Кеаль

Было дано слово, которое Кея хотела сдержать. Это слово жгло ей сердце с каждым годом всё больнее. Не упущено ли было слишком много времени?..

Не желая больше тянуть, она нырнула в щель между мирами и оказалась возле того самого дома, где жил мальчик. Его собственный запах демоница совсем забыла. Кея помнила только шторы на окнах и надеялась, что они ещё на месте. Походив по стене, она увидела наполовину оторвавшийся отлив, с которого чуть не соскользнул инкуб и смогла сориентироваться.

Шторы и правда остались. И даже мягкий ковёр идиотского цвета, хоть он и поблёк. Только вот мебель сменилась и теперь на кровати лежал худой и жилистый подлеток. «Он вырос! Как же долго я не появлялась…», – подумала Кея с сожалением.

Была полночь, но он не спал. Смотрел в потолок, не пытаясь бороться с бессонницей и медленно дышал. У ножки кровати стоял стакан с водой, окно было распахнуто. Этой осенью батареи ожили слишком рано и Слава мучился от постоянной сухости в горле. Вдобавок он думал, что болен и сходит с ума. Запах жжёных и прелых листьев со двора вызывал у него не умиление, а изжогу.

Когда на фоне изрисованного чёрным маркером потолка возникло лицо Кеи, он окостенел от страха.

– Привет, – сказала она.

Слава закрыл глаза. Зажмурился изо всех сил. Положил ладони сверху. Потом убрал и снова открыл.

– Я тебя вижу. И слышу. – прошептал он.

– Я тебя тоже. Ты меня помнишь?

Он резко сел на кровати и заговорил, задыхаясь:

– Конечно! Я каждый день о тебе вспоминал, каждый час наверно. Ты существуешь. Я знал!

Она положила лёгкую руку ему на голову. Взъерошить волосы не удалось, но Слава почувствовал прикосновение. Он хотел поймать её ладонь и поцеловать, но это было невозможно. Кея с годами обрела чуть больше плотности в Срединном, но всё ещё ничтожно мало.

– Кто же ты такая?

– Если я скажу, ты испугаешься.

– Нет. Честно!

– Я суккуб. И охочусь на людей, но не причиняю зла. Я из другого мира.

– Понятно. Почему вас рисуют с рогами и крыльями? Ты ведь почти как человек.

– У нас и правда есть крылья. Рога раньше были, но теперь это редкость.

Слава потрясённо разглядывал гостью. Миллион вопросов, которые он хотел задать все эти годы, просто покинул его голову.

Наконец, Кея проговорила:

– Сейчас я снова уйду. Я очень хотела посмотреть город, побродить по нему до рассвета. Солнце слепит меня до боли, оно слишком яркое. Я очень… очень рада, что ты в порядке.

– Не в порядке! Не бросай меня! – взмолился Слава.

– Хочешь, приду завтра?

Слава кивнул. Демоница повернулась к окну и заметила на столе листы с рисунками.

– Учишься рисовать?

Он смутился.

– Это так, я хреново рисую пока, хожу в художку, надеюсь поступить в академию. Ну не смотри… Стыдоба.

– Обычные учебные работы. Не переживай. Никто ведь не рождается сразу великим художником.

Ночные улицы были полны жизни. Кея бродила по дворам, выходила на широкие дороги, разглядывала витрины. Аске-Тарану – торговый анклав Тартара – был менее ярким и большим, но что-то неуловимое объединяло города людей.

Ей удалось проскользнуть в ночную кофейню. За столиками сидело несколько человек, запах карамели и сливок сводил с ума. Она забралась на стул перед барной стойкой и вздохнула. Колдовавший над огнём и джезвами парень не увидит её, не подаст ей маленькую белую чашку, не положит ей в кофе горстку корицы, а как было бы прекрасно стать для него зримой и осязаемой незнакомкой, перекинуться парой слов, вызвать улыбку!

Со вздохом сожаления Кея подобралась к нему и проколола щупами. Он занимался любимым делом, был спокоен, счастлив и поэтому имел мягкий, сладковатый привкус. В таких людях ликвора было совсем мало: они не таили чувств, не замыкали в себе страсти, вот он и не копился, а выгорал до капли.

Она всю ночь наслаждалась большим городом. Его крышами, мостами, гранитом, холодным электрическим огнём, рокотом и визгом автодорог, лаем собак. Кея совсем заблудилась, но её это не пугало.

Осеннее утро наступало поздно. На фоне серой зари демоница заметила вдалеке огромное здание, оно тонуло в низких облаках и резало массу злого поднебесного ветра. Стеклянные стены отражали свинцовое небо и были черны. От высоты строения захватывало дух. Её вполне хватало для того, чтобы расправились крылья в прыжке. В Чертоге существовала всего одна точка, позволявшая совершить прыжок и не разбиться, а полететь. Каждый демон, достигший двенадцати лет, должен был осмелиться пройти через инициацию ветром. Ощущение полёта у них было прочно спаяно с воспоминаниями детства.

Кея решила во что бы то ни стало залезть на самый верх. Времени и сил оставалось мало, риск был нешуточный. Однако, она добралась до здания, сделала шаг на стену, развернула ось и побежала. Сердце рвалось из груди, расстояние до земли увеличивалось, ноги сводило, а дыхательные пути горели. Через бортик крыши она перевалилась слабой как котёнок. С кожи осыпался пепел, струйки дыма потянулись из ноздрей.

Отдых вернул немного сил. Кея поднялась, взяла разбег и ринулась вниз, оттолкнувшись от края. На высоте десятого этажа раскрылись её нежные кожистые крылья, покрытые мелкими кровеносными сосудами. Ласкаемые воздухом, они обнимали город, такой угловатый, многослойный и ячеистый, мрачный и уютный. Полёт длился недолго, ведь Кея умела только планировать, сил на взмахи едва хватало. Заря оскалилась на неё между туч, время было упущено.

Слава проспал школу. Домашние расходились раньше него и когда он вскочил, ругая электронные часы со слишком тихим будильником, квартира была уже пуста. От недосыпа сил совсем не было и раскалывалась голова.

– Ну нахрен тогда эту школу! – проговорил он и поплёлся к раковине.

Зеркало не отражало ничего хорошего. Зубная паста жгла язык. Опять хотелось пить. Наглотавшись горькой воды, он оторвался от крана и поплёлся назад в комнату, чтобы закрыть окно и не впустить промозглый день в свою берлогу, но обнаружил, что в постели кто-то лежит. Под лёгким покрывалом явно прочитывался силуэт. Слава ринулся на кухню за ножом. Сложно сказать, какая логика подчинила его в тот момент, но он решил не звать на помощь. Переведя дух, он тихо открыл входную дверь для побега и подкрался к лежащему в постели. Приподняв край покрывала, он увидел Кею и выдохнул. Демоница крепко спала.

Слава вспомнил её слова про солнечный свет. Стараясь быть тише воды, он выпотрошил кухонную тумбу в поисках фольги. Скотч слишком громко трещал, поэтому он не стал его использовать, а полностью заклеил окно при помощи изоленты. Затем достал свечи, оставшиеся от нелепых оккультных попыток и зажёг их.

Когда Кея открыла глаза, то сначала не поняла, где очутилась. В Срединном должен был наступить день, а вокруг было темно. Мальчик сидел за столом и пытался рисовать, но света ему было слишком мало.

– Извини, что заняла твою постель. Я опоздала домой. Не вижу разломов между мирами и уйти смогу только вечером.

– Всё хорошо, оставайся! Можешь даже жить здесь!

– Нет, – протянула Кея, улыбнувшись, – моё место в Тартаре.

VI

Дей Далестора был рад заглянуть в Келса. Там он провёл свои лучшие и самые незабываемые годы среди друзей юности. В лекториях по-прежнему можно было протереть пол белым носовым платком, не боясь испачкать. Дисциплина, стерильная чистота и сдержанная роскошь царили в этих стенах.

Явился он принимать письменный экзамен по военной подготовке в качестве легата военачальника. Комиссия состояла из нескольких персон. Ректор, как обычно, опаздывал, прочие тоже не спешили. Дей подошёл к группе студентов, одетых в короткие кители, какие было принято носить в армии.

– Вольно. Как настроение, бойцы?

– Хорошее, – ответили они почти хором.

– К выпуску готовы?

– Почти.