Человечество: история, религия, культура. Древняя Греция

Что мог ответить на это Геракл? Сказать, что Эврисфей жалкий трус, недостойный называться внуком великого Персея? Но едва ли это могло ему помочь. «Дело обстоит так, могущественная, – твердо промолвил он, – что я не могу уплыть отсюда без этого пояса! Ты считаешь, мой царь его недостоин? Тогда отдай пояс мне! Я готов доказать, что имею на него право!» – «Но это мы еще проверим! – возразила Ипполита. – Мы подвергнем тебя тройному испытанию. И пусть мой пояс будет стоять против твоего языка. Выиграешь – пояс Ареса твой! Проиграешь – лишишься своего дерзкого языка!»

Геракл согласился. Царица подозвала к себе одну из амазонок по имени Протоя и велела ей изготовиться к стрельбе из лука. Задание было не из простых! Десять амазонок встали в затылок друг другу, и каждая имела на шлеме кольцо, через которое едва можно было просунуть палец. Однако, пущенная Протоей стрела пролетела сквозь все кольца и вонзилась в ствол далекого дерева. Вот это да! Ипполита довольно улыбнулась. Но Геракл тотчас пустил свою стрелу. Она также пролетела сквозь все кольца, попала точно в стрелу амазонки и расщепила ее на две половинки! «Хороший выстрел! – похвалила Ипполита. – Теперь поглядим, как ты умеешь бегать». Царица подозвала другую амазонку – ее звали Аэлла – и указала соперникам на стоящий вдали от моря одинокий дуб. Следовало, добежав, коснуться его рукой, а потом вернуться на место старта. Едва царица дала знак, Аэлла рванулась вперед, словно пущенный могучей рукой дрот. Ни быстрый волк, ни стремительный конь не сумели бы за ней угнаться. Но куда ей было спорить с Гераклом, от которого не смогла уйти сама керинейская лань? Словно ветер домчался он до дуба и вернулся, оставив соперницу далеко позади. «Ты славный бегун! – признала Ипполита. – осталось поверить, каков ты в бою. Ступай, оседлай коня, возьми копье покрепче и готовься к поединку со мной».

Геракл сделал, что ему велели. Разъехавшись в разные стороны, противники пришпорили лошадей и на всем скаку устремились навстречу друг другу. Когда они съехались, амазонка всадила свое копье в щит Геракла, но не смогла его пробить. От ее удара герой даже не покачнулся в седле. Сам же он ударил с такой силой, что опрокинул Ипполиту на землю вместе с конем. Такого позору с ней во век не бывало. Впрочем, никто ведь не заставлял ее ввязываться в драку – сама захотела!

Между тем амазонки не на шутку рассердились. Поражение царицы задело их за живое. Послышались гневные голоса. Руки воительниц потянулись к оружию. Горячая Протоя схватила лук и первая пустила в Геракла стрелу. Та угодила прямо в грудь герою, но не смогла пробить каменную шкуру немейского льва. Видя это, спутники Геракла тоже выхватили мечи, и в тот же миг началась жаркая схватка. Первой, подобно бурному вихрю напала на Геракла стремительная Аэлла. Но напрасно рассчитывала она отомстить ему за свое первое поражение! Геракл сразил ее ударом дубины, а потом схватил свой лук с стал пускать в амазонок не знающие промаха стрелы. Первой он уложил Протою, а потом одну за другой еще семь ее подруг. Тут приблизилась к герою могучая Меланиппа. Она попыталась пронзить его копьем, но Геракл ударом кулака сбросил ее с лошади и захватил в плен.

Лишившись своих вождей, амазонки пришли в смятение и обратились в бегство. Спутники Геракла не имели лошадей, а потому не могли их преследовать. Сын Зевса велел им подняться на корабли и быть готовыми к отплытию в любую минуту. Он опасался нового нападения врага. Однако Ипполита не стала больше испытывать судьбу. «Неведомый чужеземец! – велела передать она Гераклу. – Я убедилась – ты достоин владеть поясом Ареса! Отпусти мою подругу Меланиппу, и получишь его из моих рук!» Геракл не возражал. В тот же день Ипполита привезла ему пояс, а Меланиппа обрела свободу. Греки и мисийцы оставили неприветливую страну амазонок и отправились в обратный путь.

10) Коровы Гериона

Самые беззаботные существа на свете это нимфы! С ранней весны до поздней осени они только и делают, что поют, водят хороводы, играют в разные игры, да ссорятся с козлоногими сатирами. Серьезных разговоров с ними лучше не заводить, зато, слушая их веселую болтовню, можно узнать много интересного о жизни богов, людей и о том, что твориться на белом свете. Фиест, который в отличие от брата так и не женился, водил с нимфами большую дружбу. Особенно близок он был с одной наядой, которая жила в живописном гроте неподалеку от Микен. Как-то раз, угощая ее и ее подруг игристым вином, он услышал рассказ о прекрасном острове Эрифия, что лежит далеко на западе посреди безбрежного Океана. Правда, сами наяды никогда там не бывали, но слыхали об Эрифии от своих сестер океанид. А те, как известно, живут в море и знают в нем каждый островок. Так вот, трава на этом острове самая лучшая в мире – она сочная и сладкая как мед! Местные коровы растут от нее как на дрожжах – они огромные, красномастные и отличаются необычайной статью. Жаль только, никому не дано попробовать их молока. Ведь хозяином коров является жадный и могучий великан Герион, с которым никто не хочет связываться. Говорят, что у него шесть ног, шесть рук и три головы! Днем он сам стережет свои стада, а ночью его сменяет другой исполин – Эвритион, которому помогает чудовищный двухглавый пес Орфо – настоящее исчадье ада. Вот и выходит, что за коровами каждую минуту неусыпно следят три пары зорких глаз!

На другой день Фиест поведал об услышанном Эврисфею. «Ты мечтал заслать Геракла на край света, – заметил он. – Так не откладывай дело в долгий ящик и прикажи ему пригнать в Микены всех коров Гериона. Наш родич, конечно, герой и силач, однако одолеть зараз двух великанов ему будет совсем не просто. Прикинь к тому же, что остров тот затерялся в океане. Едва ли Геракл сможет до него добраться». Эфрисфей был очень доволен выдумкой дяди. Уже одна мысль о том, что его ненавистный слуга окажется в далекой стране среди множества смертельных опасностей, доставляла царю мрачное удовольствие. Дай бог, сын Зесва сложит там свою голову и больше никогда не вернется в Грецию! Не долго думая, он отправил в Тиринф скорохода, а тот известил Геракла о новом, десятом по счету, задании.

Приказ Эврисфея привел героя в недоумение. Никто не знал, где находится чудесная Эрифия, никто не мог подсказать ему дорогу. Оставалось только надеяться на удачу. Благо, она ему до сих пор не изменяла! «Если никто в Греции не знает об этом острове, – сказал себе Геракл. – Значит о нем должны знать в чужих странах!» Он сел на купеческий корабль и отправился в далекий Египет. Это была чудесная и богатая страна, но, увы, даже мудрый египетские жрецы ничего не слыхали об острове Гериона. Тогда Геракл двинулся на запад через пустынную Ливию и через страны диких варваров. Он шел и шел, пока не добрался до берегов вечно шумящего Океана. Тут повстречалась ему согбенная маленькая старушка, собиравшая на горных склонах лечебные травы. Геракл обратился к ней с тем же вопросом, который задавал всякому, кто попадался ему на пути – он спросил ее о чудесной Эрифии. «Я знаю это место, – отвечала незнакомка. – Ступай теперь на север, пока не доберешься до пролива, который соединяет Внутреннее море с Внешним (этот пролив ныне называется Гибралтарским). Переправившись через него, ты окажешься в Иберии (так в древности называлась Испания) – самой западной части земли. Каждый вечер бог солнца Гелиос спускается на своей сияющей колеснице к берегам Великого океана. Здесь поджидает его волшебный, стремительный как мысль золотой челн, на котором он ночью переправляется через воды безбрежного океана, с тем, чтобы утром вновь взойти на востоке. Попроси Гелиоса о помощи – думаю, он не откажется доставить тебя на Эрифию!»

Геракл горячо поблагодарил старушку и двинулся в указанном ей направлении. Спустя несколько дней он вышел к проливу, отделявшему Европу от Африки, и в память о своих странствиях воздвиг на его берегах высокие каменные столбы. Но где же золотой челн? Его нигде не было видно. Геракл присел на пригорке и стал дожидаться заката. Наконец солнце приблизилось к земле и обратилось в высокого могучего человека с сияющим венцом на голове. Стоя в легкой золотой колеснице, он правил четверкой ослепительно белых крылатых коней. Это и был Гелиос! Геракл почтительно приветствовал лучезарного бога, и тот дружески улыбнулся ему. «Я знаю о чем ты хочешь просить меня, сын Зевса! – промолвил он. – Твоя покровительница богиня Афина все мне рассказала! Я охотно исполню ее просьбу!» В это время, подгоняемая мерными взмахами весел, к берегу приблизилась большая золотая лодка. Гелиос въехал в нее на своей колеснице и пригласил Геракла подняться следом. Весла сами собой погрузились в воду и погнали челн прямо в открытое море, да так быстро, что земля через несколько мгновений скрылась за горизонтом.

«Каждый день этот челн доставляет меня к моему дворцу на восточной окраине земли, а затем сам возвращается к берегам Иберии, чтобы вновь встретить меня на закате, – сообщил Гелиос. – Дважды в течении суток он пересекает Великий океан, и ничто – ни ветры, ни туманы, ни морские чудовища не могут помешать его плаванью! Сегодня я высажу тебя в Эрифии, а завтра, примерно в это же время, челн вновь подойдет к острову, чтобы забрать тебя и вернуть в Иберию. Постарайся управиться со своими делами до его возвращения. Долго ждать он не будет!» Геракл пообещал быть расторопным. По мере сил, конечно, ведь как-никак ему предстояло сражение с двумя великанами, а это совсем не пустяк!

Но вот и Эрифия! Геракл сошел не берег, помахал на прощание Гелиосу, поднялся на вершину прибрежного холма и стал терпеливо дожидаться рассвета. Утром он с любопытством огляделся по сторонам. Ну и благодать царила здесь! Мягкая изумрудная трава словно ковер покрывала землю. Там и здесь росли огромные раскидистые деревья, дававшие благодатную тень. Не было ни комаров, ни слепней. Огромные красные коровы, лежа на лугу, не спеша пережевывали свою жвачку. Глядя на них, можно было проникнуться презрением к жизненной суете. Право, что может быть лучше – валяться, раскинув руки, на мягкой ароматной траве, смотреть в небо и ни о чем не тревожиться! Такие мысли приходили в голову Гераклу, но он не поддался им. И правильно сделал! Невесть откуда вынырнул огромный словно лев двухглавывый пес Орфо и с громким лаем бросился ему на грудь. Хорошо, что Геракл был начеку! Он взмахнул дубиной и одним ударом переломил собаки хребет. Однако страж сделал свое дело! Заслышав его лай с земли поднялся великан Эвритион. Он, оказывается, спал и все время находился неподалеку. Ростом Эвритион превосходил самые большие деревья, и был ужасно сильный. Увидев незнакомца, он с громкими проклятьями поднял над головой огромную дубину. Промедли герой хоть мгновение, и ему бы несдобровать! Но он уже держал в руках свой грозный лук. Эвритион не успел еще как следует размахнуться, а Геракл уже послал ему в горло смертоносную стрелу. Великан опрокинулся на спину, стал кататься по земле, но через минуту затих – яд лернейской гидры успокоил его навеки!

Расправившись с обоими стражами, Геракл стал сгонять к морю чудесных коров. При этом он постоянно озирался по сторонам. Ведь хозяин стада Герион мог пожаловать в любую минуту! Он и правда не заставил себя ждать. Геракл не знал, что каждое утро Эвритион приходил к своему господину с отчетом. Не дождавшись его в положенное время, Герион почувствовал неладное. Он поспешно надел доспехи, взял в свои руки три копья, три щита и помчался на пастбище. Бум! Бум! Бум! – разнеслось по округе. От тяжелой поступи Гериона сотрясалась земля. Ярко сверкали на солнце три его шлема, и над каждым грозно колыхался высокий гребень. Завидев врага, Геракл изготовился к битве. Он решил твердо стоять на месте, хотя ему и было немного не по себе. Ну и чудовище! В жизни не приходилось ему сражаться с таким исполином! Между тем Герион не сразу заметил похитителя, ведь сын Зевса был гораздо ниже ростом и едва доставал ему до колен. Неужели он всерьез намерен сражаться с ним? Герион злобно усмехнулся и взмахнул сразу всеми своими копьями. Однако Геракл тоже не терял времени. Одну за другой он пустил в противника сразу три своих отравленных стрелы. И все они угодили точно в цель, ведь в такую громадину было мудрено промахнуться! Яд проник в кровь великана, лишив его сил. Герион с громким стоном повалился на землю и в ту же минуту испустил дух. Так закончился этот необыкновенный поединок.

Как и обещал Гелиос, вскоре после захода солнца к берегам острова быстро подошел золотой челн. Геракл уже поджидал его. Он загнал коров на корабль и отправился в путь. В Иберии его встретил довольный Гелиос. Он был очень рад успеху героя и пожелал ему счастливого пути. Право, это было совсем нелишнее напутствие! Сколько мук и испытаний перенес Геракл, пока он добрался до Микен! Ему ведь пришлось гнать коров через множество стран и в каждой его поджидала какая-нибудь неприятность. В Галлии его едва не принесли в жертву. В Италии коварный великан Как, воспользовавшись сном усталого героя, похитил у него нескольких коров и спрятал их в своей пещере. Но Геракл разыскал пропажу и убил Кака. Потом один из быков удрал от героя на Сицилию. Тамошние жители ни за что не хотели возвращать его. Гераклу опять пришлось сражаться, доказывая свое право с помощью кулаков и дубины. Когда он был уже в Греции, коровы неожиданно взбесились и, задрав хвосты, умчались от героя во Фракию и пустынную Скифию. Сын Зевса затратил массу сил и времени, прежде чем вновь сумел их собрать. Наконец он добрался до Арголиды, вручил похищенное стадо Эврисфею, а тот велел принести всех коров в жертву Гере! Правда, сделали это не сразу, и Фиест успел надоить немножко молока для своих подружек нимф. Оно им очень понравилось. А наяда была так благодарна Фиесту, что даже сделалась его женой и родила ему в дальнейшем трех сыновей!

11) Яблоки Гесперид

Однажды Микены посетил бродячий певец-сказитель. Послушать его собрался весь двор. Оно и понятно – всегда полезно поговорить с человеком, который видел свет! Тем более, что гость оказался человеком речистым и на всякий вопрос имел готовый ответ. «Дедушка, – спросила его принцесса Адмета, – отчего небо не падает на землю?» – «Его держит на плечах могучий титан Атлант, – не моргнув глазом отвечал гость. – Небо ужас какое тяжелое! Но он старается изо всех сил. Посуди сама, что будет, если он его уронит!» – «Бессмертные боги избавят нас от этой напасти, – с улыбкой заметила царица, мать Адметы. – К тому же Атлант, наверняка, живет очень далеко отсюда!» – «Порядочно! – подтвердил сказитель. Он стоит на западной окраине мира, за которой лежит Великий Океан! На многие дни пути вокруг нет ни одной живой души, если, конечно, не считать дочерей Ночи – прекрасных Гесперид». – «Вот видишь, – сказал Эврисфей Адмете. – Кто-то там все-таки есть! Даром, что край земли!» – «Бедняжки, – вздохнула принцесса. – Они живут год за годом одни одинешеньки, а вокруг – одна только пустыня». – «Смею вас уверить, – возразил гость, – что касается Гесперид, то вы напрасно беспокоитесь. У них там все очень даже неплохо устроено! Говорят, есть даже прелестный садик, с множеством чудесных деревьев. Здесь вы таких сроду не сыщете!» – «Вот как? – заинтересовался Эфрисфей. – И что это за деревья?» – «В точности я и сам не знаю, – признался старик. – Но об одном могу поведать доподлинно: есть там одно чудесное деревцо – его вырастила богиня земли Гея в подарок своей внучке Гере – на нем растут удивительный золотые яблоки. Всякий, кто их ни съест, тотчас сделается бессмертным!» – «Да ну! – не поверил царь. – Быть такого не может!» – «Мне о том говорили знающие люди!» – заметил сказитель. «Пустое! – махнул рукой Эврисфей. – Мало ли на свете болтунов!» Однако при этом он глубоко задумался…

На другой день в Тиранф к Гераклу был отправлен вестник Копрей. «Царь желает, чтобы ты принес ему три золотых яблока из чудесного сада Гесперид!» – объявил он. «Никогда не слыхал о таких!» – удивился Геракл и попытался выспросить у Копрея все, что ему известно. Однако, вестник сам толком ничего не знал и смог повторить лишь то, что слышал накануне от сказителя. Пришлось Гераклу этим удовлетвориться. «Одно хорошо! – сказал он себе. – Мне не надо идти ни на север, ни на юг, ни на восток, а на западе я уже бывал. С божьей помощью разберусь что к чему!»

Долго пришлось бродить сыну Зевса по белу свету. Много он обошел стран, много повидал народов. Наконец он добрался до устья великой реки Эридан и здесь судьба свела его с двумя прекрасными нимфами. «Мы не знаем, где лежит страна Гесперид, – отвечали они. – Но неподалеку отсюда, на морском берегу любит отдыхать мудрый морской старец Нерей. Он знает все на свете! Постарайся подкрасться к нему незаметно и схватить! Если сумеешь удержать, он расскажет тебе обо всем, что хочешь».

Геракл последовал их совету. Он напал на спящего старца и крепко сжал его в своих объятиях. Удержать его оказалось нелегким делом! Нерей обращался то в пылающий костер, то в журчащий родник, то в болотный туман, то в морское чудовище. Но герой не ослаблял хватки и добился своего – бог смиренно согласился ответить на его вопрос. «Путь к саду Гесперид труден и далек, – сказал он. – Ступай вдоль берегов Океана все время на юг. Миновав пролив, разделяющий Европу и Африку (ты уже переправлялся через него!), окажешься в пустынной Ливии. Там далеко на юге ищи Атланта и дочерей Ночи. Вход в их сад охраняет могучий дракон Ладон. Не смей нападать на него, если дорожишь жизнью!» – «Как же я тогда добуду яблоки?» – спросил Геракл. – «Атлант вынесет их тебе сам, если попросишь, – отвечал старец, – для него это сущий пустяк. Будь с ним, однако, осторожней. Он совсем не так прост, как кажется!»

Геракл поблагодарил старца и вновь отправился в дорогу. Много ему еще пришлось отмерить шагов по неведомым дорогам. Но хорошо было уже то, что он знал, куда идет. Вскоре миновал он широкий пролив и углубился в Ливию. Герою пришлось долго идти через безводную пустыню, пока он добрался до гор и с трудом отыскал среди них Атланта. Оказалось, что титан сам походил на огромную замшелую глыбу камня. Густая борода опускалась ему до самых колен. Кожа у него была темной, землистой, а поднятые вверх руки с растопыренными длинными пальцами походили на ветви засохшего дерева. Едва верилось, что это живое существо. Но когда Геракл поздоровался, Атлант открыл скрывавшиеся за густыми бровями глаза и промолвил: «Привет и тебе, добрый путник. Какая нужда завела тебя в наши края?» Геракл поведал о своем поручении. «Дело это не простое, – отвечал Атлант. – Вход в сад сторожит огнедышащий дракон, и, боюсь, твой визит придется ему не по вкусу! Впрочем, я могу сам сходить за яблоками, если ты подержишь вместо меня небо». – «Что ж, я готов!» – охотно согласился герой. Если бы он знал, что его ждет, то никогда бы не принял этого предложения! Едва сын Зевса встал на место Атланта, его придавила чудовищная тяжесть. От неимоверного напряжения у него захрустели кости и едва не сломался хребет. Стараясь удержать опускавшийся небесный свод, Геракл широко раздвинул ноги и уперся в него ладонями. Мышцы на его теле вздулись как горы, в глазах потемнело, а сердце колотилось так, что казалось вот-вот выскочит из горла! Воистину, битва с драконом была по сравнению с этим детской игрой!

Между тем, Атлант гулял по саду и не спешил возвращаться к своему делу. Честно говоря, он совсем не находил его интересным. Да и кому понравиться торчать изо дня в день на одном и том же месте, подпирая собой небо? Куда увлекательней бродить по белу свету, знакомиться с интересными людьми и переживать разнообразные приключения! Воротившись с яблоками, Атлант сказал Гераклу: «Хочешь я сам отнесу их Эврисфею? А ты пока что отдохнешь от своих трудов и заодно подержишь небо?» Гераклу смекнул, что хитрец задумал бросить его посреди пустыни с непосильной ношей на плечах и улизнуть от исполнения своих обязанностей. Однако герой не подал вида, что разгадал замыслы Атланта. «Это ты здорово придумал! – отвечал он. – Только вот беда – я взялся не с того края. Небесный свод немного жмет мне плечи! Подержи-ка его минутку! Я сделаю себе подушку!» Титан сменил Геракла, а тот взял яблоки и сказал: «Большое спасибо, друг! Ты меня очень выручил! Хорош я буду, если вместо благодарности взвалю на тебя свою работу! Так что не беспокойся – я сам отнесу яблоки в Микены, а ты оставайся с миром!» Сын Зевса помахал на прощание рукой и отправился в обратный путь.

Возвращаться Геракл решил другой дорогой – через Ливию и Египет. Путь его лежал мимо замка знаменитого силача Антея, сына богини Геи. Этот великан придумал для себя следующее развлечение: всех проходивших мимо путников он заставлял бороться с собой и безжалостно убивал. Никто не мог победить Антея, ведь сама земля помогала ему во время поединка! Утомившись, он припадал к материнской груди, и та возвращала ему потерянные силы. К счастью, Геракл быстро разобрался в чем дело. Во время борьбы он оторвал Антея от земли, поднял высоко в воздух и задушил. В Египте сына Зевса ожидала другая неприятность. Здешний царь Бусирис имел обыкновение приносить в жертву всех приходивших к нему чужеземцев. Таким варварским способом он старался заслужить любовь богов! Геракла тоже схватили и поволокли к жертвеннику, но он освободился, перебил всех жрецов, а затем убил жестокого царя.

Совершив все эти подвиги, Геракл благополучно возвратился в Микены и вручил Эврисфею золотые яблоки. Впрочем, царь, привыкший с опаской относиться ко всему, что тот приносил в его город, так и не решился их попробовать. Он отдал яблоки Гераклу, тот посвятил их богини Афине, а она вернула Гесперидам.

12) Цербер

Эврисфей пребывал в прескверном настроении. Сколько раз посылал он Геракла на верную смерть, но тот имел дерзость всегда возвращаться живым! Что же такое придумать, чтоб наверняка спровадить его в царство Аида? Царь морщил лоб и тер его рукой. Вдруг лицо его просияло. «Это идея! – воскликнул он. – Я пошлю Геракла в Аид с поручением, исполнить которое просто немыслимо. Пусть попробует выкрутиться!»

С раннего детства Эврисфей слышал много историй об ужасном царстве мертвых. Но особенную дрожь наводили на него рассказы о чудовищном адском псе Цербере. Говорили, что спереди у него три огромных головы, три усеянных острыми зубами пасти, а сзади вместо хвоста, громко шипя, извивается змеиная голова дракона! И в придачу к этому все тело Цербера покрыто ядовитыми змеями! Трудно представить более жуткую тварь! Гераклу ни за что с ней не справиться! Довольно хихикая, царь позвал Копрея и велел ему известить героя о последнем задании. «И что ему будет поручено на этот раз?» – осведомился вестник. «Вели нашему родичу отправиться в Аид и привести в Микены Цербера! – приказал Эврисфей. – Мы желаем знать, так ли он страшен, как о нем говорят…»

Весть о коварной выдумке царя с быстротой молнии облетела Тиринф. Горожане сочувствовали герою и возмущались жестокостью Эврисфея. «Несчастный Геракл! – говорили они. – Кажется, за него взялись всерьез! Впрочем, с самого начала было ясно – царь и его дядья не успокоятся, пока не угробят его окончательно!» Один только сын Зевса хранил невозмутимое спокойствие. Прежде чем покинуть город, он расспросил знающих людей о дороге в царство Аида, а потом отправился на юг Пелопоннеса в Лаконику. Здесь у мыса Тэнар располагалась мрачная пропасть, уходившая в самые недра земли. Геракл уселся рядом с ней на камень, достал кувшинчик вина, кусок сыра с хлебом и стал закусывать в ожидании вечера. Едва солнце скрылось за горизонтом, отовсюду стали слетаться густые толпы умерших: души старух, стариков, погибших в бою воинов, юношей, девушек и малолетних детей – всех, чьи тела были недавно поглощены погребальным костром.

Потом явился высокий красивый юноша в крылатых сапожках и с посохом в руке. То был Гермес, в обязанности которого входило сопровождать души в преисподнюю и следить за тем, чтобы ни одна из них не затерялась по дороге. «Сколько вас, однако собралось! – заметил он. – И ты, Геракл, как всегда впереди всех! Боишься, что не успеешь?» – «Я пришел не по своей воле, – возразил герой. – Но раз уж я здесь, уступать никому не собираюсь!» – «Хо-хо, – усмехнулся Гермес. – Ну коли так – держись крепче на ногах. Зрелище-то будет не из приятных!» Бог устремился вперед, Геракл бежал следом, а за ними – вся толпа усопших. Под сводами пещеры на них пахнуло ужасным могильным холодом, издалека доносились вой и дикие крики. Вот появились мрачные луга страны мертвых, потянуло сыростью, а потом послышался плеск воды. Гермес вывел умерших к топкому, заросшему камышами берегу подземной реки Стикс. Над черной водой клубами поднимался липкий густой туман, за которым невозможно было что-либо разобрать.

Раздался скрип весел и из белесой мглы вынырнул челн, ведомый грязным стариком, заросшим клочковатой седой бородой. Его звали Хароном, и он исполнял в Аиде должность перевозчика душ умерших. Пристав к берегу, старик подозрительно покосился на Геракла, но Гермес прошептал ему на ухо несколько слов, после чего им разрешили войти в лодку. Вот так посудина! Ее, кажется, не чистили и не чинили со времен Потопа! Все лавки прогнили, весла едва держались в уключинах, вода просачивалась сквозь щели и приходилось ее все время вычерпывать. Покачиваясь и скрипя, лодка едва продвигалась вперед, так что путь через реку занял уйму времени. Наконец они добрались до противоположного берега, и Гермес повел Геракла сквозь густой и страшный лес. Из темноты сверкали чьи-то глаза. То и дело дорогу перебегали огромные мохнатые пауки. Следом семенили ядовитые сороконожки. Из-за ветвей сквозь пустые глазницы смотрели на них истлевшие мертвецы, а в вышине бесшумно парили жуткие демоны Ночи, походившие на летучих мышей. Один раз среди них мелькнула тень горгоны Медузы. В медных руках она держала обвитую шипящими змеями голову, и каждый, кто встречался с взглядом ее мертвых глаз, каменел от ужаса.

Но вот лес остался позади. Гермес и Геракл вышли к воротам мрачного города. Поблизости струилась огненная река. Яркие отсветы от ее волн так и плясали на высоких стенах! Миновав мост, Гермес повел героя по узким грязным улицам. Сколько народу тут было! Можно подумать, в городе собралось отребье со всего мира. Казненные волочили за волосы свои головы, утопленники щеголяли в промокшей насквозь одежде, а павшие на поле боя воины гордо демонстрировали всем свои раны.

Дорога шла под уклон. Спускаясь все ниже и ниже сыновья Зевса добрались до просторного медного замка – обиталища самого владыки Аида. Дворец казался мрачным и тусклым, но зато здесь не было нечистот и шума. Выходившие навстречу обитатели тоже выглядели вполне прилично – сразу чувствовалось, что Гермес и Геракл угодили в высшее общество! Суровый Аид восседал посреди большой залы на высоком троне из черепов и с двузубцем в руках. Сказать по правде, он совсем не обрадовался Гераклу, то ли потому, что вообще не жаловал живых, то ли по причине плохого расположения духа. «Знаю зачем ты пожаловал! – проворчал он, не ответив на приветствие Геракла. – За моей собакой! Все это блажь моего младшего брата Зевса! Ну да ладно! Раз ему захотелось попугать людей адскими чудовищами, пусть так оно и будет! Но вот мои условия: не смей нападать на Цербера с мечом или дубиной! Не смей его ранить и калечить! Если победишь моего пса в честном поединке голыми руками, можешь увезти его с собой. А если он, паче чаяния, откусит тебе ногу или голову – не жалуйся! Сам виноват!» С этими словами царь преисподней указал герою на дверь. Да, хорошими манерами он явно не отличался! Однако, этого от него и не требовалось.

Гермес вывел Геракла из города и кивнул в сторону огромной пещеры, располагавшейся на берегу огненной реки. Это было логово Цербера! «Мой дядя к тебе несправедлив, – заметил Гермес. – Ты-то здесь как раз не причем! Но понять его можно – никому не нравится, когда обижают его любимцев!» – «Будем надеяться, – отвечал Геракл, – что в свой срок, Аид взыщет за обиду с Эврисфея, а не с меня!»

Герой положил на землю дубину, меч и лук, снял с себя колчан со стрелами и бесстрашно вошел в пещеру. Адский пес поначалу оторопел от такой дерзости. Ведь он привык, что все вокруг его боялись! К тому же Цербер никогда не видел живых людей и не привык к их запаху. Он шумно втянул воздух всеми четырьмя носами и громко зарычал. Геракл не обратил на это внимания. Он бросился на врага, обхватил руками и сдавил разом все три его шеи. Цербер попытался выскочить, но не тут то было! Пес вертел головами, выл и лязгал зубами. Освободиться он не мог и потому был не в состоянии причинить герою вред. Его четвертую змеиную голову Геракл ловко прижал ногой к земле. «Не дури! – строго сказал он. – Все равно тебе от меня не уйти!» Он продолжал сжимать в своих могучих объятиях собачьи шеи до тех пор, пока жуткий адский вой не перешел в жалобный хрип и визг. Тогда он отпустил поверженного противника и быстро сковал его цепью. Когда он потянул за другой конец цепи, Цербер послушно побежал следом. Он понял, что с героем лучше не связываться!

Выбравшись из пещеры, Геракл огляделся по сторонам, но нигде не увидел Гермеса. Тот, видимо, не сомневался в победе брата и упорхнул по своим делам. Сын Зевса, захватив свое оружие, двинулся к переправе. Молчаливый Харон, не говоря лишнего слова, перевез его через Стикс. Зато души умерших, толпившиеся на другом берегу, при виде страшного пса всполошились и в ужасе разлетелись во все стороны. Но они напрасно боялись – Церберу было не до них! Солнечный свет поверг адское чудовище в трепет: его тело взмокло от холодного пота, шерсть на холке встала дыбом, из всех пастей выступила черная пена – она стекала с клыков и языков на землю, и всюду, куда попадала хоть капля, вырастали ядовитые травы.

Цербер припадал брюхом к земле, ворчал и упирался, но Геракл все-таки дотащил его до Микен. Можно представить, какой переполох начался в столице, когда жители увидели четырехглавую тварь и услыхали ее вой! Эврисфей от ужаса забился в подвал своего дворца. Прежняя выдумка уже не казалась ему забавной. А что если Цербер вырвется и нападет на него? «Передайте Гераклу, – крикнул царь сквозь крепкую дверь, – пусть отправляется, туда, откуда пришел! Его служба кончилась! Я больше не желаю его видеть!» – «Я не ослышался? – с усмешкой переспросил Геракл. – Хозяин дарует мне вольную? Может мне все-таки войти и засвидетельствовать ему почтение? Невежливо получится, если я уйду не попрощавшись!» Но Эврисфей наотрез отказался принять своего бывшего слугу. Так они и расстались, не сказав друг другу последнего прости! Геракл отвел Цербера обратно к мысу Тэнар и выпустил на волю. Пес бросился со всех ног в преисподнюю, а Геракл, весело насвистывая, отправился домой в родные Фивы.

Эак и его сыновья

С севера Арголиду омывают воды Саронического залива, в центре которого расположен небольшой островок Эгина. В древности он считался самым недоступным из всех греческих островов, поскольку со всех сторон его окружают подводные камни и торчащие из моря скалы. Почва Эгины очень каменистая. Поэтому вся страна была лишена растительности, однако неприхотливый ячмень рос здесь довольно хорошо.

Изначально название острова было Ойнопия. Эгиной его назвали в честь дочери сикионского речного бога Асопа. Она была так прекрасна, что сам Зевс пленился ее красотой. Раз, когда девушка гуляла неподалеку от дома, громовержец посадил ее на свою колесницу и помчался во весь опор на Ойнопию. Здесь Эгина стала женой Зевса и родила ему сына Эака. Когда тот подрос, то стал местным царем.

Однажды Эак охотился на диких коз и не успел засветло возвратиться домой. Ночь застала его на пустынном морском берегу. Царь прилег на прибрежной скале и решил ожидать рассвета. Вдруг среди ночи из моря на песчаный пляж под скалой выползло пятьдесят тюлений. Они сбросили шкуры и обратились в прекрасных морских нимф-нереид. Эак затаил дыхание. Девушки со смехом бегали по берегу, а потом под трубную музыку тритонов принялись водить хороводы. Никто не присматривал за шкурами, и Эаку удалось похитить одну из них. Когда на востоке показалось солнце, нереиды вновь обратились в тюленей и нырнули в воду. Лишь одна из них, которую звали Псамата, тщетно искала среди камней свою шкуру. Но вот она заметила Эака и обо всем догадалась. «Прекрасный юноша! – воскликнула она. – Верни мне мою одежду!» – «Ну уж нет! – отвечал Эак. – Да и зачем тебе возвращаться в море? Стань лучше моей женой! Я ведь не простой поселянин, а здешний царь!» Псамата согласилась, и Эак вернулся домой женатым человеком. Молодые весело зажили в своем дворце, а через год Псамата родила Эаку сына Фока.

Все любили молодую царицу, только Эгина считала выбор сына неудачным. «Никто не спорит, – говорила она, – моя невестка из знатной семьи. Как никак ее отец морское божество и пользуется влиянием при дворе Посейдона! Но только какой нам от этого прок? Лучше бы сын женился на земной девушке и породнился с кем-нибудь из соседних царей!» Однажды Эгина пригласила погостить на остров мегарского царя Скирона и его дочь Эндеиду. Девушка приглянулась Эаку и, к великому неудовольствию Псаматы, он проводил с нею чуть ли не целые дни. «Право! – сказала она однажды. – Если тебе так нравиться эта девица, то и женись на ней! Зачем тебе я?» – «Зря ты сердишься! – отвечал Эак. – Не могу же оставить гостью без внимания!» И он продолжал ухаживать за царевной. Наблюдая за ним, Псамата становилась все мрачнее и мрачнее. Раз, вернувшись домой, Эак не обнаружил во дворце своей жены. Все поиски оказались напрасными. Наконец Эак заглянул в сундук, где хранил тюленью шкуру. Ее там не было! Царь сообразил, что Псамата ушла обратно в море к своим сестрам и отцу. Он погоревал немного, а потом женился на Эндеиде. Спустя несколько лет у молодой четы было уже два сына. Одного из них назвали Теламоном, а другого – Пелеем.

Долгое время Эак счастливо правил Эгиной, пользуясь всеобщим почетом и любовью. Но вдруг неожиданно для всех разразилась страшная беда. Неведомо откуда на остров приплыл таинственный змей. Он забрался в один из ручьев и отложил туда тысячи яиц. Из них вывелись тысячи змей, которые тоже отложили тысячи яиц! Вскоре все поля, ручьи и реки Эгины стали кишеть змеями. Вода была отравлена их ядом, и всякий, попробовавший ее, умирал мучительной смертью. Люди с надеждой поднимали глаза к небу и молили о дожде. Но боги словно не слышали их! С юга из знойных африканских пустынь ветры пригнали одуряющую жару. Месяц проходил за месяцем, а о дожде не было и помину. Нивы и пастбища высохли, пришел голод. Несчастные жители выпили все запасы вина и стали один за другим гибнуть от жажды. Некоторые, потеряв от мук разум, приползали к источникам, жадно глотали отравленную воду и тут же умирали в ужасных мучениях…

Прошло немного времени, и Эак лишился всех своих подданных: одни лежали в могилах, другие – бежали на материк. Когда наконец пошли обильные дожди, смывшие яд в море, Эгина казалась мертвым островом. Не было слышно ни разговоров, ни детского смеха, ни блеяния овец. Обходя свои владения, Эак повсюду видел заброшенные дома, непогребенных мертвецов, да выбеленные солнцем кости животных… Неужели жизнь совсем покинула эти проклятые места? Но нет! Под священным дубом царь нашел большой муравейник. Множество муравьев, как ни в чем не бывало, сновали вверх и вниз по коре дерева и хлопотали над благоустройством своего города. «О великий Зевс! – в глубокой скорби воскликнул Эак. – Если ты на самом деле мой отец, не бросай меня умирать на безлюдном острове! Даруй мне столько же трудолюбивых граждан, сколько муравьев в этом муравейнике!» И словно в ответ на его мольбу дуб при полном безветрии вдруг громко зашелестел своими ветвями…

В туже ночь Эак увидел во сне поразительный сон: с веток священного дуба посыпался муравьиный дождь. И как только муравьи касались земли, они тут же начинали расти, теряли свою худобу и обращались в людей! И вот уже огромная толпа новых граждан окружает его дворец, они разговаривают и смеются, и от их гомона невозможно расслышать, о чем толкует стоящий рядом собеседник. Проснувшись, Эак долго лежал на своем ложе, пораженный ясностью и отчетливостью сновидения. Но что это? Со двора до него донесся гул тысяч голосов, смех и крики! Не веря своим ушам, Эак выбежал на балкон и увидел, что площадь перед дворцом заполнена народом! И все люди были точь-в-точь такие же, как в его сне! Заметив царя, они приветствовали его радостными возгласами как своего повелителя… Так чудесным образом Эгина в одну ночь вновь оказалась населенной. Новые жители в память об их удивительном превращении были прозваны мирмидонами (от греческого мирмекс – муравей). И действительно, они были трудолюбивыми и покладистыми, как настоящие муравьи.

Из прежнего населения на Эгине остались только царские сыновья: Фок, Теламон и Пелей, но и тех отняла у Эака злая судьба! Однажды, когда отец по какой-то причине отсутствовал в городе, юноши устроили состязание в метании диска. И случилось так, что Теламон позвал к себе Фока, а Пелей, не видевший этого, швырнул тяжелый диск, угодил Фоку в голову и сразил его наповал! Потрясенные и испуганные стояли сыновья Эндеиды над холодеющим телом брата и не знали, что им предпринять. «Что нам теперь делать? – воскликнул Теламон. – Никто не поверит, что это случилось нечаянно! Фок считался наследником, и теперь все скажут – мы убили его нарочно, чтоб завладеть престолом!» – «Нам следует бежать, как можно скорее! – промолвил Пелей. – Не ровен час, возвратится отец и предаст нас казни! Ведь Фок был его любимцем!» Братья отправились в город и стали готовиться к побегу. У каждого из царевичей было много друзей. Узнав о случившемся, все они выразили желание последовать за ними в изгнание. Братья нагрузили два корабля, обнялись на прощание и расстались. Каждый из них избрал свой путь.

Теламон отправился на соседний с Эгиной остров Саламин, царь которого Кихрей приходился ему двоюродным дядей (его матерью была Саламина, дочь Асопа и сестра Эгины). Кихрей не имел сыновей; он охотно принял Теламона и женил его на своей дочери Главке. Вскоре он умер, завещав престол зятю. Главка ненадолго пережила отца. После ее скоропостижной смерти Теламон женился на мегарской принцессе Перибее. Она родила царю сына Аякса и вскоре тоже скончалась от горячки. Что касается Пелея и его спутников, то они нашли убежище при дворе фтиотийского царя Актора. Приемный сын последнего, Эвритион, очистил Пелея от скверны невольного убийства. Вслед затем Актор отдал ему в жены свою дочь Полимелу и треть царства в придачу.

Лаомедонт

Внешние стены вокруг Трои были построены при правнуке Ила, Лаомедонте. О том, как это свершилось и что этому предшествовало, следует поведать особо.

Зевс был мудрым владыкой, однако его высокомерие и капризы сильно раздражали других богов. Больше остальных негодовал на Громовержца Посейдон. Он ведь считал, что не уступает младшему брату ни силой, ни талантами! Отчего же ему досталась власть над морскими гадами, а Зевсу над людьми? Гера также таила в сердце множество обид на мужа, и каждая из них жгла ей душу, словно раскаленный уголек! Спрашивается: разве не дана ей – супруге и сестре Зевса – равная с ним власть над миром? Но прислушивался ли тот хоть раз к ее мнению? Нет! Все и всегда делалось вопреки ее воле, и даже более того – прямо ей назло!

Всякий раз, когда Зевса не было поблизости, Гера и Посейдон начинали поносить его по чем зря. Другие боги испуганно оглядывались и согласно кивали головами. В конце концов брату и сестре удалось привлечь на свою сторону Аполлона, а также заручиться молчаливым сочувствием остальных олимпийцев. Однажды ночью Гера тихонько унесла перуны, которые ее муж всегда держал у изголовья своего ложа. После этого Посейдон и Аполлон опутали спящего Громовержца сыромятными ремнями и завязали их сотней узлов так, что он не мог даже пошевелиться! Когда Зевс проснулся, он осыпал заговорщиков ужасными проклятиями, но те только смеялись ему в лицо! Каждый постарался припомнить свергнутому властелину давние обиды и оскорбления. Теперь это было можно!

Но что же дальше? Может, кто-то подумал, что после низложения Зевса на Олимпе воцарились мир и покой? Ничуть не бывало! Еще до исхода дня все боги страшно перессорились и переругались между собой. Посейдон думал занять освободившийся трон, но оказалось, что никто не желает ему подчиняться. К тому же свои претензии на верховную власть предъявил старший сын Крона Аид. Гера требовала двойного против прежнего почета, но жена Посейдона Амфитрита дерзко попросила ее замолчать. Кто она такая, чтобы повышать голос? Соломенная вдова! Разведенная злоумышленница! Пусть прежде найдет достойного супруга, а там будет видно – имеет ли она право высказывать свое мнение! Остальные повели себя ничуть не лучше. Аполлон мечтал завладеть отцовскими перунами. (Ведь недаром его нарекли Стреловержцем!) Гелиос отказывался восходить на небо. (Непонятно, говорил он, почему его заставляют трудиться с утра до вечера, в то время как остальные боги пируют и бездельничают целыми днями?) Воительница Афина пожелала стать богиней войны и вызвала на поединок Ареса, Артемида поссорилась с Афродитой, и даже бог смерти Танат был чем-то недоволен.