Эсхато. Бешеные

Ты даже не даешь найти мне тело собственной матери думал Стас, обращаясь к Богу.

Он решил продолжить поиски на следующий день. Но прошло несколько дней, а затем месяц, но тело его матери по-прежнему не было найдено. Каждый вечер, прежде чем уйти обратно в убежище, он подкармливал ребенка, которого привязал к алтарю веревкой, что удалось найти в кладовой бара. Каждый вечер заходя внутрь церкви он понимал, что только тратит свое время. Жалость, с которой он пропитался к этому маленькому созданию, давало вверх над всеми другими разумными чувствам. Он верил во спасение, но вера эта с каждой банкой консервов, что поедал маленький бешеный, покидала его все быстрее и быстрее.

Все это продолжалось до апреля, пока не случилось то, что заставило всех четверых одиноких жителей Кострова наконец покинуть город.

Апрель.

Света, по свойственной ей привычке, что образовалась за те полгода, что они были в подвале, каждый день вставала на стол и смотрела наружу. Стас все пытался ей объяснить, что на улицу вполне можно выходить и просто так, ибо опасности теперь не было никакой. Однако девушка, успевшая изрядно похудеть за эти полгода, как и все другие обитатели подвального бара, не хотела выходить на улицу, мотивируя это тем, что не хочет чувствовать местный смрад, что исходит от трупов. Снег уже давно растаял, и на улице стоял невыносимый запах гнили и разложения.

Стас, более всех потерявший вес за этот месяц, как всегда съел половину банки ветчины. Оставлял он мясо для маленького обитателя церкви, который был по-прежнему его личной тайной. Он прижал металлическую крышку, незаметно для всех других сожителей, положил банку в целлофановый пакет и спрятал все это в большой карман куртки. За этот месяц, что Стас подкармливал зараженного мальчика, тот успел совсем немного окрепнуть и размахивать ручонками в сторону гостя куда более активно. Но надежда Стаса на то, что мальчика можно спасти от вируса с каждым днем угасала и он знал, что не сегодня так завтра он спустит курок и поставит на себе клеймо детоубийцы, о котором будет потом жалеть не раз.

Господь думал иногда Стас, Мне всего двадцать три года, а я успел убить людей больше, чем любой другой в моем возрасте. Да что там убивать, я добивал их, как скот на скотобойне.

Однако не только это мотивировало его подкармливать мальчика. Все еще надеясь на чудо, он дал себе слово, что если Господь его не сотворит, то он навсегда оставит веру в него. Навсегда забудет в то, что привила ему мать все эти годы, когда они ходили в эту самую церковь.

Иногда Стас замечал Костю, который успел сильно измениться за эти полгода. Глаза солдата были стеклянными, и он часто смотрел в угол, не моргая, словно что-то обдумывая или вспоминая. Он был молчалив, и за день может быть выговаривал слов десять, не более. Возможно он думал о Малике, и о той минуте, когда у него были все шансы пойти с ним.

– Ребята, – сказала Света взволнованным голосом, как только взглянула в окно. – А тот темно-синий «форд» разве был там?

Все трое одновременно повернули к ней головы, и только действительно удивленный взгляд девушки дал им окончательный повод встать на стол и посмотреть в окно. Никто не сомневался в правдивости ее слов, ибо она наружную, так сказать, панораму всю знала наизусть, и разумеется новый предмет образовавшийся на этой панораме тут же бросился в глаза. Первым выглянул Костя.

– Нет, – сказал бывший сержант. – Пойдемте, быстрее, пока они там.

– Погоди, – сказал Филипп, положив руку на плечо Кости. – Ты не знаешь кто это. Может быть у них намерения не из хороших.

– Плевать, – тут же отрезал Костя. – Мне надоело здесь сидеть. Мне все равно какие у них намерения, лишь бы увидеть лица других людей.

Костя ровным счетом выразил все мысли Стаса, который уже накидывал куртку.

– Ладно, черт с вами. Пойдем, – сказал Филипп, по всей видимости так же проникшись словами Кости.

Все четверо вышли и пошли в сторону темно-синего авто, стоявшего в конце улицы. Но стоило им пройти полпути, как тут же они увидели человеческую фигуру, которая бежала от церкви. Человек, которого было трудно разглядеть вдалеке, сел в машину и захлопнул дверь.

– Эй! ЭЙ! – крикнул Костя и побежал в сторону авто. Однако незнакомец словно бы и не услышал. Из выхлопной трубы появился дым, и машина рванула с места.

– Стой! – кричал Костя. Но все бесполезно. Он отбежал чуть вперед, махая руками, но через несколько секунд понял, что все это бесполезно. Авто скрылось за поворотом.

– Проклятье, – выругался Кон и пнул пластиковую бутылку, которая угодила одному из мертвецов, лежавшему возле фонарного столба, прямо в лицо.

– Интересно, что это его так спугнуло. Бежал он явно от чего-то нехорошего, – предположил Филипп.

И только Стасу было известно, от чего же именно бежал незнакомец. Причина его страха была привязана веревкой к алтарю, в церкви, от которой неизвестный наверняка и выбежал.

– Я проверю, – сказал Стас. – А всем остальным предлагаю вернутся в бар. Если есть он, – Стас указал пальцем в сторону куда уехало авто, – то есть и другие люди, поэтому я предлагаю это обсудить за столом, всем нам, вместе.

– Да, – тут же сказал Костя. – Не смею не согласится, дружище.

Стас вошел в церковь. Первым делом он увидел, как одну из деревянных дверей подпирает Библия. Он взял ее в руки, дверь начала со скрипом закрываться, затем вернул ее на место. Он даже и не замечал эту книгу здесь прежде. Возможно, она принадлежала незнакомцу? Стас вошел внутрь.

– Эй, малой, – сказал Стас.

В ответ еле слышное всхлипывание.

Стас достал пистолет, снял с предохранителя. Он включил фонарь, пошел в сторону алтаря. Мальчик сидел на полу, напоминая пса с ошейником привязанного возле будки.

Стас достал из кармана банку с ветчиной, положил ее возле мальчика. Тот, разумеется, тут же накинулся на подачку и принялся жевать мясо всхлипывая и куса, по-прежнему напоминая какую-то собаку. Теперь движения его были более активные и сильные. Подкармливание в течении этих двух месяцев определенно придало ему сил.

– Ты прости меня, ладно? – сказал Стас. – Я правда надеялся тебе помочь, но сегодня я понял, что могу это сделать только одним способом.

Стас нацелился на голову мальчика. Он почувствовал, как щеки начало щекотать от слез. Рука так же дрожала, как и в первый раз.

– Прости, малыш. Прости меня.

Он нажал на курок.

На следующий день они слили весь бензин с автомобилей в округе, поместили его в три большие канистры. Собрали всю пищу, что у них осталась, и которой должно было хватить как минимум не неделю. Решили воспользоваться минивэном, что стоял все эти полгода в гараже Филиппа. Всем четверым внутри места хватило сполна.

Покидая подвальный бар, лишь один его владелец задержался в нем на целых пять минут. Как выяснилось позже, он с ним прощался, понимая, что вряд ли когда-нибудь еще удастся разливать пиво местным завсегдатаям, которых уже и нет в живых. Закрыв бар на замок, он вышел на улицу.

На вопрос «Куда же едем?» ответа не было. Решили ехать просто вперед, по шоссе, куда глаза глядят.

Все знали только конечный путь – жизнь. Они вчетвером ехали на поиски жизни, новой, второй жизни.

Костя сел на переднее сиденье, Филипп был водителем. Стас и Света, сидели сзади, положив свои ладони друг на дружку.

– Ну что, – сказал Филипп. – Вперед.

Двигатель минивэна задрожал, и машина поехала вперед. Увы, но трупов под колесами удавалось избегать не всегда.

Тогда их долгий путь только начался.

Часть IV. Последствия

Небольшие различия в начальных условиях рождают огромные различия в конечном явлении… Предсказание становится невозможным (А. Пуанкаре, по: Хорган).

2031 год.

Адам и Стас смотрели на пламя, постепенно пожирающее тело зараженного охотника. Послышался свист, затем хлопок. Должно быть от большой температуры лопнул глаз. Именно это вывело Стаса из ступора, которое снизошло на него, когда языки пламени исчезали в воздухе.

– Возвращаемся в деревню, – сказал Стас. – Через пару часов стемнеет, должны успеть.

Солнце, которое ярко освещало заснеженное поле еще пару минут назад, уже виднелось над верхушками деревьев.

– А как же Саша, мы же так и не нашли ее, – сказал Адам, впервые оторвавшись от огня.

– Сейчас не это в приоритете. Нам нужно вернутся в деревню, чтобы предупредить остальных жителей о возможной опасности.

– Нет, – поспешил возразить Адам и встретился взглядом со Стасом. – Я не брошу ее в беде.