И с сучковатой палкою:
– Молчу, молчу, молчу…
Напрасно ты щетинишься
Общественному мнению:
Я о тебе ведь нового
Ни слова не скажу;
А голос правосудия
С трибуны беспристрастия
Названьем подобающим
Тебя уж оклеймил…
Даюсь лишь диву дивному,
Как вас, друзья любезные,
При ваших ухищрениях
Переловил закон!
Иван и Голубятников,
Подлизов, даже Хапанцев
Страдали недомыслием,
—Ну, а вот ты, Рубков? —
И током электрическим
По жилам, по поджилочкам
Соседа леворучного
Прошел его вопрос.
Рубков – чиновник пухленький,
Лицо, как роза майская,
Глаза, как мыши в норочках,
По пояс борода,—
И как пред казнью лютою
Глаза блеснули ужасом
И краску бледность смертная
Согнала вмиг с лица.
Рубков чиновник с выдержкой,
С бонтонным воспитанием,
Картавит не без грации:
Чегек, бокаг вина!
Порывы увлечения,
По месту и по времени
Умеет регулировать,
Как клячу водовоз.
И здесь из замешательства
Он вышел победителем:
Ни словом оправдания
Он не почтил вопрос.
Лишь взором умоляющим
Взглянул на обличителя,
И чуть заметно дрогнула
Над правым глазом бровь…
Безмерно разговорчивый,
Старик в усах с подвесками
И с сучковатой палкою
Доволен был и тем.
Болтливый по призванию,
Он ищет собеседника,
Как камень терпеливого,
Немого, как форель.
Моргать, дружище, нечего! —
Вдруг гаркнул он придирчиво,—
И что за оправдание,
Кривляться и моргать?
Манера непристойная!
Не ты ли воспитанием
Пред всеми сослуживцами
Кичился и… фи-дон!
В каких ты разновидностях
На сцене подвизания
Не изощрял способностей
Своих, как виртуоз!
И было чем похвастаться!..
Таланты разнородные,
Как в луже инфузории,
В тебе кишмя кишат.
Живучесть их кошачая,
Значенье их немалое,
Заслуги их пред родиной
Толпе не оценить.
На поприще художника
Ты поставлял начальницам
Узоры вышивания
И метки для белья,
Резцом владея скульптора,
Дарил ты самодельными