Одно Целое

Дольский выдвинул ящик комода, взял пистолет, потом в несколько шагов пересёк номер и забрал патроны. После чего достал рацию:

– Третий, седьмой, к парковке, пятый к крыше. Жаворонок ушёл. Жаворонок чист. Приём.

– Третий принял, пятый принял, седьмой принял, – донеслось из рации ответное шипение.

– Девочки, вы молодцы, побудьте здесь, Костя останься с ними. Всё будет в порядке, ситуация под контролем, – сказав это, он выскочил из номера и побежал вниз по лестнице.

Мы остались втроём, закрыли дверь и сели на диван, рассказали друг другу всё, что нам было известно.

– Ничего себе вечер выдался, – резюмировала Лена.

– Что же будет теперь? Бедный Серж, только бы он глупостей не натворил, – взволнованно произнесла Тамара.

– Теперь самое главное, чтоб его нашли вовремя, и он хотя бы узнал, что не убил никого, – я достал из кармана сигареты, положил их на стол и начал искать взглядом пепельницу.

– Да, как потом будет он со всем этим уживаться уже другой вопрос, сейчас нужно безумие остановить, – Лена достала зажигалку, взяла из пачки сигарету.

Мы сидели молча, пытаясь осознать, что произошло, свыкнуться с этим. Ждать единственное, что нам оставалось, и, судя по всему, ждать было недолго, не покидало ощущение, что всё разрешится в ближайшие часы, а может и минуты.

Глава 18

Шаги стихли, звуки смолки, слышались лишь пролетающие мысли. Картину дополнял мелкий дождь, серая пасмурность которого была само собой разумеющейся иллюстрацией происходящего. Вспышки объединяющего безумия сближали действующих лиц в этом абсурдном скоростном водовороте событий. Тамара и Лена задремали на диване, я сидел молча, разглядывая всё вокруг с каким-то своеобразным ощущением. Оно не было страшным и уже не было волнительным. Видимо, произошла некая адаптация и привычка. Впереди в ожидании маячила перевёрнутая страница, другая глава, чистый лист бумаги в книге судеб каждого из нас.

Начинала болеть голова. Я подошёл к окну и открыл его, чтобы пустить свежего воздуха и выветрить немного мыслей. В номере сразу стало прохладно от ночного ноябрьского бриза. Я взял плед и укрыл им Тамару с Леной. Вдруг внезапно, в этот самый момент, единение нашего маленького мира прошло сквозь меня. На несколько мгновений мне стало хорошо и легко. Я забыл о сомнениях и разочарованиях, о неурядицах и неудобствах. Всё было тихо и спокойно. Несколько минут счастья, которые могли бы вернуть к жизни целую эпоху. В накрывающей меня пелене безмятежности таилось блаженство, глаза сами собой начали закрываться. Я улетал в далёкие пространства внутреннего космоса нашей хоть и хрупкой, и маленькой, но такой безграничной Вселенной. Чувствовал себя её полноценной счастливой бескорыстной частью. Никакой паники, страха, переживаний о ненужном и неважном. Мы снова были вместе. Ничего не было страшно, ничего страшного просто не было. Вакуум красоты отрешённости.

Сны распускались мимолётным цветением в лабиринтах ощущений, фантазий и реальности. Каждый из них был пропитан сюрреалистической красотой бреда и гармонии, единением животных инстинктов и божественной силы каждого видящего их существа. В любое мгновение одна картинка могла смениться другой, третьей, миллионной, и каждая из них таила магию переплетения с твоим существованием. Наблюдать это воистину чарующее зрелище было одновременно и страшно, и приятно.

Вихри ветра, врывающиеся из открытого окна, раздували паруса штор. Те плавными движениями то вздымались вверх, то с шелестом возвращались в исходное положение. Издалека величественно и масштабно доносился мелодичный и монотонный шум волн. Он нёс известия о событиях, происходящих за пределами уединённого магического мира. Мира внезапно вновь воссозданной Вселенной единого целого существования трёх пытающихся обрести себя, не потеряв друг друга, людей. В какой-то момент могло показаться, что эта идиллия нерушима и незыблема. Однако, грядущее безжалостно уничтожало последние иллюзии, зависнув в воздухе предвкушением.

Все попытки воссоздать прежнюю яркость существования, как ни жаль, рано или поздно становятся подобны внезапно выпавшему снегу в середине весны. Когда пушистые белые снежинки, вальсируя, красиво спускаются с высоты, пытаясь укрыть оттаявшую грязь, но процесс уже неизбежен. Последует, конечно, и цветение, и яркость, только первозданная зимняя магия уже недосягаема.

Ещё один порыв ветра, ещё одно движение штор и хлоп: окно звучно перекрывает поток воздуха возникшим сквозняком из-за открывшейся входной двери номера. Мы одновременно просыпаемся. На пороге стоит Серж. Выражение его лица не удаётся разглядеть из-за ослепившего нас коридорного света. Мы привстаём с наших мест недолгого сна, Серж направляется к нам.

– Мне очень жаль, что всё так вышло, и вы стали свидетелями произошедшего, – говорит он слегка взволнованно, но, тем не менее, достаточно уверенно.

– Ты что, ты как? Где ты был? – вырывается у меня, – тебя все ищут…

– Все живы, – прерывает меня Лена, – не волнуйся, ты ничего страшного не натворил…

– Да, всё в порядке, – я снова пытаюсь сказать, что-то успокоительно-ободряющее.

– Я знаю, я видел отца, он общался с гостями, – Серж, не обращая на нас с Леной внимания, устремляет свой взгляд на Тамару, – ты должна поехать со мной, ты нужна мне.

Он протягивает ей руку, Тамара двигается на встречу.

– Куда поехать? Когда? – я вскакиваю с кресла.

– Серёж, что с тобой? Прекрати, ты меня пугаешь, – Лена обнимает Тамару.

– Я поеду с тобой, – Тамара берёт руку Сержа, – Костя, Лена, всё хорошо, так нужно.

– Кому нужно? – продолжаю задавать вопросы я, несмотря на то, что на них никто не отвечает и, скорее всего, даже не собирается отвечать.

– Так нужно, – повторяет Тамара, как заворожённая, и уходит из объятий Лены.

– Томик, ты что? – на лице Лены начинают проступать слёзы.

– Так, вы никуда не пойдёте, по крайней мере, сейчас, – говорю я, – давайте утром принимать решения будем, со свежей головой, а сейчас остановимся, выдохнем, сядем и спокойно всё обсудим.

– Некогда ждать до утра, – переходит на повышенные тона Серж и тянет Тамару к выходу. – Времени почти нет.

– Какого времени? На что? Ты в своём уме? Что ты несёшь? – преграждаю дорогу я.

– Костя, не нужно. Всё будет хорошо. Я позвоню вам, обязательно, очень скоро, – произносит Тамара и отстраняет меня с прохода.

Они выходят из номера и почти бегом направляются к лифту, мы с Леной впадаем в непонятный ступор. Через несколько секунд приходим в себя, устремляемся за ними, но не успеваем их догнать: дверцы лифта закрываются у нас перед носом. Мы бежим в сторону лестницы, ведущей к подземному этажу парковки.

– Что делать, блин, куда он её повёз? – голос Лены дрожит от волнения

– Не знаю, я ничего не понимаю. Но нужно догнать их как можно быстрее.

– Серж явно не в себе или под чем-то, или хрен его вообще знает! Зачем мы только сюда поехали?! – у Лены начинается истерика.

– Лена! Успокойся! Я не знаю, что происходит, но сейчас жизненно необходимо сохранять рассудок! – выкрикиваю я и понимаю, что здравомыслия в происходящем не осталось вообще. Серж в моём сознании превратился из приятеля или даже друга во врага и похитителя близкого мне человека.

– Да, да. Скорее вниз, за ними, – немного берёт себя в руки Лена, – что на Тамару-то нашло, не понимаю. Чем он её загипнотизировал?

– Хрен его знает! – выкрикиваю я.

Мы проскакиваем очередной пролёт и оказываемся на подземной парковке. С трудом понимая куда идти, просто движемся вперёд, смотрим по сторонам в поисках Тамары и Сержа. По пути встречаем несколько людей, идущих куда-то, какого-то работника парковки, общающегося о чём-то с немолодой дамой, подвыпившую компанию. Никто не обращает внимания на наши обеспокоенные нервные лица, все продолжают заниматься своими делами. Мы пробегаем несколько припаркованных рядов и слышим совсем близко звук от автомобиля, срывающегося с места. Резким стартом с прокруткой колёс машина вылетает с подземной стоянки и уезжает прочь. Мы несёмся следом, озираясь по сторонам, в надежде найти способ догнать её: такси или угон одной из стоявших рядом машин, уже всё равно. Истерически хватаясь за ручки дверей припаркованных автомобилей, замираем от внезапного громкого останавливающего звука. По округе разносится эхо столкновения. Мы со всех ног бежим туда.

Глава 19

С каждой секундой всё сильнее и сильнее кажется, что сердце вот-вот выскочит из груди. Оно колотится ритмично и быстро. Ещё мгновение и взрыв, и ба-бах, не слышный, не видимый никому ба-бах. Просто ты упал, и зафиксировали в последствие разрыв сердца. А ты же, ты же ничего, просто переживания. «Ай-ай-ай, такой молодой!» – скажут бабульки возле подъезда, обсуждая твою судьбу между разговорами о посещении поликлиники, делами в правительстве и личной жизнью своих домашних питомцев, преимущественно кошачьего направления. «Ай-ай-ай!», – скажут они и разойдутся смотреть очередной любимый телесериал. По сути – так, так оно и будет в этом безжалостном стремлении самоопределения и смерти «не за что», в случайном водовороте хитросплетений чужих жизней. «Оно мне надо?» – спрашивает сердце, чуть-чуть успокаиваясь и замедляя свою запредельную скорость. «Надо!» – думаешь ты, – «Или не совсем…? Нет, ну как же? Ведь… Это… Ну, это?! Нуу…». И в этот самый момент, в который сердце, находясь на грани суицида, принимает решение замедлить ход, ты делаешь глубокий вдох и смотришь по сторонам. Сознание возвращается, готовность к очередному повороту событий активизируется. Ты более-менее берёшь себя в руки.

– Что там, что там? – Лена кричит, пытаясь вглядеться во впереди стоящую неизвестность.

– Не знаю, из-за деревьев не видно, – смотря туда же, отвечаю я.

Мы выбегаем на дорогу за пределами территории отеля. В двухстах метрах от нас виднеются очертания нескольких автомобилей, стоящих посреди дороги в хаотичном порядке. Слышны гудки, крики. Мы ускоряем наш бег насколько это возможно. Метрах в пятидесяти на асфальте проявляются следы от протектора шин, ещё ближе – осыпавшееся стекло. Наконец, взгляд упирается в стоящие поперёк дороги машины. В глазах темнеет от внезапной остановки после скоростного бега. Проморгавшись и сделав несколько глубоких вдохов, я смотрю по сторонам. Два автомобиля, встретившихся в полу лобовом столкновении стоят, перекрыв дорогу. В них, сквозь тонировку и ночную, освещённую фонарями тьму, узнаются очертания людей, пытающихся выбраться из покорёженного металла. Дальше, на обочине, я вижу впечатавшийся в дерево БМВ и понимаю, что это именно та машина, за которой мы так дико неслись.

– Боже мой, что это? – Лена догоняет меня, – Тамара! Тамара! – вырывается крик.

Она бросается к пассажирскому месту, её всю трясёт, слёзы градом сыплются из глаз. На секунду замешкавшись, я спешу ей на помощь. Дверь заклинило, она не поддаётся. Две подушки безопасности раскрыты, сквозь полу разбитое стекло на них виднеются пятна крови и недвижимые тела пассажиров. Без сомнения – это Тамара и Серж. К месту происшествия начинают сбегаться люди, они оттаскивают нас от дымящейся машины. Кто-то начинает поливать капот из огнетушителя, кто-то лихорадочно набирает номер скорой помощи. У Лены начинается истерика, я пытаюсь выбраться из обхвативших меня рук, но тщетно, и вот мы уже в десяти-пятнадцати метрах от нашей Тамары. Бессильная паника, боль сковавшая разум, снова мы едины: нам невыносимо страшно.

Свозь мутную пелену глаз я наблюдаю, как подъезжает машина скорой. Из неё выпрыгивает отец Сержа с перебинтованным плечом, врач, оказывающий совсем недавно ему первую помощь, ещё пара медиков. Они спешно разворачивают своё оборудование. Подбегают охранники из отеля и окружают плотным кольцом место аварии, Дольский среди них. С кем-то из своих они выламывает двери покорёженной машины. Дальше вступают медики, осматривают пострадавших и аккуратно вытаскивают их наружу. Моя безмолвная истерика полностью парализует меня. Несмотря на то, что уже никто не держит, я не могу пошевелиться. Лена сидит на четвереньках, уткнувшись лицом в асфальт. Я делаю усилие над собой, пытаясь выйти из ступора, подхожу к ней и помогаю встать. Подъезжает ещё одна скорая. Все расступаются, освобождая для неё дорогу. Через охранительный кордон удаётся увидеть Тамару и Сержа, водружённого на носилки. Их засовывают в машины скорой помощи. Мы с Леной пытаемся пробиться сквозь заградительное кольцо, чтобы поехать в больницу вместе с Тамарой, но нас не пускают. Двери захлопываются и машины уезжают. Я подбегаю к начальнику службы безопасности:

– Александр Владимирович, Александр Владимирович, как они, что говорят врачи? – выкрикиваю я.