Исцели меня

– Не сейчас, Настя, – рявкнул он, отдергивая руку, и вскользь пальцами ударил об катетер.

– А-а-а-а! – я закричала от разливающейся резкой, горячей боли, которая ломотой поднимается вверх до самого плеча. Макс обернулся и испуганным судорожным взглядом начинает осматривать меня.

– Настя, что? Что? – громко кричит он.

Я вытягиваю трясущуюся руку, закрывая глаза от нестерпимой боли.

– Сними его, пожалуйста, – скулю я, – катетер… сними…

Он в одно движение отрывает кусок от белой простыни, освобождает руку от лейкопластыря и в момент вытягивает длинную тоненькую пластиковую трубочку из моего тела, спасая от жгучей боли. Темно-алую выступившую кровь он накрывает белым лоскутом и начинает быстро обматывать тканью, туго перевязывая руку. На бледной коже чуть выше локтя проявляется красно-фиолетовой пятно. Нервно дергая скулами, он пальцами едва проводит по белой ткани на локте…

– Прости, малышка, – виновато произнес он и крепко прижал меня к себе, – я не хотел сделать тебе больно.

Я тону в объятиях своего спасителя и, не сдерживая слез, утыкаюсь в его широкую грудь. Чувствуя его теплое дыхание на своих волосах и горячие ладони на спине, я вспоминаю наши прошлые моменты и, задыхаясь от вины, крепче прижимаюсь к нему, вдыхая аромат его одеколона.

– Максим, – тихо произношу я, поднимая голову.

Он проводит ладонью по лицу, вытирая мои слезы и едва касаясь сухих губ. Я нерешительно дотронулась до его колючей щеки. Он не останавливает меня, и я даю себе волю, огибая контур бровей и поглаживая по его щеке, мужественным скулам, всматриваясь в его полные печали голубые глаза. Я скучала по нему и даже сейчас, оказавшись в его объятиях, не верю, что он реальный.

– Я знаю, что ты хотел найти в этом письме, – показываю я на мятый листок, который еще сильно сжимаю в руке. – Когда я писала его, то за грубыми фразами убеждала себя что не люблю тебя, но верила, что ты найдешь мою любовь между строк, – От прилива воспоминаний мои пылающие щеки обжигают ручейки слез. – Я пыталась обмануть себя, тебя, а на самом деле надеялась, что судьба будет к нам благосклонна и подарит второй шанс. Максим, прости меня… я за всю жизнь миллионы раз буду просить прощения, потому что я глупая дура и я обидела тебя… я тебя люблю…

Он носом прижимается к моей мокрой щеке. Ощущаю его теплое прерывистое дыхание, и меня разрывает чувство стыда и желания его поцеловать.

– Я не дам тебе своего прощения, – строго произносит он, – потому что безнадежно болен тобой, и все, что мне необходимо, чтобы ты вся полностью, каждой секундой своей мысли, каждым своим вздохом и ударом сердца, каждой клеточкой своего прекрасного тела принадлежала только мне.

– Я согласна, – выдыхаю я, ощущая его теплые губы на своих губах.

– Я люблю тебя, – произносит он, унося мое сознание в страстном сладком поцелуе.

Я забываю про боль, ощущая его сильные руки на своей спине, я крепко прижимаюсь к нему, жадно впитывая всю его любовь без остатка.

– Настя, – прерывается он, давая возможность нам обоим сделать глубокий вдох, – ты еще одаренная?

– Да…

– Глупо, конечно, я не должен тебя уже спрашивать об этом…

– Максим, я хочу. В моей жизни мне нужен ты, а не дар – перебила его я, целуя его губы.

Он еще сильнее обнимает меня, и я на время теряю пол под ногами, не сразу поняв, что это Максим поднял меня на руки. Ощущаю под собой мягкую кровать, Макс навис надо мной, как большая крепкая стена, и от каждого поцелуя возбуждение вспышками разливается по моему телу, отключая сознание. Маленькие пуговицы проскальзывают сквозь мои ловкие пальцы, я расстегиваю рубашку и прикасаюсь к его обнаженной груди. Макс останавливается, зависая надо мной на вытянутых руках, наблюдает за моими движениями, прикрывая глаза от удовольствия. С нашего последнего момента он возмужал, его тело стало плотнее и рельефнее.

– Ты ходил в спортзал?

– Скорее снимал напряжение, – улыбнулся он, смотря на меня с желанием и нежностью.

– Ты прекрасен… я хочу тебя, – я смущаюсь от своих слов.

Он довольно улыбается, ложится рядом со мной и бережно дотрагивается до моего лица, слегка касаясь ссадины на лбу.

– Это из-за меня? – грустно спрашивает он.

– Нет, это из-за меня, – быстро проговариваю я, убирая его пальцы от моего лба и прижимая их к своим губам.

– Настя, мне Дима рассказал, в каком ужасном состоянии он тебя видел. О чем ты думала?

– Я же просила его, – нахмурилась я от воспоминаний.

– Он мой лучший друг, я бы его не простил… и он это знает, – сурово произнес он.

– Этот год будет всегда пропастью между нами…

– Есть способ, – отвечает он, наклоняясь ко мне, целует меня, запуская руку под футболку.

От неожиданного наслаждения я прогибаю спину, доверяясь его ласкам. После всего пережитого, после отмены всех ограничений я добровольно хочу расстаться со своим даром и принадлежать душой и телом только одному Максиму. В наши горячие поцелуи и нежные прикосновения врывается писклявый звонок домофона.

– Макс, может, кто-то ошибся?.. – прошептала я, не желая прерывать наслаждения.

– Я надеюсь, – произносит он сквозь поцелуй, и я чувствую своим животом, как завибрировал телефон у него в кармане.

Домофон, телефон, мобильник, все звенит, пищит и трезвонит, вынуждая нас остановиться.

– Черт, – тяжело дыша, выругивается Макс. Казалась, что вся техника в этом доме ополчилась против нас. Он раздраженно выключает телефон. – Настя, там за дверью твои родители, – ехидно улыбаясь, произносит он.

Я нервно подскакиваю.

– Макс, обещай мне, что мы вернемся к этому моменту, – смеясь, говорю я, пытаясь по кусочкам восстановить свое унесенное от любви сознание.

– Это ты обещай мне, что не сбежишь, – серьезным тоном произносит он, грозя пальцем.

– Боже… мне некуда бежать, – ухмыляюсь я, он впивается в меня губами, – я больше не сбегу… не сбегу… – шепчу сквозь слияние наших губ.

– Я пошел открывать дверь, – прерывает он поцелуй и встает он с кровати.

– Макс, рубашка, – кидаю ему рубаху, он ловит ее на лету и скрывается за дверью.

Передо мной стоит задача куда серьезнее: я не могу показаться перед родными в одной Максовой футболке, а другой одежды у меня нет. Я забегаю в гардеробную и, суетливо теряясь во множестве полок, не знаю, за что схватиться. Я нашла пижаму, подобную той, что была на мне утром, и быстро надела штаны, завязав тугой узел на талии, чтобы не потерять их на ходу.

«Немного уродливо», – подумала я, но это лучше, чем показаться с голым задом.

По оживленным голосам слышно, что они уже зашли в квартиру. После такого порыва страсти разум приходит не сразу. Я, глубоко выдохнув, выхожу из спальни, натягивая милую улыбку. Максим, стоя за родителями, прячет довольную ухмылку, поправляя ворот рубашки.

– Дочка… – с рыданием кинулась мама в мои объятия.

Растерявшись, я утешаю ее, а на ум приходят слова Александра, и все внутри наполняется холодом.

– Все уже хорошо, – шепчу я и смотрю на Максима, который положил указательный палец на поджатые губы, выражая недоверие, и на папу, который стоял потерянный и странный.

– Да, да, – успокаивается мама, вытирая слезы, и окидывает меня изучающим взглядом. Сконфузившись от моего наряда, она покачала головой. – Мы принесли тебе кое-какие вещи, – показывает она небольшую сумку, которую папа держит в руке.