Кеаль

В один прекрасный момент она поняла, что ей некуда больше идти. В её комнате уже поселились другие, а иного дома не было. В мешке с вещами лежала лишь пачка бумаги, карандаши, готовальня, немного одежды и книги. Жизнь раскололась надвое: ещё неделю назад она была предопределена, а что теперь?.. Вопреки обстоятельствам, демоница чувствовала бесшабашную свободу и лёгкость.

VIII

Я прожил 86 лет, но часто я чувствую себя гостем с другой планеты. Совершенно не понимаю людей. Не понимаю, как так можно жить.

Никола Тесла

Слава до боли наполнил лёгкие воздухом и шумно выдохнул.

Кеаль отравляла его сознание. Похоже, книги врали не во всём и демоны в самом деле сбивали людей с толку. По началу он был счастлив узнать о том, какая огромная вселенная простирается вокруг, ломая все законы физики и здравого смысла, а теперь, глядя на себя со стороны, он захотел немедленно прикончить своё жалкое тело. Ведь был крошечный, микроскопический шанс перерождения в тот мир, о котором рассказывала демоница. Шанс прожить такую жизнь.

– О чём ты думаешь? – забеспокоилась она.

Кея иногда чувствовала нехорошие перемены в настроении своего подопечного. Он решил отвести тему.

– А почему вас отнимают у родителей и держат двадцать лет в крепости Университета?

– В юности мы опасны сами для себя и друг для друга. В этом виновата наша природа. В любой момент, пока тело ещё развивается, может произойти всплеск ярости невероятной силы. Мы – результат магического вмешательства. Демиурги создают материю из хаоса, а такие как наш Князь – из того, что есть. Были ящеры и был он сам. Когда он покинул Старый Рай и явился в Тартар, то столкнулся с Лилит, всеобщей прародительницей, которая может принимать любые формы. От их связи на свет появились Асмодей и Леора, которую мы называем своей доброй мачехой. С ними возникли проблемы ещё в раннем детстве, но им удалось выжить. По началу зависимость от ликвора казалась болезнью, но потом стало ясно, что есть и преимущества. Приливы вдохновения и храбрости дают неожиданные результаты. А что до родителей… У нас не принято говорить о них. Воспитывает общество и педагоги, а родители только портят характер. Не все могут справляться с детьми, на то есть отдельные специалисты.

– А остальные демоны?

– Ящерам, населявшим Тартар, даровали способность становиться человекоподобными существами и за много тысячелетий они привыкли к такой форме существования. Так появилась раса доледе. Они не зависят от питания, предпочитают науку и войну. Мы от голода можем впасть в летаргию, но зато в нам нет равных в поэзии, живописи и музыке. Впрочем, у кого к чему лежит душа.

Кеаль погасила свечу, которая почти догорела. От неё могло остаться обуглившееся пятно на столе, хотя, тот был и без того беспощадно залит воском, стекавшим на пол. Комната Славы из детской превратилась в берлогу обезумевшего оккультиста, но это его пока не беспокоило.

– Зачем ты здесь? – спросил он.

Батарея пустых бутылок возле кровати толкала его на сложные разговоры. В трезвом состоянии он не захотел бы узнавать.

– Охота. Город. Я привыкла к тебе.

– Я какой-то избранный?

– Нет. Всё произошло случайно. Нам не нравится, когда нас видят.

– А что особенного в моём городе? У вас там галеоны с цветами… Магия…

– Здесь я могу побыть совсем одна. Спрятаться в ветвях дерева, на крыше или в заброшенном здании. Как птица или зверёк. Но иногда мне хочется прикоснуться ко всему по-настоящему, ходить среди вас. Это как быть влюблённым в того, кто даже не знает о твоём существовании. За годы охоты я многому научилась и моя плотность стала расти, но нужно очень много сил для развития. Кто знает, может, не только ты один будешь меня видеть, а все вокруг.

Свою способность видеть эфиры Кея никогда не использовала в отношении Славы. Ей казалось, что это было бы невежливо. Однако, если бы в ту минуту она решилась взглянуть на его ментальное тело, то увидела бы как цвета беспорядочно перемешались, образовав грязные потёки незрелой ревности. Меньше всего ему хотелось, чтобы Кею видел кто-то ещё.

Летом случились экзамены. Слава к ним не готовился. Днём он спал, набросив на лицо мокрое полотенце, а беспощадно короткой ночью шлялся по району, раскалял старый ноутбук слишком мощными играми, курил в окно и рисовал Кею, если она появлялась. Теперь это происходило куда реже.

Рассвет выводил его из себя, потому что наступал всегда не вовремя. На рассвете он писал идиотские статьи для сайтов, дававших ему копейку на уголь, акварель и проездной билет.

Теперь ему захотелось не рушить, а менять и он одолжил у матери денег на линолеум и обои. Перекрасив потолок, он испачкал пол, а вымыв пол, чуть не испачкал стены, но был собой вполне доволен. На экзамен он явился, напялив пиджак на чёрную майку в белых разводах.

Слава был близок к злому экстазу, когда оценил, сколько модненьких ублюдков лили слёзы и сопли в динамики своих дорогих телефонов, рассказывая родителям, что они не прошли конкурс и им нужны деньги на учёбу. Разумеется, это касалось тех из них, кого не привели на экзамен за ручку.

Отметить свой триумф он пригласил Еву. Мать с отчимом уехали в деревню и квартира осталась пустой. Днём в ней было невозможно находиться, стены раскалялись на солнце, а вот под вечер, когда спадала жара, становилось комфортно.

Девушка изменилась за годы, слегка схуднула. Ева работала в какой-то рыгаловке и они виделись очень редко, зато часто переписывались. Интересы у неё остались прежними, и теперь было забавно наблюдать за тем, как она в материном застиранном фартуке и приличной блузке режет в салат помидоры и подпевает вокалисту под рокот гитар. Это были те самые песни из старых добрых времён начала их дружбы. Слава пытался отговорить её готовить и самостоятельно наварить пельменей, но приступ хозяйственности остановить не удалось. Ева наполняла его мирок отшельника уютом, ничего в нём не ломая. Всё-то она понимала и не нужно было лишних слов.

Вечер воспоминаний пролетел как одна минута. Ева наконец-то бросила крутиться по дому и уселась в кресло с банкой любимого винного коктейля.

Слава сходил за очередной порцией выпивки. «Последняя. А то… Мало ли, какие планы у старой подруги» – подумал он. Отпускать её не хотелось. Закрыв холодильник, он вернулся в комнату, обернулся в сторону Евы и остолбенел. Она меланхолично смотрела выведенный на плазменный экран телевизора обзор какой-то игры. Тем временем, над ней нависало существо, в полтора раза больше человека. Из туловища этой твари тянулись тонкие плети, закапывались в тело девушки и казалось, что они вот-вот лишат её жизни.

Кея рассказывала о щупах, но он и подумать не мог, как противоестественно и дико они выглядят. Чёрные коленчатые стебли, похожие на тростник, торчали из локтей и боков твари, внизу живота их был целый куст.

Слава собрался с духом и громко сказал:

– Я тебя вижу.

Существо обернулось. Это был измученный до крайности инкуб. Его зрачки бесконтрольно блуждали, словно мыльные пузыри. В другой ситуации было бы даже смешно.

– Чего? – забеспокоилась Ева.

– Не двигайся! Просто не двигайся! – взмолился Слава.

– Сливки или молоко. Тогда я отпущу её, – с трудом промямлил инкуб.

– Что с тобой случилось?

– Не твоё дело! – крикнул он.

– У меня нет ничего такого.

Демон пожал плечами.

– От этого не умирают, не бесись, – голос инкуба переменился, – я только подкреплюсь немного. Тут и так брать нечего.

Через несколько секунд он втянул щупы и сделал несколько шагов в сторону Славы.

– Дверь открой. Я выйду только через дверь.

Когда он исчез за поворотом лестницы, Ева подала голос:

– Давно у тебя шизофрения?

– Помнишь, мы говорили про всякую магию? Долго рассказывать… Она есть, но в ней всё не так как кажется…

– Надеюсь, ты выдумываешь.

В ту ночь он остался один и запер все окна.

Утром нужно было донести документы в Академию, и пока Слава шёл по улице, ему постоянно казалось, что не все вокруг него – люди. У одних был странный голос, другие выглядели как-то неправильно. События прошлого вечера не шли из головы. Могут ли демоны навредить?.. Ева чувствовала себя хорошо, но он всё время проверял, заходит ли девушка в сеть.

Кеаль явилась, пока он спал. Окно, которое он даже зимой держал приоткрытым специально для неё, было заперто.