Величие. Книга 3

– Но они лишь просили справедливости. К кому, как не ко мне, они ещё могут обратиться? – удивлённо возразил Аурелий.

Старый министр закатил глаза.

– Ваше Величество, как же легко вас обмануть. Эти работяги прекрасно умеют корчить из себя что угодно. У них нет ни чести, ни нравственности. Уверен, стоит вам лично заглянуть в их дела, как вы убедитесь, что решения были вынесены предельно справедливо. И как вы будете выбираться из создавшегося положения? Вы уже нанесли опасный удар по вашим преданным слугам. Достаточно и этих ссылок, против которых я, между прочим, ничего не высказал. Но если начнётся ещё большая смута… – Князь Мешерие покачал головой, не договаривая. – Мы сейчас стоим на пороге очень сложных государственных процессов. Нужно хотя бы советоваться перед тем, как совершать такие опрометчивые шаги, если вы их даже не осознаёте. Ваш отец никогда бы не позволил черни командовать им.

Оставшись наконец один, Аурелий ощутил, как дрожит от напряжения. Казалось, оно пронизывает каждый нерв, и грохот, с которым слуга затворил за министром дверь, оставил душу в опустошении. Резко вскочив, император зашагал по кабинету. Вернувшись за стол, он взялся за бумагу, которую перед этим писал, но вскоре отложил и велел подать чай. Сладкий напиток тоже не принёс облегчения, и было видно, что каждую секунду Аурелий по-новому переживает полученный от князя выговор.

– Как он может знать, что сказал бы мой отец в данной ситуации?! – возмущался он вечером перед примеряющей новые наряды Шиа. – Что плохого в том, что я выслушал их прошение? Для чего я тогда здесь нужен? Келсий был суров ко всем, не только к бедным.

– Я вообще не понимаю, как ты терпишь такое отношение к себе, – не отрываясь от отражения, проговорила эльфийка, прикладывая к тканям украшения. – Тебе себя не жалко?

– Я не успеваю собраться, чтобы ответить, – раздражённо дёрнул плечом Аурелий. – Я же не могу считать своё мнение единственно верным. Поэтому, когда слышу критику, сперва пытаюсь разобраться в ней. Вдруг я действительно где-то допустил ошибку?

– Тебе нужно больше верить в себя, – улыбнулась ему в зеркале Шиа.

– Это получается, только когда ты рядом. – Аурелий приблизился, обнимая эльфийку и целуя её в волосы.

Таким образом – возвращаясь к изначальной теме – молодая графиня Вельц-Шарр, дожидаясь суда в заключении, пережила немало горя. Одно только то, что ей ограничили свободу и привычные удобства, заставляло её чувствовать себя униженно. А прочтя пару газетных заметок, она и вовсе пришла в смятение. Ловко выстроенные в единую смысловую цепочку интервью и факты расставляли в этой истории акценты вовсе не там, где ей хотелось бы. Ещё больнее ударил отказ князя Мешерие, который всё-таки приходился ей пусть очень дальним, но родственником, морально поддержать её. Поэтому в день суда в зал вошла осунувшаяся, подавленная аристократка, нервно озирающаяся в поисках родных: Вельц-Шаррам разрешили остаться в столице до вынесения приговора только под домашним арестом.

Её усадили напротив потерпевшей; можно было подумать, что уж эта-то эльфийка, втайне празднующая победу, абсолютно спокойна – однако Шиа тоже было, о чём переживать. На следующий после происшествия день Пьерше прислал ей записку, пригласив к себе в кабинет, и там, захлопнув все двери и окна, без предисловий отчитал:

– Суд! Да вы не представляете, в какой опасности находитесь! Немедленно рассказывайте, что произошло на самом деле. У нас, если возникает сомнение в правдивости слов свидетельствующего, судья может обратиться к императору, чтобы тот допросил норда лично, используя Дар. Поэтому, если вдруг возникнет сильное расхождение в ваших с графиней версиях, Аурелий заставит её процитировать диалог слово в слово – и тогда весь ваш разговорчик выйдет наружу. Как бы вы сами не упали в яму, которую рыли! Я понимаю, хотелось произвести впечатление, самостоятельно отправив несколько дворян в ссылку, но уж дальше-то можно было советоваться…

Однако после того, как Шиа пересказала беседу, граф Круазе вздохнул более-менее с облегчением.

– Ну, из этого ещё можно выкрутиться. Учтите, одна роковая ошибка – и вы навсегда похороните свою репутацию.

Поэтому, когда судья попросил Шиа огласить её версию событий, эльфийка отнюдь не пребывала в эйфории, хоть они с Пьерше и выработали единую линию поведения. И ответила так, как продиктовал ей он:

– Неделю назад, около полудня, ко мне приехали граф Вельц-Шарр и его дочь. Граф приехал лично извиниться за оскорбления, нанесённые мне ранее его семьёй, и просить о помиловании. Во всяком случае, он надеялся, что император примет акт его доброй воли во внимание. Однако молодая графиня Вельц-Шарр не демонстрировала никакого раскаяния. Полагая, что ей неловко в присутствии отца и княгини Брунгервильсс, я предложила поговорить наедине. В кабинете графиня продолжала молчать, на что я снова заметила, что она не выглядит раскаявшейся и мне крайне неприятно её ко мне отношение. В ответ на это графиня начала угрожать мне расправой от имени всей аристократии, посыпались оскорбления. Когда я заметила, что ничем не хуже её, графиня на меня напала.

– Каким образом?

– Она использовала магию, заставив мою одежду гнить. – При этих словах по залу пронёсся возмущённый гул. – Не зная пределов её магии, я контратаковала и поспешила покинуть комнату, зовя на помощь. Однако графиня выпустила иглы и ранила меня в плечо. Врач говорит, на этом месте останется шрам. На помощь мне пришла княгиня Брунгервильсс, и благодаря ей графиню Вельц-Шарр удалось обезвредить. Я также хочу обратить ваше внимание, что граф Круазе по доброй воле согласился выступать в суде от моего имени, и далее прошу предоставить слово ему.

– Принято, – кивнул судья. – Подсудимая, клянётесь ли вы перед лицом нашего владыки отвечать правду и только правду?

– Да… да, разумеется. Но всё было не так! – Графиня чуть заикалась от волнения. – Это она оскорбила меня при встрече, специально зазвав в кабинет, чтобы отец не мог заступиться за меня. И стала угрожать, что если я расскажу всем об этом, то лишусь головы за клевету. В ответ я всего лишь напомнила, с кем она разговаривает. Но ей было всё равно – эта эльфийка заявила, что она лучше любого норда! Хотите знать почему? Потому что ей не надо пить кровь императора, чтобы быть независимой от его воли. Поэтому она уже лучше любого из нас и единственная достойна быть императрицей. – Это заявление тоже не осталось без внимания публики, вызвав громкие перешёптывания. – Признаю, здесь я не смогла сохранить спокойствие духа, но я… я не собиралась нападать на неё! – воскликнула нордианка, пристально вглядываясь в окружающие её лица: судьи, императора, прокурора, графа Круазе, родных. – Я не собиралась причинять вред! Я лишь хотела показать её место, потому что по-другому не получалось, – уже не так уверенно закончила она.

– Спасибо, – буднично поблагодарил судья. – Есть ли сейчас какие-либо вопросы к потерпевшей?

– Да, разумеется, ваша честь, – поднялся со своего места адвокат графини. – Шиа, скажите, в вашей версии произошедшего всё звучит складно – но почему вы умолчали о том, что граф Вельц-Шарр преподнёс вам в тот день подарок? Насколько мне известно, вы не приняли его сразу, передали на обследование княгине Брунгервильсс. Значит ли это, что вы уже находились в конфликте с графиней и заведомо были расположены к ней неприязненно?

– Моё поведение было продиктовано соображениями безопасности, – спокойно промолвила эльфийка. – Графиня уже не раз демонстрировала свою враждебность – и не только на словах. Я боялась, что ожерелье зачаровано и способно навредить мне.

– Вы признаёте, что повлияли на решение императора отправить семью Вельц-Шарр в ссылку? – безапелляционным тоном продолжил допрашивать адвокат.

– Полагаю, об этом судить не мне, – холодно вскинула подбородок Шиа. – О решениях императора спрашивайте у него самого.

– Но ведь вы сами ранее заметили, что Вельц-Шарры приехали к вам в надежде, что вы замолвите за них слово. Значит, вы состоите с императором в довольно близких отношениях?

– Личная жизнь не имеет к этому ни малейшего отношения, – прежде, чем Шиа успела ответить, инициативу перехватил Пьерше. – Возмутительное поведение графини Вельц-Шарр подвергалось осуждению многими из нас на зимнем балу. Предложить иностранке бокал с кровью – одно это достойно сурового наказания. И если Вельц-Шарры нанесли визит потерпевшей с корыстными намерениями, это не значит, что она имела возможность их удовлетворить, Ваша честь!

– Вопрос отклонён, – подтвердил судья. – У вас ещё есть вопросы к потерпевшей?

– Нет, Ваша честь.

– Благодарю. Граф Круазе, ваши вопросы к обвиняемой?

– Да, разумеется. – Пьерше ответил лёгким полупоклоном, выступая вперёд с обворожительной улыбкой. – Графиня Вельц-Шарр, скажите, пожалуйста, для чего вы выпустили иглы, если не собирались нападать?

– Потому что меня ослепили и я опасалась за свою жизнь, – раздражённо отозвалась графиня. Вопрос казался ей нелепым.

– Но вы же предполагали, что ваша магия напугает хозяйку квартиры? Возможно, именно этого эффекта вы и добивались? Атаковав первой, вы должны были понимать, что ответные действия – не более чем защита и способ бегства?

– Но вы же видели её поединок во дворце! Она вполне могла и напасть на меня! – Забыв, что перед ней стоит не просто такой же аристократ, как и она, сорвалась подсудимая. Благочинная игра эльфийки, которая в тот день усмехалась ей в лицо, и мучительное ожидание в камере исчерпали её терпение. – И она лжёт, лжёт, строя из себя невинность во плоти! Она наслаждается моим унижением!

– Тишина в суде. – Судья тяжело ударил молотком, и этот чересчур громкий, грубый звук заставил графиню Вельц-Шарр вздрогнуть.

– То есть, зная, что противница способна ударить в ответ, вы всё равно атаковали? – изумился Пьерше. – Значит, потенциально вы были готовы к драке?

Графиня Вельц-Шарр смешалась. На самом деле, она и сама с трудом могла ответить, как далеко заходила её злость. Было ли там место подлинной кровожадности? Или всего лишь вышла из-под контроля мелкая пакость?

– Я… я не знаю. Я не думала о последствиях, – выдавила она наконец. – Но точно не собиралась каким-либо образом угрожать её жизни.

– А вот это ваше обвинение, что Шиа якобы мнит себя лучше всех нас и только она достойна быть императрицей, – она формулировала это именно такими словами?

– Она рассуждала про обряд испития крови, – фыркнула графиня. – Это можно отнести к любому из нас!

– Возможно. Но в материалах дела написано, что она лишь сравнивала себя с вами.

– Она это подразумевала.

– Подсудимая, отвечайте по существу вопроса, – строго напомнил судья.

Графиня Вельц-Шарр вздрогнула, в её глазах сверкнуло бессильное возмущение.

– Так говорила или нет? – сладко улыбнулся граф Круазе.

– Нет, она ничего не говорила о том, что достойна быть императрицей, – сквозь зубы процедила дворянка. – Это лишь мои предположения.

– Ваша честь, уважаемая публика, я хочу обратить внимание на то, что в рассуждениях Шиа об обряде венчания скрывается доля правды, – воззвал Пьерше. – Император Белой империи действительно обладает безграничной властью над каждым нордом, кроме императрицы. И все иностранцы, приезжающие в нашу страну, находятся вне этой иерархии. Безусловно, то, что Шиа назвала себя лучшей, было ошибкой, однако смысл её послания остаётся неизменным: она не считает возможным, чтобы с ней обходились, как с существом второго сорта. Учитывая, что буквально перед этим Шиа выслушала поток оскорблений, подлинный посыл её высказывания, пусть и эмоционально окрашенного, прочитывается вполне отчётливо. Вы же не отрицаете, что называли её уродливой, нищей? – точно опомнившись, прервал свой монолог граф Круазе.

– Не отрицаю, но…

– А как вообще начался ваш разговор? Вот вы пришли в кабинет, и что она вам сказала? – Ловко выудив из графини единственную нужную фразу, Пьерше тут же перебил её, ставя перед новым вопросом.

– Что она ожидала увидеть меня в более жалком состоянии! – зло выпалила подсудимая. – Это, по-вашему, нормально?!