На грани доверия. Книга третья.

– С чего ты взяла, Степановна? – он вскинулся.

– Вы ещё вчера были не в себе, а сегодня всё утро упорно пытаетесь кому-то дозвониться.

– Степановна, с какого момента ты у нас стала шпионкой? – пошутил он.

– Простите, вы правы – я лезу не в своё дело. Этого больше не повторится, – она с подносом посуды направилась к выходу.

– Не обижайся, моя старушка, я и, правда, расстроен, – сказал ей вслед Фертовский-старший. Она остановилась. Но дальше спрашивать не стала, ждала. – Всё дело в Володе. Мы, можно сказать, поссорились, – вздохнув, пояснил он. – Мальчик затаил на меня обиду. Я пытаюсь дозвониться на него, но он не берёт трубку, – опять вздохнул.

– Он был вчера здесь, – доложила экономка.

– Да? – удивился хозяин. – А мне ничего не сказал.

– Долго был, – добавила она.

– Наверное, ждал меня, – предположил Владимир Григорьевич, – не дождался и поехал встречать к университету.

– Может быть, – Степановна вышла из столовой. Фертовский-старший ещё раз набрал номер телефона внука – тщетно, ответа не было. Он посмотрел на часы, охнул, засобирался на лекции, сегодня тяжёлый день, занятий очень много.

После трёх контрольных, двух лекций и двух семинаров, Владимир Григорьевич почувствовал себя плохо – сильно разболелась голова, давило в затылке, изнутри как будто шёл жар. Он выпил таблетку, снижающую давление, но облегчения не почувствовал. С трудом добрался до дома, вошёл в спальню, кое-как сдёрнул с себя галстук, стал стягивать костюм. В этот момент вошла Маша. Посмотрела на супруга.

– Володенька, милый, тебе нехорошо? Что болит? – подскочила к нему.

– Сильно болит голова, Маша, ощутимо подташнивает и будто жжёт изнутри, – признался он, – я думаю, что поднялось давление. Таблетку пил ещё в университете, но не помогло.

– Володя, Боже мой, я вызову скорую, – Маша взяла в руки телефон, – ложись в постель, тебе нужен покой.

– Не надо пока скорую, Машенька, если сможет Казимир Львович, пусть приедет он. Позвони ему, пожалуйста, – попросил Владимир Григорьевич. Она кивнула, стала набирать номер семейного врача. Казимир Львович пообещал приехать как можно скорее, сам же рекомендовал Маше задёрнуть шторы в спальне, приоткрыть окно, дав приток свежему воздуху. Супругу накапать успокоительного, а его икроножные мышцы согреть горчичниками. Маша выполнила все рекомендации доктора и не забыла позвонить Николя, хотя муж и возражал.

Спустя полчаса врач вышел из спальни.

– Ну что, Казимир Львович? – Маша не находила себе места.

– Гипертонический криз, очень высокое давление, – он посмотрел на часы. – Я сделал укол, сейчас немного подождём, померим ещё раз. Но мне не нравится и его сердце. Маша, один инфаркт уже был. Я настаиваю на госпитализации и полном обследовании. Не хочу тебя пугать, но…– он замолчал.

– Но? – тревожно переспросила Маша.

– Возраст-возраст, сердце изношено. Володя всё ещё работает? Пора отдыхать. А тебе его уговорить оставить работу. Если хочет жить дольше. И никаких волнений. Он нервничал в эти дни?

Маша не успела ответить.

– Нервничал, – вместо неё ответила появившаяся в коридоре Степановна. Маша тревожно посмотрела на экономку.

– Вот вам результат – волнения плюс переутомление на работе. Да ещё сердце больное. Ещё раз настоятельно рекомендую госпитализацию.

– Хорошо, Казимир Львович, скоро подъедет Николенька, мы вдвоём убедим Володю о необходимости обследования и госпитализации, – кивнула Маша.

– Надеюсь на это, – строго сказал доктор и ушёл к больному. После повторного замера давление снизилось до безопасной отметки. Врач откланялся, попросив держать его в курсе и позвонить сразу, как они примут решение об обследовании.

– Степановна, что ты такое говорила про нервы у Володи? – спросила Маша, как только врач уехал, – она нашла Степановну на кухне.

– Я не стала тревожить тебя утром, Машенька, но Владимир Григорьевич вчера с внуком, как бы это сказать, поссорились, – она стала загружать посудомоечную машину.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Маша.

– Хозяин мне сам сказал сегодня утром, он пытался дозвониться до внука, но тот так и не взял трубку. Это обстоятельство его весьма огорчило.

– Понятно, Володя души в нём не чает, – Маша закрыла лицо руками, потёрла веки, – что же в таком случае, между ними произошло? Он ничего не рассказал?

– Нет, ничего, – покачала головой экономка, – но мне кажется, дело серьёзное. Судя по состоянию хозяина и его упорным попыткам дозвониться до внука, это была не просто ссора, а разлад, самый настоящий. Кажется, звонок в дверь, – она прислушалась.

– Я сама открою, Степановна, наверное, это Николенька приехал, – сказала Маша и направилась в коридор.

– Что с отцом? Врач был? – Николя влетел в дом на всех парах. На ходу скинул обувь, куртку.

– Высокое давление, но сейчас уже сбили, – поторопилась его успокоить Маша.

– Он в спальне? Мне туда можно? – спросил Николай.

– Можно, проходи.

Николай тихо вошёл в спальню, отец лежал на кровати, укутан одеялом до самого подбородка. На щеках румянец неровными пятнами, глаза открыты.

– Папа, – позвал Николай, – я тут.

– Привет, сынок, – слабо улыбнулся Фертовский-старший, – иди поближе. Ну что, испугался за своего старика?

– Есть немного, – Николай сел на стул, который взял у стены, – ты как?

– Да нормально в целом. Немножко прихватило, но уже отпускает. Будем живы.

– Что сказал доктор?

– Настоятельно рекомендовал лечь в клинику обследоваться, – вместо мужа сказала Маша.

– Сердечко, говорит, барахлит. Мотор мой немножко сбоит, сынок, – смущённо сказал Владимир Григорьевич, – я-то всё думаю, что я молодой. А годы идут только на плюс.

– Папа, они у всех идут на плюс, – покачал головой Николай, – давай на этот раз послушаем врача и в клинику? Не будешь упрямиться?

– Не буду, Коля, наверное, пришло время.

Глава 45

– Это что ещё за новости? – в палату, громко стуча каблуками, вошла Фаина Витальевна, бросила сумку на тумбочку, села на стул.

– Привет, мама, – Дима не спеша сел в кровати, сегодня было полегче. Завтра обещали выписать из клиники домой. Хотя гипс теперь будет долго, да рёбро срастётся не сразу. Однако дома всегда лучше.

– Я тебя спрашиваю, по какой причине, ты сказал такое Мишель? Девочка примчалась ко мне вся в рыданиях. Что за чушь про отмену свадьбы? Дмитрий, это такой розыгрыш?