Теория поля

– Опять вы не верите, профессор! Почему нет? Если комбинировать несколькими различными объектами, возможно, удастся достичь чего-нибудь подобного. Скажем, кубическая кабинка, в вершинах некие объекты, заходишь внутрь, включаешь, и все внутреннее пространство начинает стремительно отставать во времени. Или, наоборот, опережать.

– Что бы ты ни придумал, тебе не избежать градиента, если, конечно, ты не намерен разорвать пространство. Чем в меньшем объеме ты сконцентрируешь его, тем сильнее будет перепад между значениями. Если внутри кабинки у тебя возникает значительная задержка во времени, а снаружи оно течет в обычном ритме, то на границе этих двух областей градиент будет столь значительным, что никой материал не выдержит таких нагрузок.

– Значит, придется обеспечить на границе двух областей полное отсутствие какой-либо материи.

– Вакуум?

– Может, и вакуум.

– Боюсь, что и вакуума будет мало. В таком колоссальном градиенте ядерных флуктуаций будет достаточно, чтобы образовать материю. Рожденные частица и античастица, хоть на мизерную величину, но все же разделены в пространстве. Столь сильное поле растащит их друг от друга, вот тебе и материя.

– Ну ладно. Не то чтобы вы меня убедили, просто давайте пока отложим дискуссию. Я хочу еще немного подумать. У меня предчувствие, что решение существует. И что оно уже рядом. Мне знакомо это чувство, обычно оно меня не подводит. Обычно решение вскоре находится.

– Я согласен. С удовольствием подожду твоего очередного прозрения.

– А насчет практического применения. Конечно, любопытно было бы заглянуть вперед. Посмотреть, что там, в будущем. Послать туда воду, потом вернуть ее и расшифровать записи.

– Это ж насколько ее придется зашвырнуть вперед по стреле времени? Страшно себе представить! Чтобы еще осталось время проанализировать полученные результаты.

– Вопрос на данном этапе риторический. Пока решаем задачу качественно, а не количественно. Возможно или нет. Мы еще ни разу не сталкивались с ускоренным расширением локальной области. С замедлением да, а вот с опережением… Разве что в теории. Если в принципе возможно, то потом уже будем думать, сколь велико достижимое количественное значение. Может так оказаться, что оно довольно существенно. Нет никаких оснований считать иначе.

– Может-может! – смеялся Малахов. – Считать так тоже нет никаких оснований. Ты все ж таки редкий фантазер, но без этого в большой науке никак.

Они помолчали. Формально Козырев потерял все связи с научным сообществом: в университете больше не преподавал, в институтах не работал, ни у Акименко, ни у Меладзе, поездка в Швейцарию отменилась, причем отменилась со скандалом, еще сильнее подорвав его авторитет в ученых кругах. Несмотря на это, он не мог никак прекратить думать о собственном научном направлении, волей случая унаследованном от Сафина. Пожилой профессор оставался последним окошком в прежний, столь любимый им мир. Иногда, после работы, особенно если Малахов в этот вечер проводил вечерние занятия, он забегал сюда, в университет, чтобы снова вдохнуть знакомого воздуха, ощутить приятную атмосферу, которая всегда так манила его еще со студенческих времен.

На первых курсах приходилось непросто, призыв в армию висел дамокловым мечом над всеми парнями и неплохо стимулировал к усердным занятиям. Но гораздо более серьезным аргументом для Козырева являлась потеря возможности ходить по этим коридорам, дышать этим воздухом, общаться с талантливыми преподавателями, ощущать свою сопричастность к великому.

– А знаете, Евгений Михайлович, – вновь заговорил Арсений, – чем дольше я думаю о нашей модели мироустройства, тем сильнее убеждаюсь в том, что иначе просто и быть не может. Представьте, все события – и прошлого, и будущего – существуют всегда, они записаны в первородной акашапране. Но они не статичны, человеческий разум в совокупности с его бессмертной душой могут влиять на исходный код. Причем, я так думаю, еще до начала земного воплощения. Всегда, вечно! Уж там-то, за пределами этого света, все проще и понятнее, все известно. Как знать, быть может, душа, перед тем как явиться сюда, к нам, сама избирает свою земную судьбу, и, родившись, человеку нужно всего лишь четко следовать начертанному предназначению. Только вот как этого добиться? Почему-то мы теряем необходимое нам знание и блуждаем в потемках, ошибочно принимая совершенные поступки за результат собственного волеизъявления. А тот единственный способ управлять линией жизни, который наверняка очень простой и естественный, мы забываем. И даже применив случайно, не можем дать себе отчета об истинных причинах происходящих явлений. Нет, я понимаю, наверняка сделано это не случайно, есть на то веские причины. Но вместе с тем, как мне кажется, дав человеку все возможности, ему почему-то не объяснили принципы их использования. Или, быть может, мы сами их утратили в процессе собственной эволюции.

– В целом я с тобой согласен. Это хорошо, что ты веришь в то, чем занимаешься. Но положа руку на сердце у нас есть не так уж и много. Ну да, мы все ж таки, наверное, можем с уверенностью утверждать, что в природе существует некий глобальный носитель информации, в соответствии с которым события реализуются в реальности. Но вот возможность влияния на него нами еще не доказана. И уж тем более не определены достоверно способы такого влияния.

– Понятно, но иногда ведь хочется и просто пофантазировать. Если записанную информацию материализует то, что мы называем «нашим трехмерным пространством», то что с ней происходит до того или после того, как задуманное осуществится? Как долго хранится информация? Как она обновляется? Частично ли, полностью ли уничтожается и переписывается заново? Проходят ли через нее другие миры? Представьте, Вселенная последовательно расширяется и сжимается в бесконечном цикле. Что произойдет, когда начнется ее уменьшение? Произойдут ли все события в обратной последовательности? А может, она схлопнется в точку, и все начнется заново?

– Глубоко копаешь… – хмыкнул Малахов, но Козырев так увлекся, что ничего не замечал вокруг.

– А если просто попасть в произвольную ее область? Куда мы попадаем во сне? Почему там все так легко и просто? Почему все возможно? Ведь изначальный сценарий существует в любом сне! Откуда-то берутся декорации, какие-то действующие лица. И влиять на их существование своим сознанием гораздо сложнее, чем на поведение, на события. Если допустить, что во сне попадаешь в какую-то точку акашапраны, то за счет чего осуществляется динамика, движение? Что меняет картинки? А ведь они, эти картинки, очень даже реалистичные. Мозг откуда-то получает готовые образы, органы чувств во время сна явно не задействованы.

– Да, Арсений, за твоим полетом фантазии мне не угнаться. Могу только похвалить. Давай действуй! Размышляй дальше, придумывай, твори!

– Я бы, может, и рад этого не делать, да не могу уже. Помните, как сказал Эйнштейн: «Есть только два способа прожить свою жизнь. Первый – так, будто никаких чудес не бывает. Второй – так, будто все на свете является чудом». Похоже, я прочно увяз во втором. – Он кинул взгляд на шикарные старинные часы, подарок благодарных учеников. Часовая стрелка приближалась к десяти. – Однако что-то мы засиделись, Евгений Михайлович, не пора ли нам по домам?

Они расстались с сожалением, как всегда бывало после их любопытных, взаимно интересных дискуссий. Кроме пользы оба получили немалое удовольствие от беседы. Теперь, по дорогое домой, Малахов прокручивал в голове новые сведения, полученные от своего талантливого ученика, а Козырев думал, как преодолеть новые сложности и проблемы, обозначенные перед ним мудрым и прозорливым учителем.

* * *

Арсений вернулся с работы и сразу же, с порога, услышал громкий детский плач. Он зашел в комнату. Вика сидела на кушетке и безуспешно пыталась убаюкать Снежану. Крайняя степень усталости легко угадывалась по их лицам. Молодой человек подошел к девочкам, поцеловал сначала дочку, затем жену.

– Привет! – Вика явно обрадовалась появлению мужа.

– Давно плачет?

– Да, больше часа уже. Колики. Измучилась, бедняжка.

– Сейчас я тебя сменю, только помою руки и переоденусь.

– Ты голодный?

Он утвердительно кивнул.

– У меня все готово, осталось только накрыть на стол.

Они поужинали, поочередно передавая друг другу плачущую дочурку. Приступы становились все реже и слабее, но иногда возникшую было тишину все еще нарушали громкие крики ребенка. Арсений притащил в спальню большую диванную подушку, удобно расположился полулежа, взял Снежану на руки и положил к себе на живот, чтобы тепло его тела согревало маленький животик ребенка. Ее головка лежала на его локте, свободная рука надежно удерживала спинку малышки.

Вика, завершив последние хлопоты на кухне, тоже забралась на большую двуспальную кровать и устало примостилась на плече мужа. Свет от тусклого светло-зеленого ночника создавал в спальне таинственный полумрак. В промежутках между приступами детских колик в комнате становилось очень тихо, и измученные суетливым днем родители с удовольствием наслаждались благоговейной тишиной. Они негромко переговаривались, обсуждая последние события, и неторопливая, спокойная речь мамы с папой действовала на девочку успокаивающе.

– Расскажи нам еще что-нибудь, – попросила Вика, – видишь, как ей нравится звук твоего голоса.

– Что же мне вам рассказать?

– Не важно что, просто говори о чем угодно. Расскажи нам какую-нибудь сказку.

– Сказку? Ну хорошо, я попробую. Только я никогда раньше не сочинял сказок. Так что не обессудь, ежели что не так.

Вика еще сильнее вжалась в плечо любимого и натянула по самые уши мягкий, теплый плед. Арсений говорил первое, что придет в голову, вспоминая и переплетая немыслимым образом всплывающие в голове разнообразные факты, гипотезы, предположения.

– Давным-давно на далекой-предалекой волшебной планете, в самом центре галактики, среди множества красивейших звезд, жил да был и ни о чем не тужил один замечательный народ. Планета называлась Ари?я, а жители ее гордо именовали себя ари?ями. Все они были представителями славной белой расы, состоящей из трех древнейших родов: росичей, словенов и святорусов, живущих между собой в дружбе, любви и согласии. И все было прекрасно на этой чудесной планете. Три разноцветных солнца заботливо обогревали и освещали ее поверхность. Когда одно солнце клонилось к закату, второе уже достигало зенита, а третье только-только, едва-едва показывало свой первый лучик из-за горизонта. И не было на этой планете ни зимы, ни ночи, ни холода, ни тьмы, а всегда только один сплошной летний день. И состоял он, в отличие от наших земных суток, из трех разноцветных промежутков: сперва на планету приходил красный день, потом он постепенно становился желтым, ну а тот, в свою очередь, сменялся голубым. А затем снова красный. По цвету каждого из трех солнц. И так по кругу, от начала времен и во веки веков!

Эта волнующая игра света придавала Ари?и всевозможные оттенки необычайной красоты. Чем выше над горизонтом поднималось одно из трех светил, тем сильнее преобладал его цвет в красках волшебного мира. Яркий голубой, получая первую, едва заметную порцию нежно-розовых лучей, становился сначала синим-синим, а затем слегка фиолетовым. Когда же поднималось выше красное солнышко, все вокруг насыщалось пурпурным цветом. Вскоре голубого в дневном свете почти не оставалось, а над горизонтом появлялся огромный желтый круг – это солнце было больше и ярче прочих. Оно быстро захватывало власть над поверхностью планеты, окрашивая все вокруг радостными желто-оранжевыми тонами. Чем дольше длился день, тем больше становилось желтого и меньше оранжевого цвета. Потом, будто из ниоткуда, вновь возникали ярко-голубые лучи и, проведя планету через все оттенки зеленого, полностью завладевали миром на несколько арийских часов.

Снежана уже не плакала. Она с удивлением и интересом смотрела на отца, и ее маленькое детское личико казалось в этот момент очень серьезным и все понимающим. Сказка ей определенно нравилась. Заметив ее реакцию, Арсений с еще большим вдохновением продолжил развивать сюжет своего спонтанного сочинения:

– На Арии всегда было светло и тепло, поэтому жители этой далекой, но прекрасной планеты не знали ни забот, ни нужды, ни горестей, ни бед. В жилье они не нуждались – из огромных листьев тропических пальм укрытие от дождя сооружалось за считанные минуты. Да и сам дождь, который шел всегда в одно и то же время, был теплым, ласковым, приятно освежал замлевшее тело и смывал накопленную за день грязь и усталость. К тому же он обильно орошал плодородные почвы, от чего множество вкусной и здоровой пиши произрастало повсеместно. Достаточно лишь протянуть руку, и сочный фрукт, спелая ягода или сладкий хрустящий стебель легко и быстро утоляли голод.

Хищников на Ари?и не было, зато огромные стада безобидных травоядных животных круглый год бродили по сочным заливным лугам, снабжая человека парным молоком, свежим мясом, прочной кожей или теплой шерстью.

Люди жили счастливо. Им не приходилось бороться с холодом, добывать пищу, сражаться за выживание. Планета обеспечивала их всем необходимым. Свое свободное время, коего у них было в избытке, они тратили на искусство, науку, общение, любовь и духовное просвещение. Уже давно отступили все болезни, уже много веков всю грязную работу выполняли умные и послушные машины, а мощные межзвездные корабли «Вайтмары», умеющие перемещать грузы и пассажиров со скоростью света, помогали отважным путешественникам изучать и осваивать соседние миры.

Вика зашевелилась под пледом и устроилась поудобнее.

– Ты засыпаешь? – спросил ее Арсений.

– Нет. Мне хорошо. Продолжай, я слушаю. Очень интересно!

– Но однажды коварные, злые и завистливые кощеи, которые давно завидовали беззаботным и счастливым ари?ям, прилетели на своих страшных, хорошо вооруженных космических линкорах и напали на беззащитную планету. Миролюбивые ари?и не смогли оказать им никакого сопротивления, ведь они даже и не думали никогда о защите, они не знали, что такое ненависть, они не умели производить оружие. Те, кого не успели уничтожить кровожадные монстры, спешно погрузились на межзвездные корабли, взяв с собой лишь самое необходимое, и разлетелись в разные стороны по всей галактике, спасаясь от неминуемой гибели.

Кощеи были жадными, злобными, наглыми, но они не были глупыми. Они прекрасно понимали, что ари?и рано или поздно вернутся. Они найдут новые миры, создадут высокоразвитые цивилизации, соберут непобедимые, хорошо организованные, обученные и вооруженные армады. Они не забудут вероломства. Не простят смерти близких, не выкинут из памяти тысячелетия вынужденных скитаний. И тогда уже не видать кощеям спасения, ибо нет во всей галактике народа мудрее, дружнее и могучее, чем благородные ари?и. Потому что добро всегда побеждает зло, даже в самых отдаленных закутках бесконечной Вселенной!

И тогда собрали кощеи полчища шпионов и пустили их по следам разбегающихся в разные стороны ари?ев, чтобы проследить за ними, втереться к ним в доверие, помешать им восстановить былое величие и одержать окончательную победу.