Исцели меня

Я набрал воды в ладошку и запустил в Настю, она пытается увернуться, но капельки долетают до цели, оставляя маленькие темные точки на платье. Она завизжала, дразня меня, показав язык, набрала полные ладошки воды и запустила в меня. Я с раздражением вытираю воду с лица, и кидаюсь в погоню за ней, она с визгом удирает от меня вокруг фонтана, умудряясь заливать меня водой. Еще секунда, и я схватил маленькую шалунью за талию.

– Вы проиграли мне обед, сударыня, – произнес я и вдруг почувствовал тяжелое постукивание на своем плече. Обернувшись, увидел здорового мужика в форме охранника, лицо серьезное и красное, шея толстая, как будто голова одета прямо на рубашку.

– Молодые люди, здесь запрещено купаться. Покиньте помещение, иначе вы рискуете попасть в черный список клиентов, – монотонно, как робот, произнес он, продолжая расстреливать нас взглядом. Я поставил Настю на ноги, она стыдливо спряталась за моей мокрой спиной.

– Мы уже уходим, – скрывая смех, произнес я, – нам все понятно.

Охранник любезно проводил нас до выхода. Мы с Настей переглядывались друг на друга, пытаясь сдержать смех.

– Макс, ты – псих! – произнесла она, как только мы вышли.

– Ты первая начала…

– Ох… – она пыталась смахнуть остатки воды с платья, но они безвозвратно впитались в ткань, и было все бесполезно.

Я решил отвезти Настю в то самое кафе, где мы провели наше первое свидание. Там было спокойно, малолюдно. На этот раз она была смелее, открыто заказывала себе блюда и дарила мне нежную улыбку, которой я очень дорожил.

– Мы так и не выбрали твоему папе подарок, – расстроенно произнесла она.

– Я выбрал, – спокойно ответил я, положив коричневую коробочку на стол. Она открыла ее и с удивлением посмотрела на меня.

– Часы, – с восторгом произнесла она, – очень красивые…

– Можешь достать их, – ответил я на ее любознательный взгляд.

Она бережно достала из футляра часы, провела острым ногтем по блестящим золотистым звеньям браслета, приложила циферблат к уху, слушая, как они тикают.

– Как много стрелочек, – удивилась она, продолжая их рассматривать.

Она перевернула их, внимательно читая надпить на задней крышке, с болезненной задумчивостью посмотрела на меня. Ее улыбка скрылась, а я растерялся, оценивая ее реакцию.

– Ты хочешь навсегда запечатлеть наши отношения?

– Настя, я тебе уже говорил, что отношусь к нашему союзу очень серьезно и буду совершать действия, каждый раз доказывая, что не играюсь, а люблю тебя.

– «Дорогому отцу от Макса и Анастасии», – прочитала она гравировку и, поджимая губы, скрыла свои мысли за молчанием…

– Настя?..

– Максим, это чудесный подарок, но я даже не знакома с твоим папой, что, если я ему не понравлюсь, и…

– Это невозможно, – усмехнулся я, – ты очень обаятельная и можешь понравиться кому угодно. Он просто должен принять мой выбор, – настоятельно сказал я.

– В следующий раз посоветуйся со мной, – строго произнесла она. – Тут еще что-то, достала она маленькую открытку из коробочки.

– «Сознание того, что чудесное было рядом с нами, приходит слишком поздно», – прочитала она вслух, и озадаченно свела брови. – Что это?

– Это Блок, – не понимая проблемы, ответил я, – Александр Александрович.

– Я поняла, что это красивая цитата, но что ты ей пытаешься сказать?

– Я пытаюсь примириться с отцом, но каждый из нас гордец, поэтому приходится общаться намеками. Он поймет меня, Настя, – ответил я.

Она еще немного покрутила открытку, обдумывая надпись, и аккуратно положила ее в коробочку к часам.

– Если ты купил часы от нас двоих, зачем все эти прогулки по торговому? – справедливо интересуется она.

– Честно, я подумал, что там будет малолюдно, и мы сможем посидеть в кафе, моя задумка провалилась. А еще вот за этим, – произнес я, положив красную бархатную коробочку на стол и со страхом наблюдаю за ее реакцией.

Она смущенно, с тусклым задумчивым взглядом, смотрит на коробочку, не решаясь взять ее, потом на меня.

– Максим, это что?

– Подарок, – пожал я плечами. Я сбит с толку, ее совершенно нестандартной реакцией на простой подарок, обычно девушки радуются и прыгают от счастья при таких вещах, а Настя за миг отстранилась от меня, и между нами выросла бетонная стена. – Настя, что не так?

– Я боюсь тебя… боюсь нас… зачем все это? – она закрыла глаза, и я точно знаю, что за пушистыми ресницами, подкрались слезы.

– Мой подарок ни к чему тебя не обязывает, просто я хочу… – сделав паузу, я взял коробочку в руки, крепко сжимая. – Если хочешь, я просто выброшу его, словно ничего этого не было.

– Макс, нет, – она открыла глаза и удержала мою руку, чтобы я не выкинул подарок в окно. – Прости меня, ты старался, а я все порчу. Ты очень торопишься, и я не успеваю реагировать на все перемены, и мне нечем ответить тебе взамен.

– Ты мне сказала да, мне большего не надо, – подавляя злобу внутри себя. Опять слезы в ее глазах, меня они раздражают, делая меня бессильным и неполноценным. Она поочередно отгибает каждый мой палец, раскрывая ладонь, и берет коробочку. Мое недовольство рассеивается, но осадок остается тенью в сердце.

Она неуверенно открывает коробочку, на губах появляется расслабленная улыбка, наполняющая печальные глаза живительным блеском.

– Максим, он чудесный, – вытягивает она золотой браслет из коробочки, в воздухе рассматривая ажурное легкое плетение цепочки, в середине табличка, с надписью «Ты мой Ангел». Она прикладывает браслет к тонкому запястью. – Помоги…

Я помогаю с застежкой, браслет смотрится массивно, но приходится впору и гармонично смотрится со священным кольцом на пальце. Настя водит пальцем по надписи.

– Мне нравится, – робко произнесла она, я наконец-то почувствовал, что напряжение между нами спадает, и расслабился.

– В те минуты, когда тебе будет очень плохо, я хочу, чтобы ты помнила, что живешь не только ради них, а еще ради меня, – произнес я.

– Так и есть, ты мне дорог, как моя жизнь…

Я рассказывал яркие моменты своего детства и описал своих родителей, чтобы ей завтра не было страшно предстать перед ними. Она делилась со мной своим волнением и водила указательным пальцем, перебирая звенья. Я старался увести ее от темы будущего и поговорить о литературе, мировых взглядах и разных историях из моего прошлого и далекого детства, и к ней вернулась лучезарная улыбка, теплый янтарный взгляд, все то, что ее не отличает от нормального человека.

Когда мы рядом, время проходит скоротечно. Мы вернулись домой. Стоя в узком проходе между нашими машинами, готовимся к моменту расставания. Я держу ее в своих объятиях и мирюсь с мыслью, что она сейчас уедет на свою безжалостную работу.

– Макс, ты рядом со мной всегда, здесь, – прикладывает она ладонь к золотому медальону, который скрыт под платьем, – и здесь, – поднимает она руку, браслет скатывается по руке, пуская цветные лучики солнечного света, – и здесь, – берет мою ладонь, прикладывая к груди, там, где трепет сердца.

Я опускаю голову до ее губ, до ее еле слышного теплого дыхания…

– Анастасия! – прозвучал высокий мужской голос.

Она вздрогнула и отшатнулась от меня. Прежняя улыбка сменилась диким ужасом в лице.

У подъезда стоит мрачный мужчина в черном одеянии: черная рубашка с закатанными до локтей рукавами и черные брюки. По острому взгляду черных глаз я узнаю того мужчину, что ошивался вчера у подъезда, и догадываюсь, что скрывала от меня Настя.