Закрытые двери

Предложение было соблазнительным и, в случае согласия, Надол оставался при своей маленькой власти, мелочной жизни и гордости, поскольку рассказывать кому-то о произошедшем не имело смысла. При отказе же, все могло выйти по-разному, но он бы об этом уже никогда не узнал, потому что с нами его бы уже не было. Выбор оставался за ним, когда хозяин Пристанища взвесит все «за» и «против».

Время текло и на сон нам оставалось очень мало. А усталость все же брала свое.

Именно в этот момент я и поняла, что бессилие завоевывает каждую клеточку моего сознания, но тело держит оборону куда лучше. Хватка все еще была достаточно сильной, чтобы хозяин Пристанища не смел даже пошевелиться.

Видимо адреналин давал о себе знать таким необычным образом. Ведь прежде, еще до Забытья, в любой стрессовой ситуации меня только трясло мелкой дрожью, как маленького той-терьера. А мысли бегали огромными табунами, мешая друг другу.

Сейчас же, не смотря на усталость, я была максимально собрана и мыслила настолько ясно, что могла просчитать, как минимум, три варианта разрешения конфликта. И все они в той или иной степени оставались выигрышными для нас.

– Хорошо, – прервал мои раздумья Надол. – Берите домик и оставьте уже меня в покое!

– Сначала мы с тобой прогуляемся до него, ты вручишь нам ключ, а потом уже мы рассчитаемся и попрощаемся, – я начала двигаться к выходу, не позволяя кому бы то ни было пробраться ко мне за спину. – Олег, захвати, пожалуйста, мою куртку, думаю, что она мне еще пригодится.

Лежка кивнул, подобрал верхнюю одежду, брошенную на пол в момент захвата хозяина Пристанища, и распахнул дверь.

Безоружные телохранительницы молча наблюдали за тем, как мы покидаем помещение. Они сделали верный выбор, решив не вступать в бой, чтобы не подвергнуть жизнь хозяина риску. И мне этот выбор очень нравился.

Я уверено вела Надола к дому, который упомянула в условиях нашего небольшого мирного договора. И его удивлению не было предела. Ведь впервые попавший в Пристанище гость не смог бы обнаружить этот дом и уж тем более определить, что в нем никто не проживает.

А ведь прежде в нем мы останавливались и жили скромной труппой в количестве пяти человек, когда приезжали в санаторий работать на праздничных мероприятиях. И этот отдаленный от основных построений домик никогда не пользовался особой популярностью. Впрочем, за полтора века ничего не изменилось. Чему стоило радоваться, а не удивляться.

– Открывай, – я вновь толкнула Надола в спину.

– Мне неудобно, – заметил хозяин Пристанища, пытаясь выпрямиться.

– Олег, помоги ему.

Лежка снял кольцо с ключами с пояса Надола и стал перебирать их.

– Этот, – хозяин Пристанища остановил его, когда тот коснулся нужного ключа.

Олег открыл дверь и вошел в темное помещение, неосвещаемое даже слабыми лучами луны.

Я пошарила левой рукой в кармане и, включив фонарик, бросила его своему спутнику. Он поймал его и обдал лучом света небольшую прихожую.

В домике никто не гостевал уже несколько месяцев – комья пыли, потревоженные открытием двери, взлетели и начали свое путешествие по полу.

– Никого, – констатировал Олег и отошел в сторону, пропуская нас.

Я вновь подтолкнула Надола и мы вошли в домик, не изменившийся за столько лет. Посеревшие от пыли стены встретили нас угрюмо и молчаливо. А луч света, разрезавший темноту на две неровные половинки, выхватывал пылинки и отдельные объекты интерьера.

– Надеюсь, здесь найдется парочка одеял? – уточнила я у Надола, все пытавшегося присесть, чтобы ослабить мою хватку.

– Здесь все есть.

– Отлично, – я закрыла ногой дверь, погрузив нас в темноту и тишину. – Значит, найдется и лампа?

– На столе у входа стоит лампа и лежит огниво, – торопливо ответил Надол.

Олег нашел в свете фонарика стол, разжег огонь в лампе и закрыл ее стеклянной крышкой. Наконец, мы смогли увидеть всю комнату, потерянную во времени, но сохранившую отголоски прошлого.

Я отпустила Надола, давая ему возможность выпрямиться и глотнуть воздуха полной грудью. Он бросил беглый взгляд на меня, на Олега, на дверь, но не решился на рывок. И это было правильное решение – его затекшая спина не дала бы ему сил увернуться от нас и выскочить из домика.

Он это понимал не хуже нас.

– Надеюсь, что мы разрешили все наши вопросы, – уточнила я, глядя на высокого хозяина Пристанища снизу вверх.

Мне до сих пор было не понятно, как ему не хватило сил, чтобы избавиться от моей хватки. Он мог просто выпрямиться, и я бы повисла на нем, как игрушка на елке – уж слишком большой была у нас разница в росте.

– А я надеюсь, что вы больше не побеспокоите ни меня, ни мой дом, – подходя к двери, ответил Надол.

– Не торопись, мы все еще должны заплатить тебе за приют, за конюшню и за корм для пса и коня.

Олег подошел к Надолу и принялся развязывать мешочек с деньгами. Хозяин Пристанища удивленно посмотрел на деньги, на меня, на Олега и рассмеялся.

– Чудные вы все же! Сначала напали на меня, угрожали жизни, провели через все Пристанище в скрюченном виде, а теперь, как ни в чем ни бывало, платите за кров.

– Любое гостеприимство должно вознаграждаться, – заметила я. – А недопонимание, возникшее между нами, к этому никак не относится. Поэтому бери деньги и забудь о том, что случилось. И мы забудем.

– Ну-ну, – стерев улыбку с лица, ответил Надол.

– Мы держим свое слово. И ты свое сдержи – дай нам отдохнуть и спокойно покинуть твой дом утром. Нам не нужны приключения, а тебе не нужны истории о слабости хозяина.

Он внимательно оглядел нас, подбросил деньги в воздухе, и ловко поймав их, не потеряв ни одной монетки, кивнул:

– Будет вам отдых. Я держу свое слово.

Надол вышел так спокойно и вальяжно, будто и не было ничего. Будто он не угрожал нам расправой и не шел на полусогнутых ногах через все Пристанище. Хозяин просто показал дом новым постояльцам и покинул его, получив оплату.

– Что уставились? – послышалось за дверью, – Не смогли справиться с какой-то девчонкой, а теперь стоите тут, как бабы на ярмарке. Расходитесь уже, утром будем рассуждать, кто у нас тут хорошо работает, а кто просто отращивает ляжки!

Наконец, затих и скрип снега. Вокруг воцарилась тишина, свойственная предрассветным часам.

Держась из последних сил, я дошла до кровати и села на нее, сбросив сапоги на пол.

Олег вошел вслед за мной и, поставив лампу на стол, оглядел комнату. Но смотреть особо было не на что.

На стенах висели запылившиеся и местами замученные до дыр молью ковры, а кровати были накрыты старыми покрывалами с замысловатыми узорами. Но и их не пощадило время и частое использование – узор, выполненный в технике нашивки был весь в затяжках и уже плохо просматривался. Хотя какое нам было до этого дело, когда сон бросал мне в глаза горстями песок? А наше приключение с захватом хозяина Пристанища начало отдаваться в мышцах.

Я упала на кровать, и прикрыла глаза, раздумывая над тем, как мы будем выбираться из Пристанища поутру:

– Как думаешь, Надол сдержит свое слово?

Олег сел напротив и всмотрелся в пляшущий под стеклянной колбой лампы огонек:

– Не знаю. Он, конечно, мужик своеобразный, со своими странностями и иногда очень вызывающим поведением, но прежде за ним обмана не наблюдалось. Он может не договорить. А слово свое держит. Хотя тут мы тоже себя повели не очень мирно поэтому всякое может получиться.

– Ты оружие вернул?