Исцели меня

– Моя девочка, ты где? Извини, что так поздно, – ласково произнес я, снимая туфли.

Из-за угла показалась мохнатая мордочка, увидев меня, кошка лениво выгнулась в спине, вытягивая лапы вперед, и медленно пошла ко мне.

– Смотри, что я тебе принес, – достал я золотистую пачку кошачьего корма из портфеля.

Она ловко ускорила шаг и подбежала ко мне, ласково путаясь в моих ногах.

– Хоть ты меня ждешь, – вздохнул я и взял этот пушистый серый комок с черными полосками, похожими на тигриный окрас, – все вы, бабы, корыстные.

Держа в руках мою пушистую подругу, я прошел в кухню и сразу почувствовал, что под моей ногой хрустнуло что-то небольшое и твердое. Включив свет, я увидел по всему кафелю разбросанные печенья и опрокинутую вазу посередине кухни.

– Веста, ты скрашиваешь мои вечера своими капризами, – вздохнув, произнес я и аккуратно опустил кошку на пол.

Осторожно, не наступая на печенье, я прокрался к миске Весты и положил корм. Пока она лакомилась кусочками мяска в ароматном соусе, я делал уборку на кухне, в очередной раз зарекаясь оставлять что-либо на столе.

Налив сладкого чаю, я пошел в гостиную и, устроившись уютно на большом кожаном диване, включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Я рефлекторно анализировал услышанную информацию и в то же время, глядя на дверь в спальню, мне стало жутко тоскливо от своего одиночества.

Неожиданно ко мне на грудь запрыгнула Веста. Она, облизнувшись, пару раз протерла свой нос лапой и, подойдя ко мне, начала тереться влажным носиком о мое лицо.

– Все, Веста, хватит. Я понял, что тебе было вкусно, – произнес я, пытаясь уложить кошку.

Она, недолго сопротивляясь, свернулась калачиком у меня на груди. Под сладкое вибрирующее мурлыканье я тоже уснул.

Глава 2

Она

– Настя… Настя… – слышу сквозь сон ласковый и нежный шепот Макса. Он где-то рядом, совсем близко от меня, стоит сделать только шаг, и я услышу его трепетное сердцебиение, вдохну его запах.

– Максим… – произношу я в пустоту, пытаясь найти его. – Макс… – от волнения у меня пропадает голос, и вместо слов выходит сиплое шипение.

– Не грусти, малышка, – подбадривая, сказал он как будто не мне, а моего двойнику из прошлого.

Мне становится страшно и совестно. Все мое сознание говорит, что я должна бежать, ведь я бросила его ради благородной цели – во имя спасения человечества, но мое сердце горит огнем и бьется раненой птицей, напоминая мне, как безумно я люблю этого человека.

– Макс… – пытаюсь произнести я через силу и чувствую слезы на щеках, но вокруг все застлано мглой и я его не вижу.

– Не уходи, малышка, мне очень плохо без тебя, – с грустью сказал он. Прислушиваясь к столь любимому и желанному голосу, я пытаюсь определить, где он, и слышу звук удаляющихся шагов.

– Нет… Макс, – сиплю я, но звука почти нет, и я ногтями царапаю горло, надеясь снять невидимый блок и вернуть свой голос. Шаги все дальше и я чувствую одиночество и пустоту. – Нет, Макс… нет… – плачу я, неожиданно теряя почву под собой, проваливаюсь через нечто твердое и обретаю невесомость. – Не уходи, ты мне очень нужен… не уходи, – стону я.

В ужасе я рывком села на кровать, закрыв лицо руками, ощутила влагу на ладонях. Я поняла, что сквозь сон я по-настоящему плакала, к горлу подкатил комок тошноты, не давая возможности говорить. Это и есть тот самый блок, который я пыталась снять во сне.

– Настя, это всего лишь сон, – сказала себе я, не желая мириться с очередной кошмарной потерей. Это один единственный сон, который мучит меня на протяжении всего года.

Спуская ноги с кровати, я в темноте стараюсь нащупать тапочки. Оказавшись в удобной мягкой обуви, решила пойти на кухню попить соку и умыть лицо холодной водой. Закрываю за собой дверь, и указательный палец пронзила резкая боль. Я быстро поднесла его ко рту и ощутила металлический вкус крови на губах. Всматриваясь в темноту, я пытаюсь отыскать причину моей неожиданной боли и вижу одинокую алую розочку с массивными шипами, вставленную в дверную ручку.

«Александр…» – подумала я раздраженно, наступая на длинные пижамные штаны, направилась к его комнате, но, подойдя к двери, резко остановилась. «Зачем я это делаю? После того как он подарил мне букет роз на день рождения, я взяла с него слово, что больше никаких цветов и тем более подарков. Тогда он отделался тупым молчанием, а я сочла, что он хотел сделать мне небольшой праздник. Вчера в парке точно что-то произошло, и его маленький комплимент означает нечто серьезное. На что он рассчитывает? Он своими устами тысячу раз говорил, что я обречена на одинокую жизнь без семьи, а сейчас без стеснения заигрывает со мной. Как это все понимать?»

Слушая ночную тишину, я прислонилась лбом к холодной деревянной двери. Все ответы за этой коричневой дверью…

«…то, что я священник, еще не означает, что я перестал быть мужчиной», – не так давно сказал он, и вспомнила, как встречала его теплый взгляд, который он тут же прятал за суровостью и отдаленностью. Его осторожные прикосновения, в которых была нежность, но все это было скрыто за вежливой помощью. Вчерашний ужин, где он был сам не свой. Он часто улыбался, пытаясь поговорить на простые житейские темы, волновался, словно юный мальчишка.

«Тебя я не знаю, такого не знаю и не хочу знать», – подумала я, сморщившись от неприязни к его лицемерию. Мои мысли перебивает сильный прилив тошноты. Понимая, что это не просто болезнь, а причина моих уникальных способностей, я вынуждена оставить накопившееся возмущение и выйти из дома.

На улице еще темно, но на линии горизонта появляются оранжевые и алые блики. Я глубоко вдыхаю прохладный свежий, наполненный сладким ароматом лилий утренний воздух, стараясь хоть как-то избавиться от назойливой тошноты. Осматриваюсь по сторонам сквозь темную мглу сумерек, и интуиция ведет меня к воротам церкви. В небе показались первые острые огненные лучи солнца, которые, раздирая темную плоть, заявляют свое право на пространство. Под теплыми лучами света с земли плотным ковром поднимается туман, придавая всему вокруг таинственную магию. Немного не доходя до ворот, я увидела темный силуэт. По мешкообразной длинной одежде я предположила, что это женщина. Подойдя поближе, я встала у дерева, чтобы не прерывать ее общение с Богом. Присмотревшись к силуэту, я убедилась в своей правоте: это была женщина лет сорока пяти. Ухватившись тонкими длинными пальцами за черные металлические прутья ворот, она, подняв печальные глаза кверху, не отрываясь смотрит на золотые кресты куполов, которые уже были залиты ярким светом и испускали на нее благословение. Ее бледное худое лицо с небольшими глубокими морщинами в области глаз и у уголков губ окутано черным платком, который придает ее виду еще большую трагичность. Я подхожу к ней ближе. За своей безмолвной молитвой она не замечает моего присутствия, а я уже не пытаюсь подавить свою нестерпимую тошноту, потому что осознаю, что передо мной очередная жертва, которую необходимо спасти.

Я аккуратно положила свои ладони на ее прохладные руки, она вздрогнула и посмотрела на меня. В ее пустых серых глазах много боли, которая начинает перетекать в меня вместе с информацией, но женщина не сопротивляется, будто знает, что я пришла ей помочь.

Она долго не могла найти любимого, потому что все мужчины ей разберут, и придется выходить замуж за того, кто останется. Она верила в себя и в любовь. И дождалась. Ее любовь пронзила случайно, как в романтических фильмах: она шла со стопкой книг, а он сильно торопился, не заметив ее, столкнулся с ней за углом кабинета. И волшебные листочки книг, разлетевшиеся между ними, зажгли их любовь. Он забыл, куда торопился. Она, скрывая улыбку, хотела, чтобы раскиданные бумаги не заканчивались и он продолжал помогать их собирать. Так начался горячий служебный роман, который перерос в крепкий брак. Но у пары не было долго детей, женщина мучилась постоянными выкидышами. И однажды Бог дал крепкого, здорового малыша. Она очень любила и малыша, и мужа, и вообще жила не для себя, а для них. Когда сыну исполнилось шестнадцать лет, муж стал себя подозрительно вести: часто скандалил, придирался к мелочам, а потом не ночевал дома. Женщина стала наблюдать за мужем и узнала, что у него есть другая семья и ребенок. Болью предательства и измены пронзило женщину, но боль сменилась ненавистью к себе, потому что не смогла удержать мужа. Он, не говоря ни слова, собрал вещи и ушел. Всю свою злость и обиду она перенесла в строгое воспитание сына, но мальчик сопротивлялся, считал, что мать к нему несправедлива, и ушел вслед за отцом. На фоне строгой матери отец стал правильным и добрым, чем он открыто пользовался. Мужчина больше времени уделял своей дочери, а сын просто проводил время в компьютере, отдав свой разум во власть интернета. Молчание убивает женщину, а одиночество душит. Она свою жизнь посвятила им, а они с легкостью, в одно мгновение просто отвернулись.

Видение закончилось, и женщина в надежде смотрит на меня, желая получить совет. Но небо за ее молитвы благосклонно к ней, и через меня ей дают гораздо больше чем она желает: «Твой сын такой же одинокий, как и ты. Он враз потерял папу и маму, и его горе не меньше твоего. Посмотри вокруг себя, ты прекрасна, зажги огонь жизни внутри себя, и своей материнской любовью ты вернешь сына. Перебори страх будущего, живи настоящим и, самое главное, живи своей жизнью…»

Она согласно кивнула, и на ее бледной, почти белой щеке блеснула слеза. В то же время лицо наполнилось добром, и она сложила тонкие губы в неуверенную улыбку.

Я постепенно поднимаю пальцы, освобождая ее ладони. Она с надеждой в лице прижимает их к себе, скрещивая на груди. А я крепко хватаюсь за прутья, чтобы не упасть. Темная энергия исходит из меня в столп, обволакивая ледяным холодом, и, ожидая прилива боли, я не показываю женщине вида, чтобы не напугать ее.

Солнце встало, и по чудесному исцелению все переживания, терзавшие эту несчастную женщину, ушли вместе с ночной мглой. Теперь в ее душе будет пребывать всегда рассвет любви и тепло. Я крепко сжимаю прутья, стойко держась на ногах, чувствую, как в грусти болью перехватывает дыхание. Она внимательно смотрит на меня и медленно пятится назад. В груди усиливается болевой вихрь, разгоняя холодные мурашки по всему телу, но я провожаю женщину теплой улыбкой. Она отошла на несколько метров, еще раз благодарно кивнула мне головой и, повернувшись спиной, пошла вниз по тропинке.

От боли ослабив кулаки, я соскользнула вниз, встав на колени. Пронизывающая боль прошла сквозь лопатки, я уже не смогу держаться за ворота, почти не дыша, падаю на твердый асфальт. Боль продолжает меня терзать, атакуя с новой силой. Прогибаясь в спине, я пытаюсь зацепиться пальцами за твердое покрытие. Боль ослабла, и нескончаемым потоком выступают слезы, я слегка постанываю, ожидая новой волны боли.

– Ммм, – сквозь стиснувшие от боли зубы произношу я и, посмотрев вверх, вижу верхушки золотых крестов храма.

«Мне плохо, помоги…» – подумала я, и после стихающей боли я почувствовала под собой холодный влажный от росы асфальт. Я попыталась встать, но была настолько обессилена горем этой женщины, что снова упала, сильно ударившись локтями и спиной. Не обращая внимания на болезненное падение, я посмотрела в ясное голубое небо, где утреннее солнце было во власти своей стихии, но бледный силуэт луны еще виднелся и с каждой секундой исчезал под яркими лучами солнца.

Лежа на освященной земле, почти у подножья храма, я вдруг почувствовала себя сиротой: вроде с родителями, но по факту без них, помогаю людям, но мало кто знает меня, вроде люблю, но запретной любовью. Под жаркими лучами солнца испарилась остаточная дымка тумана, и меня неизбежно клонит в сон.

Сквозь бессознательное опустошенное состояние я почувствовала, как меня поднимают сильные мужские руки, заботливо прижимая к себе. Под своей щекой я ощутила гладкую теплую ткань и услышала громкие ритмичные удары сердца.

– Максим… – радостно шепнула я и сквозь закрытые веки слеза радости скользнула по щеке.

«Ты меня нашел», – подумала я, но не смогла произнести вслух. Из последних сил я попыталась открыть глаза, чтобы увидеть лицо любимого, и встретилась с серьезным взглядом Александра, который сурово покачал головой.

Боль и разочарование… Я могу убежать на другой край планеты, но сбежать от себя не могу, каждая мелочь будет напоминать мне о том, как сильно я его люблю. Он неожиданно ворвался в мою жизнь, обвиняя меня в том, что я девушка из его снов, и своей настойчивостью и верой в нас окончательно влюбил в себя. Кажется, своим самообманом я совершила роковую ошибку, бросив его.

Открыв глаза, я не сразу поняла, где я. Подо мной мягкая постель, пушистый плед ласкает мне щеку. Повернув голову, я увидела Александра, который недвижимо сидит на стуле перед моей кроватью, внимательно смотря на меня. Вспомнив последние минуты до того, как мне уснуть, я поняла, что это Александр нашел меня и принес в мою комнату. Увидев, что я не сплю, он отвел тревожный взгляд карих глаз в сторону.

– Я знаю, что я не тот, кого ты сейчас хочешь видеть, – сухо произнес он. – Ты на протяжении всего этого года лгала мне, что забыла его и у тебя все хорошо, – он повернулся и посмотрел на меня так, словно пытался вывернуть мое сознание наизнанку.

Я поспешно села и обняла колени, сгорая от стыда, прячу глаза.

– Вы абсолютно правы. Поверьте, я старалась, но… – мне тяжело было признавать, что я подвела всех.

– Ты лгала, Анастасия, – его резкий озлобленный голос врывался в мое сознание. – Я твой духовный наставник, я должен отслеживать твое состояние, помогать преодолевать трудности, а ты на протяжении всего времени мне просто врала! – начал кричать он. От его безумно злого взгляда мне стало страшно и некомфортно.

– Я не врала, я боролась с собой, со своей любовью, – быстро оправдываюсь я, еле сдерживая слезы.

– Как всегда, одна, не поделившись своими мыслями и душевными тревогами со мной, – сквозь зубы произнес он. – Твоя любовь – ошибка…