Живущий в тени

– Что ты здесь делаешь?

Он приподнял бровь, обозначая, что ответ очевиден. Может, ему, но не мне. Мне ничего не очевидно. Мужчина, который всячески меня избегает, не должен меня преследовать.

– Фотографии сделала? – Сунув руки в карманы, он смотрел вдаль. Куда угодно, только не на меня.

– Сделала. Погода, конечно, не лучшая, но уж как получилось. Если хочешь, я пришлю снимки твоего дома и отдам Галине Максимовне только те, которые ты одобришь.

Он усмехнулся. Небось решил, что я выпрашиваю адрес его почты в личных целях.

– Мне всё равно. – Пожал плечами.

Нет, ему абсолютно точно, совершенно не всё равно.

– Послушай, Артём…

Он поморщился, будто я не заслужила права называть его по имени. А ведь сам за мной пришёл. Зачем, спрашивается? Завтра я уеду, и не будет ему больше проблем. Исчезнет это странное ощущение, одно на двоих. Притяжение и отторжение, как увязший внутри маятник.

Я приложила руку к груди, размазывая капли по дождевику. Хотелось, чтобы Артём мне поверил.

– Пожалуйста, выслушай меня, это очень важно. Мне неловко, что я нарушила твой покой, но – клянусь! – я не знаю, в чём проблема. Думаю, вы с Галиной Максимовной в ссоре, и поэтому ты так остро реагируешь, да и соседки ведут себя странно. Галина Максимовна меня подставила, не предупредив, что у вас сложные отношения. Я завтра уеду, как и обещала. Зря ты за мной пошёл…

Артём нетерпеливо дёрнул плечом.

– Я не шёл за тобой, а ехал. Соседка прибежала с криками, что ты ушла к реке и тебя смоет дождём. Мне пришлось за тобой поехать.

– Ты мог отказаться.

– Она не отстала, пока я не сел в машину. Пойдём! Дождь зарядил надолго, и в лесу холодно. Хочешь заработать пневмонию?

Спрыгнув с валуна, он приземлился рядом. Так близко, что меня окутало его запахом – дождь и тепло мужского тела. Не хотелось, чтобы этот запах мне нравился, чтобы от него в животе порхали бабочки. Артём долго смотрел на меня, потом взял мою мокрую от дождя руку, потёр озябшие пальцы и, не сводя с меня взгляда, согрел их дыханием.

Кровь стучала в висках так громко, что я не слышала шума воды. Это, чёрт возьми, самый волнующий момент моей жизни. Промокшая, замёрзшая минута, играющая на замедленном повторе.

Я не знала, как реагировать. Вчера он избегал меня, даже не хотел стоять рядом, а сегодня… Интересно, он так греет руки всем туристкам?

– Из-за чего вы поссорились с Галиной Максимовной?

Артём, скорее всего, не ответит, но вдруг?

– Я не люблю, когда вмешиваются в мою жизнь, поэтому и разозлился.

Он откинул капюшон и подставил лицо дождю. Ледяная струйка выбилась из волос, спустилась по скуле к губам. Замерла между ними блестящей каплей.

Я следила за каплей, как зачарованная, и размышляла. Десяток фотографий трудно назвать вмешательством в его жизнь, а если учесть, как сильно Артём разозлился из-за моего приезда, то за этим должно стоять нечто большее.

Он переплёл наши пальцы и потянул меня к дороге.

– Пойдём, пока ты совсем не промокла.

Между нашими пальцами словно бежал электрический ток. Я дрожала от волнения, однако Артём казался совершенно спокойным.

– Здесь самые красивые места в мире. Дождь отмоет землю, и будет хорошее лето. – Его голос звучал глухо из-за снова накинутого капюшона.

– Ты здесь родился?

– Можно сказать и так.

Мы вышли к заляпанному грязью внедорожнику. На переднем сидении лежали газеты, скомканные пакеты чипсов и прочий мусор. Я потянулась к задней двери, но Артём резко сжал моё запястье.

– Сядь спереди!

Наши руки скользили друг о друга, омытые дождём. Освободив переднее сидение, он подтолкнул меня внутрь.

Он не любит, когда кто-то находится у него за спиной, подумала я тогда. Не доверяет? Боится удара в спину?

Я сняла дождевик. Артём держал его, защищая меня от дождя, пока я садилась в машину. Мы касались руками, плечами, бёдрами, и каждый раз меня словно пронизывало молнией. Никогда ещё не ощущала себя настолько беспомощной, не в силах подавить влечение к мужчине. Чужому, незнакомому. У такого влечения нет основы. Нет знания человека, уважения, осознания его достоинств. И тем непонятнее то, что со мной происходит.

Стряхнув влагу с волос, я попыталась заправить их под ворот свитера. Из-за влажности пряди закрутились пружинками. Артём не сводил с них глаз, потом достал с заднего сидения полотенце и положил мне на колени. Его пальцы случайно коснулись моего бедра, и мурашки побежали по моим ногам каплями огня.

Отдёрнув руку, Артём выехал на дорогу.

Впереди показались очертания деревни, размытые дождём силуэты домов. Артём нахмурился, поджал губы. Казалось, с каждым километром пути его настроение ухудшается.

– Больше никуда не ходи, хватит тебе фотографий! Собери вещи и ложись спать.

– В четыре часа дня?!

– Завтра ранний подъём.

Подъехав к дому Тамары Степановны, он остановил машину, но не выключил мотор.

У него серые глаза, внимательные, с проблесками цвета ржавчины. Я успела их разглядеть, пока он пристально смотрел на меня. Придвинувшись, нажал кнопку моего ремня безопасности. Ремень скользнул по моей груди и повис на плече. Я замерла, пойманной птицей затихла в близости его тела. Большого, сильного, чужого.

Он потянулся, плечом коснулся моей груди и… открыл мою дверь. Намекнул, что мне, незваной гостье, пора убираться из его машины и его жизни.

Я судорожно вдохнула, заполнила лёгкие мужчиной, влажным теплом его волос, каплей одеколона, дымкой сильного тела. Хотелось его обнять. Я, чёрт возьми, хотела обнять постороннего мужчину в его машине.

И могу поклясться, он знал об этом. По моему потерянному взгляду, по движению моих губ и неровному дыханию.

Мои ощущения нелепы, но их невозможно подавить. Артём был груб со мной, но при этом всё в нём гипнотизировало меня – движения, слова, даже его личные вещи. Даже крошки на его столе. Разум протестовал, но взгляд не мог оторваться от незнакомца. И мысли тоже.

Из таких ситуаций есть только один выход – бежать.

Соскользнув с сидения, я буркнула «спасибо» и поспешила в дом, в окне которого маячили две женские фигуры. Тамара Степановна и соседка. Они снарядили меня в путь к реке и послали Артёма следом, а теперь смущённо избегали моего взгляда, таращась в чашки с золотыми ободками и синим рисунком.

Тогда мне впервые подумалось, что нас с Артёмом пытаются свести. Но ради чего? Мы живём в разных концах света, и у нас нет ничего общего.

Что бы ни стояло за их намерениями и действиями, это больше не имеет значения.