Исцели меня

– Ты думаешь, это Бог?

– Я думаю, что это и есть та «сила природы» – это определенная мощь, энергия, которая управляет Землей, природой, человеком, случаем… всеми нами. Мне приятнее осознавать, что это не кусок всемогущей энергии, а человекоподобный образ, который мыслит, чувствует, он может тебя наградить, а может покарать. А когда тебе плохо и ты стоишь на грани, твои силы на исходе, остается только верить… и к тебе придет помощь по силе веры твоей. Эта сила и есть Бог, в разных странах его называют по-разному. Кто как умеет говорить, тот так и молится ему.

Она замолчала, моя речь тоже пропала, я обдумывал услышанное. Мы снова остановились друг против друга. Наши взгляды встретились, я понимаю, что пропадаю в ее мудрости. Ее взгляды во многом расходятся с моими, а за этой нежной красотой скрывается невероятная индивидуальность, и до меня доходит, что именно это меня привлекает в ней.

– По твоим словам все так просто, – после молчания сказал я.

– Это всего лишь маленькая доля того, чего я чувствую по отношению к Богу. Он живой. Конечно, есть такие вещи, которые нельзя объяснить, а только ощутить, – улыбнулась она.

– Например любовь?

– Наверно, да… – залилась она румянцем.

– Я готов принять веру, но если ты станешь в ней моим проводником…

– Я могу всего лишь указать направление, тебе решать, идти по этому пути или нет. Вера бескорыстна…

От серьезной темы и наслаждением друг друга нас прервали крики. В окружении высоких деревьев, вероятно, где раньше была огромная поляна, сооружена площадка для скейтбордистов. Три рампы разных размеров стоят в ряд. На самой высокой рампе, нарушая все законы природы, взмывает к верху, делает петли и приземляется на доску молодой парень. Толпа тинейджеров с надрывом визжит, орет, свистит после каждого выполненного трюка.

– Ух ты, – удивилась Настя и прошла ближе к рампе.

Подростки в пестрых полуспортивных одеждах громко обсуждали что-то, и только когда парень вставал на доску, публика замолкала. Я подошел к Насте. Она смотрела на зрелище широко открытыми глазами.

– Ты специально привел меня сюда?

– Нет…

Участник на несколько метров подпрыгивает в воздух, делая переворот вокруг собственной оси, и, не успев удержать доску, падает вниз. Толпа в голос ахает, а Настя резко утыкается лицом мне в футболку. Я забываю про скейтбордиста и заключаю Настю в утешительные объятия. Она глубоко прерывисто дышит, тело ее напряжено, словно это она только что упала с рампы.

– Макс, он живой? – жалобно проскулила Настя, я смотрю вперед.

– Его трудно назвать мертвым, – засмеялся я.

Она нерешительно обернулась, и увидела, как горе-трюкач обсуждает свое падения с друзьями, на пальцах показывая повороты, перекруты.

– На нем защита и шлем, думаю, для них это обычное дело. А ты все близко принимаешь к сердцу, будет лучше, если мы уйдем.

Она кивнула головой, пряча от меня глаза, быстро смахнула слезинку. Такая умная и одновременно чувствительная, я притянул ее за руку к себе, желая утешить.

– Пошли, незачем тебе смотреть, как эти придурки убиваются. Они это делают добровольно.

Мы пошли по тропинке, ведущей к центру парка. Настя еще несколько раз обернулась, с грустью и жалостью смотря на скейтбордистов.

В центре парка есть замечательное кафе, которое я очень люблю. Небольшое деревянное здание, часть которого было закрытым, а другая часть в виде летней беседки. По решетчатым стенкам летнего кафе плелись кудрявые зеленые растения. Мы зашли внутрь и оказались в совершено другом мире: нас окружали бревенчатые стены, красные клетчатые скатерти и картины с натюрмортом разных форматов – все было уютно и по-домашнему, в деревенском стиле. Мы сели подальше от входа и поближе к зеленой стенке. Прелесть этого кафе в том, что в будни здесь очень малолюдно, поэтому можно уединиться от суетных дел и вкусно покушать.

К нам подошла молодая девушка и подала меню. Настя беглым взглядом осмотрела его и равнодушно закрыла.

– Настя, выбирай, что хочешь, я угощаю. Здесь очень вкусная и простая кухня.

– Хорошо, поверю тебе на слово, – она взглянула на официантку и произнесла: – Пожалуйста, блинчики и липовый чай.

– Мне печеную курицу с картофелем, овощной салат и черный кофе.

– Это все? – вежливо спросила девушка.

– Настя, закажи себе еще что-нибудь, – настаиваю я, она морщится. – Ты ела только утром один тост…

– Максим, я не голодная

– Тогда я сам закажу, – начинаю листать я меню.

– Ладно… ладно, мне запеканку с картофелем и грибами, – произнесла она еле слышно.

– То-то же, – довольный своей маленькой победой, произнес я. Девушка чиркнула заказ в блокнотике и оставила нас наедине.

– Теперь это не прогулка, а свидание

– Я хочу, чтобы это было свидание, – я положил локти на стол и в своей манере сцепил пальцы в замок. Я гляжу на нее, и улыбка не сходит с моего лица. – Только оно слегка банальное, – добавил я.

– То, что для тебя кажется обыденным, для меня может стать совершенно новым и необычным.

Она расслабленно откинулась на стул, осматривая декор кафе, задумчиво дотронулась до шеи, и меж пальцами скользнул медальон. Она словно очнулась и посмотрела на меня оживленным взглядом.

– Максим, это твой орел?

– Да.

– Очень красивый, а что он обозначает? – она ласково погладила его по распахнутым крыльям.

Я отвел взгляд в сторону, вспоминая темные времена. Сейчас мне больно признаваться в этом, но еще больше я не желал строить свои новые отношения на лжи и недоверии, поэтому я решил признаться.

– Когда мне было семнадцать лет, я был страшным хулиганом. Меня переполняло зло, равнодушие и в какой-то мере я был опасен для себя и близких мне людей.

Я замолчал, потому что воспоминания были настолько близки от меня, что я чувствовал неутолимую ярость на своих губах. Настя притихла и внимательно меня слушала.

– Отец купил для мамы путевку в Грецию. Она какое-то время сопротивлялась, боялась меня оставить, но я ее уговорил. В Греции она поехала на остров Закинф и познакомилась с русскоязычной женщиной. Естественно, как любая мать, а моя мама очень трепетно ко мне относится, она поделилась своей проблемой, то есть «мной». Мама с этой женщиной поехала с обзорной экскурсией по острову и на площади Святого Марка женщина купила вот этот медальон и подарила моей маме. Орел – символ мудрости, света, силы и всего хорошего, что есть в человеке, борется с гневом, страстью и пороками… Мама сразу поняла, что этот подарок был адресован мне.

К нам подошла официантка и медленно расставила тарелочки перед нами. Настя терпеливо дождалась, когда она уйдет и сразу спросила:

– Он тебе помог? Наверно, он тебе нужен, – суетясь, она ищет застежку на цепочке.

– Нет, Настя, пусть он останется у тебя.

– Значит, не помог? – замерла она в разочаровании и грустным взглядом посмотрела на медальон, который уже лежал в ее открытых ладонях, а расстегнутая цепь двумя змейками свисает на стол.

– Помог, наверное… трудно сказать, то ли это был медальон, то ли самовнушение, но мне стало намного легче. Может, этот хищник поможет тебе справиться с болезнью, – я через стол протянул руки и закрыл ее ладони, крепко запечатав орла внутри.

Она опустила голову и прикрыла глаза. Мне сложно угадать, что она чувствует в данный момент, но это больше похоже на загадочную тоску и боль от нерешаемого вопроса.