Мои королевские дела

Да, дворец не был идеален, это был не Петергоф и даже не Версаль. Но Сеня расправил гордо плечи. Это его, Сени Горохова, дворец! Он хозяин всей это роскоши. Ну ладно, не роскоши, а дикой причудливости и беспорядка…

Телеги стали огибать парк, Микола спрыгнул на повороте, пожелал удачного вечера и зашагал по дороге от дворца.

А телеги проехали вперед и остановились у левого крыла. Хотя крылом его можно было назвать с трудом, так, нагромождение стен, фантазия безумного архитектора.

Судя по запахам и по тому, что из распахнутых дверей выскочили поварята в белых высоких колпаках, здесь располагалась дворцовая кухня.

Поварята, готовые таскать и таскать, надрываясь, тяжелые корзины со съестными припасами, остановились в недоумении перед телегой.

Мерлин слез с телеги, Сеня – тоже. Возница пробурчал поварятам:

– Ну, забирайте то, что видите.

Мерлин сказал Сене:

– Идем за мной, провожу.

– А почему не с главного входа? – Сеня почему-то всегда считал, что короли ходят только через входы парадные. Видимо, плохо он историю знал.

– Если хочешь, иди с главного, – сказал Мерлин и махнул рукой вперед: – Туда, за угол, и вдоль. Увидишь крыльцо с колоннами, туда и иди. А я тут, тут ближе.

Сеня только пробормотал, устыдившись своих чрезмерных амбиций:

– Нет, я с вами.

Кухня была преогромная, из нескольких непонятно как расположенных комнат, к тому же все вокруг парило, дымило, коптило, шумело и бренчало. Повара покрикивали. Поварята суетились. Сеня бы потерялся тут моментально, если не Мерлин, который уверенно шел вперед. То есть, то сворачивал вправо, то влево, но куда-то они все же продвигались, потому что вскоре вышли в прохладный каменный коридор.

– Для кого они столько готовят? – удивился Сеня.

– Вечером коронация, – сказал Мерлин. – Все дворяне будут тут как тут.

– Но откуда они знают, что короля уже нашли?

Мерлин пожал плечами:

– Колокол же прозвонил. Большой Малый Динь.

Коронация! Ему, Сене, на голову наденут корону! Интересно, а у корон есть размеры? Голова у Сени была не очень-то большая. То есть, скорее, маленькая. Ну, в общем, не то чтобы маленькая, но она соответствовала его тщедушному тельцу. И Сеня забеспокоился, что корона ему окажется так велика, что когда его будут короновать, голова сквозь нее проскользнет и корона окажется на шее, как воротник. «Интересно, подумал Сеня, – а…»

– А у предыдущего короля была большая голова? – спросил он Мерлина.

Они входили в маленькую башенку, где была винтовая лестница. Мерлин обернулся и ответил:

– Шестидесят сантиметров в окружности.

– Да? – эта цифра Сене ни о чем не говорила. Он покупал шапки не глядя на размеры, просто примерял, как подойдет. Но шестьдесят, это похоже, очень много для головы. У Сени, наверное, всего сорок.

– У тебя, – Мерлин снова обернулся – он взбирался по ступенькам впереди Сени, – думаю, пятьдесят семь.

– Правда? – поразился Сеня. И подумал, что Мерлин, наверное, спец по головам. Или по коронам. Он спросил: – И вы так, на глаз опередляете?

– Хороший был бы я шляпник, если бы не мог размер головы на глаз определить.

– А вы шляпник? – удивился Сеня. Ему-то казалось, что Мерлин – это и есть профессия Мерлина.

– Каждый друид, – ответствовал Мерлин, – должен уметь сам сшить себе колпак. Потому что колпаки, они как перчатки, постоянно теряются, изнашиваются, опаляются пламенем и прочее…

Сеня подумал, что перчатки на обязательно опаляются пламенем (если это, конечно, не перчатки пожарного), но промолчал.

– Поэтому, – продолжал Мерлин, – каждый волшебник немного шляпник… Как и, впрочем, каждый шляпник немного волшебник.

– Да? – с сомнением сказал Сеня.

– Головной убор, – важно сказал старик, – может совершенно изменить лицо человека. А значит, и его поведение.

Сеня подумал, что это действительно может быть так. Особенно если головной убор – корона.

Но сказал о другом:

– Но вы же могли бы заказать кому-нибудь сшить себе колпак.

– Вот еще! – хмыкнул Мерлин.

Они поднялись наконец на второй этаж и вышли в широкий и длинный коридор, с потолка которого хрустальными гроздьями свисали огромные люстры. Прошли мимо нескольких разномастных дверей – то изящных резных, то из толстых досок и оббитых железом, то витражных (что изображалось на этих витражах, было совершенно непонятно – то ли мастер был не способен изобразить что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее хоть что-нибудь, то ли, наоборот, был чертовски талантлив, перегнал свой век и дошел до абстрактной живописи, в которой по степени абстрактности дал фору самому Пикассо. Хотя какой в этой стране был век, это еще неизвестно. Но судя по общему развитию, можно было бы предположить, что до технической революции им еще топать и топать. По их неровным и бандитским дорогам).

Мерлин толкнул одну из простых деревянных, выкрашенных белой краской дверей, сказал, заходя:

– Твоя спальня, Ваше Величество.

Они зашли в большую квадратную залу с окнами во всю противоположную двери стену. Да, спальня была – сказать большой, это не сказать ничего – она была размером с… пожалуй, с небольшую дачку. Хочешь – бегай, хочешь – на велосипеде катайся.

Но ожидалось, что в ней всего лишь будут спать: у стены на возвышении стояла кровать с голубым бархатным расшитым золотыми королевскими лилиями балдахином. Бахрома с края балдахина была оторвана и свисала дохлой золотистой змейкой, а в центре полога была продрана дыра.

Мерлин увидел, куда смотрит Сеня, и сказал:

– Даже не спрашивай, – потом добавил: – Не проси никого прятаться на пологе…

– Кого?

– Хоть кого, – сказал Мерлин.

Все остальное в комнате было подобно кровати: роскошным, но до того потертым, рваным, излохмаченным временем и не только им, что хоть плачь. Плашки выложенного узором паркета покоробились, и некоторые торчали горбом, так что Сеня чуть не споткнулся. Обои, похоже, шелковые, выцвели так, что рисунок почти исчез. Изогнутые ножки одного из стульев были грубо приколочены гвоздями – так, что расщепилось дерево. На камине стоял гипсовый бюст с облупленным носом.

– И предыдущий король тут жил? – с сомнением спросил Сеня.

– Где же еще, – сказал Мерлин.

Зато окна оказались стеклянными дверьми на большой балкон, с великолепным видом на парк.