Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

Не иначе от нижних портов оторвал.

– Ходить будешь! – вынес он решение спустя короткое время. – Жилы и сухожилия все целы. Только в мясе дырка. Единственное что…

Воевода откинулся назад, поудобнее утраиваясь на вонючей подстилке.

– Дерево есть дерево. В рану занозы могли попасть. А там – день-два и гноиться начнут. Если не промыть вовремя – ногу потом отнимать придётся.

Стрелобой, к немало удивлению волка, выслушал слова витязя с таким будничным выражением на лице, словно тот пересказывал ему, что ел утром на завтрак.

Странные они, эти черноградцы.

– Так что нам делать сейчас? – спросил он Шебаршу. – Сидеть тут и ждать пока этот гридень начнёт гнить? Или обратно полезем?

Но тот не ответил.

Волченя озлился, и собрался повторить вопрос, только уже в более грубой форме, но с изумлением понял, что воевода… спит!

Вот это да! Уснуть в такой момент!

Это… это…

Это ж надо быть настолько уверенным в себе!

Лесному зверю до подобного было далеко. Его сознание ещё не успело отойти от виденного за последние часы. Его будоражили образы, которые рисовала перед мысленным взором бурная фантазия.

Например, раскрашенные рожи мерян, возникающие в отверстии дупла. Впивающиеся в тела спутников стрелы, пропитанные рыбьим ядом, вызывающим мгновенный паралич. И острые колья, на которых сажают их недвижные тела.

Жуть!

Однако мгновение сменялось мгновением, час – часом, и ничего подобного не происходило.

Единственное что изменилось – спустя какое-то время Стрелобой следом за воеводой смежил веки и погрузился в глубокий сон.

Хотя, может, он просто снова потерял сознание.

Успокоился, наконец, и волк.

А после того как он просидел несколько часов в одной позе, созерцая недвижные тела своих невольных товарищей, ему в голову полезли мысли уже совсем другого рода.

Если эти двое уснули достаточно крепко… хотя Стрелобоя в расчёт можно было и не брать – уж не попытаться ли ему…

Сделать, наконец, то, ради чего он и напросился в этот поход?

Уж от мери то дикой он в одиночку-то всяко уйдёт. А там – ищи комара в лесу!

И чем больше времени проходило с того момента, как они забрались в это дупло, тем крепче он убеждался в том, что именно так ему и следует поступить.

Людям, вырвавшим его из лап Лутони и его подручных, он был очень благодарен. Особенно княжичу. Но не до такой степени, чтобы и в самом деле ехать с ними до самого Гостова. Да ещё и предстать там перед судом какого-то неведомого ему мужа. То ли князя, то ли наместника.

Окончательно решимость волка окрепла, когда над землёй начали сгущаться сумерки.

Сейчас или никогда!

Хищник бесшумно поднялся, стараясь не потревожить своих спутников.

В лицо дохнуло ночной свежестью.

Успевшие за несколько часов привыкнуть с прелой вонище лёгкие едва не захлебнулись от восторга, вдохнув, наконец, чистого воздуха. Да ещё и пропитанного целебным ароматом дубовой смолы.

Внизу было уже почти ничего не разглядеть.

Как бы отсюда не сковырнуться! Он ведь лешаку так ничего и не подарил!

Волченя в нерешительности замер над краем дупла.

– Да! Нечего тебе там делать! – неожиданно подал голос Шебарша. – Сверзишься ещё вниз – собирай потом твои кости по округе!

Так же внезапно он сменил свою «сонную» позу на бодрствующую.

– Так что вниз я пойду! А ты – сиди с раненым, да меня жди! Сказки свои рассказывай, чтобы не заскучал. Вон – лук ему свой пообещай продать, тогда точно не помрёт!

Сам же громко засмеявшись над своей шуткой, воевода легко поднялся и оттеснил Волченю от «выхода» из их убежища.

Не сказав больше ни слова, он легко перемахнул через край и скрылся из глаз.

Подавленный зверь послушно вернулся на своё место, снова усевшись на смердящую подстилку.

Даже и мысли не возникло подождать ещё какое-то время и снова повторить попытку бегства.

Да уж – осталось только хвост между ног зажать.

Никогда ещё не встречал человека, который настолько бы его превосходил.

Да и человек ли он?

Поражённый этой внезапной мыслью, волк сам не заметил, как погрузился в глубокий спокойный сон.

Которым боги в последнее время награждали своего непутёвого сына всё чаще и чаще.

Даже прыгающие голые тела мерянок с раскрашенными лицами, неизменно всплывавшие последние часы перед его мысленным взором, стоило ему только на время забыть о всех напастях, наконец-то расточились в небытии.

Когда он снова пришёл в себя, в дупле опять было светло.

Значит – проспал всю ночь.

За исключением освещения, в их убежище ничего не изменилось. Шебарши всё ещё не было, а Стрелобой, похоже, впал в бессознательное состояние. Дышал он тяжело, с придыханием, с большим трудом выталкивая воздух из лёгких.

Волченя потрогал его лоб.