Мысли мамы, или Как не загнать себя в угол

И я ведь отдала ему все документы за два дня до оговорённой даты, а он размахивает перед моим лицом бумагами с таким видом, будто я ему по ошибке под нос подсунула грязный подгузник сына, размахивает и с ухмылкой так снисходительно произносит:

– Видать, Елена Андреевна, материнство вас расслабляет не на шутку, или нет? Мне вот вас посоветовали, как специалиста, а что на деле? Сто тринадцать слов не переведены.

Я смотрю на этого тучного высокого дядьку, от которого пахнет смесью карамели, пыли, сигаретами и слюной; ни разу прежде не чувствовала такого, будто не изо рта воняет, а прям во рту бежит такая мерзко-зловонная река слюней.

Затем я перевожу взгляд на семь листов перевода, выполненного по ночам, выполненного с привычной мне скрупулезностью отличницы и не понимаю, что он имеет в виду.

А он с ещё большей ухмылкой продолжает, рассказывая мне, что посчитал все слова в оригинале на немецком языке и в переводе на русский, и в результате не досчитался ровно ста тринадцати.

Я пытаюсь объяснить сначала с улыбкой, что нельзя сравнивать количество слов в разных языках, что структуры отличаются, что в немецком, например, есть артикли, а глагол в прошедшем времени может состоять из нескольких слов.

Но это вообще не действует, и я слышу в ответ

– Дескать, «недоработочка» вышла, раз артикли не смогли перевести? как поступать будем? Снижать стоимость за перевод? Нет, тут, ЕленАндревна, не в деньгах дело, я могу скидочку сделать, как молодой маме, которая ещё не пришла в рабочую форму. Тут дело в том, что вы оправдываетесь, а не признаёте свой «косячок», так сказать.

Я смотрела на него, и этот тучный высокий дядька на глазах превращался в моем сознании в моего семимесячного сына, который полюбил недавно облизывать обувь, и я, наивная, ему сначала пыталась объяснить, что грязь, заболеть можно, что не надо так делать, а Паша продолжал.

Он взглядом хищника в саванне, выслеживающего жертву, которая пришла на водопой, выслеживал, когда гости или я случайно оставляли ботинки у порога, быстро полз к двери и начинал лизать, потому что на мои доводы ему было всё равно – он хотел лизать и лизал!

Так и этот дядька, он был уверен на тысячу процентов, что Прав, что я горе-переводчик, не умеющий переводить артикли, и своим довольным видом победителя, размахивая передо мной «неДопереводом».

Он улыбался мне довольный своими доводами и напоминал сына, сидящего на пороге с ботинком и улыбающегося грязным ртом победителя в схватке с мамой.

В общем, если Вселенная реально посылает нам знаки, то это как раз знак, знак, что надо побыть просто мамой, а не всЁмогущей: и мужа накормить, и с сыном поиграть, и мебельщику артикли в зад, ой, то есть в перевод, вставить.

15.03.2014

Я думала, он умрет. Трясла, и сама задыхалась, потому что от страха и сама не могла сделать вздох.

Я решила поздравить свою Катюшку с днём рождения, начала витиевато говорить свои пожелания, нарезая круги по нашей уютной однокомнатной квартире, то к шкафу в ванной зайду и посмотрю на себя в зеркало, то в коридоре начинаю рассматривать полки, поправляя статуэтки, замечаю пыль, обдумывая, может, прямо сейчас вытереть, то останавливаюсь и смеюсь сама над своими шуточками про возраст и остеохондроз как подарок.

Паша в это время в новой клетчатой рубашке ползает по комнате, исследуя мир, другими словами облизывая и рассматриваю всё, абсолютно всё, что попадается на пути: игрушки, мою тапку, журнал, который стащил с дивана.

– Катя, и пусть твоё желание стать самым крутым знатоком психологии сбудется! – на этих словах я понимаю, что Паша как-то странно прислонился к своё кроватки, широко открыв глаза, не двигается и пытается вздохнуть.

Резко кидаю телефон на пол, подбегаю к нему, в руках Паши – яблоко.

Черт! Он откусил яблоко, которое я положила себе перекусить!

Как? Как ему хватило сил, у него ведь маленький рот, зубки, как сахарочки, еле видны.

И кусок застрял, застрял в горле.

Перед глазами всё темнеет, понимаю, что звонить в скорую нельзя, он уже бледнеет.

Мгновение, и я сижу на полу, Пашу беру на колени, разворачиваю к себе спиной, плотно обхватывающих руками где-то выше талии.

– Черт! Где у него талия? Туда ли я давлю?

Резким движением давлю снизу и сдерживаю плач, чтоб не испугать.

Вспоминаю из учебника по биологии что ли, неважно, что от резкого сдавливания, должен сократиться объем грудной клетки, давлю.

По телу идёт дрожь! Вздохни, пожалуйста. Давлю ещё раз!

А внутри – дикий страх, в книгах по материнству тоже много чего было написано, но на деле так вообще не выходит, вдруг и учебник тот врал.

Давай! Пожалуйста! Давай!

Небольшой кусок яблока вылетает на бежевый плед и ударяется в желтое кольцо пирамидки.

Паша прижимается ко мне, а я реву, реву, как, пожалуй, никогда прежде в жизни не плакала, ведь из-за какой-то мелочи, оставленного яблока могла закончиться жизнь сына. А он смотрит на меня, и ползёт вверх, цепляясь ручками за мое серое платье, ползёт и улыбается, показывая свои красивые восемь зубов, из-за которых уже несколько месяцев нам с ним нет покоя.

16.03.2014

Сижу и заклеиваю скотчем дверки шкафа в прихожей, заводские блокираторы оказались ненадёжны, Паша легко их оторвал с третьей попытки.

Мне немного грустно смотреть, как скотч блестит на тумбе, которую я так тщательно выбирала, заказывала, ждала, фоторамки и статуэтки с неё тоже убраны, потому что Паша уже разбил на той неделе одну, а вчерашний случай заставил провести меня полную ревизию дома на безопасность.

Пусто выглядят нижние полки этажерки, зато на двух верхних, до которых и я достаю, только встав на стул, кучей навалены сувениры из наших с Димой поездок. Они убраны куда-то далеко, как и прежний уклад.

Осматриваю ещё раз кухню, глаз цепляется за потенциальную опасность – острые углы стеклянного стола, накладываю на него ватный диск, сверху «полируя» доброй порцией скотча.

Моя квартира, которую я так любила, будто перестала в одно мгновение быть моей, вроде, остались те же стены, но ушла какая-то кокетливость и лёгкость, как бывает иногда и с женщиной, когда она становится мамой, забрасывая самые красивые наряды и туфли на шпильке подальше.

– Безопасность детей – это основная задача родителей среди «любить всегда» и «заботиться», – успокаиваю я себя, спотыкаясь об черепашку-каталку сына и иду к нему, уже пытающемуся отковырять стопор от шкафа. Он целует его своими маленькими пальчиками, понимая, что не может открыть дверку именно из-за этой липкой ленты, но не сдаётся, ведь там какие-то бумажки, документы, которые он так любит разбрасывать.

– Пашуня, я тебя люблю. Очень, – я начинаю гладить своего хомячка, пока он трудится над вскрытием.

Я сижу на полу и вспоминаю вчерашний день, дрожь проходит снова по телу, мне становится страшно от того, как часто опасность может быть рядом, как часто нам кажется, что все под контролем, а на самом деле – нет. Полдня потом ещё меня трясло, чай с ромашкой пила, и не могла прийти в себя, вечером аж вскрыла кем-то подаренный мужу коньяк и выпила на кухне стакан, поплакав, от того, что могла не успеть, если б не вернулась в комнату, решив вытереть пыль с полки в коридоре.

– Паша, ты самый крутой! Слышишь? – повторяю я, а он молчит и старается отодрать скотч, молчит, зная, что его точно любят.

17.03.2014

Размешиваю Паше кашу в воде, строго взвесив количество воды по инструкции, чтоб все было правильно, и слышу, как громко урчит мой живот, будто умоляет накормить и его, прям слышится в этих перезвонах желудка: «Лен, помилуй, дай хоть сухарика кусок».

Я ставлю миску с кашей сыну и начинаю кормить, приговаривая: «Ам-ам, что тебе сейчас я дам». Живот начинает бурлить сильнее, его можно понять, уже второй час дня, а я ещё не успела даже позавтракать, глаз падает на заваренный ещё в девять утра чай, я решаю пуститься в авантюру – протягиваю Паше ложку и говорю: «На, ешь сам!».

А сама быстро разогреваю себе вчерашний суп, наблюдая, как смачно Паша засовывает всю кисть, в которой ложка, в кашу.

Аааа, как прикольно, потом он несёт эту ручку в рот, бросает ложку, начинает размазывать кашу по лицу.

Слышу писк микроволновки, достаю свой тёпленький супчик, а Паша активно машет ложкой, и улыбка до ушей.

Думаю, у моего желудка сейчас тоже улыбка до ушей, прям чувствую, как суп проскальзывает по пищеводу.

Хорошо и мне, и Паше. Сын аж гогочет, смотрит на меня и смеётся, размазывая обед по одежде, снова заносит ложку в рот, и я следую его примеру.