Погрешность

– Да, но, если ты не хочешь, можем побыть дома.

– Нет, сейчас поедем.

– Какие-то проблемы?

– У нас всегда какие-то проблемы. Не бери в голову, – целует в висок, – слушай, там ветер, поищи себе какую-нибудь куртку у меня.

– О, это будет целое одеялко. Отключи телефон, слышишь? Пусть они сами разбираются!

Никольская жадно вцепляется пальцами в Степину футболку, смотрит прямо в глаза. Он замечает в них волнение. Она переживает, не понимает происходящего, не знает его реакций и пока не осознает, что для него значит его работа. Он трудоголик, это почти похоже на болезнь.

– Я быстро, – Улька выбегает в соседнюю комнату, роется в гардеробной, спустя пару минут возвращается уже готовая, с перекинутой через локоть ветровкой. Его ветровкой.

– Поехали.

Степа убирает телефон в карман джинсов под немного раздраженным взглядом Ульяны и вместе с ней спускается в гараж.

– Можно я поведу? Кстати, надо забрать мою машинку от Лизкиного дома.

– Завтра заберу. Садись, – протягивает Ульяне ключи от Ягуара.

– Я так люблю водить. Ты просто не представляешь, – Никольская ерзает на сиденье, подстраивает под себя руль, зеркала и высоту кресла. Все это получается довольно быстро. – Куда ехать?

– За забором направо.

– Поняла.

Пока Ульяна маневрирует по не совсем ровной грунтовке, Гром наблюдает за ее реакциями. Как она морщит лоб, вытягивает шею, чтобы лучше увидеть дорогу, закусывает губу или высовывает кончик языка, с энтузиазмом выкручивая руль. Он смотрит на нее, чувствуя то, насколько он привык. Привык к ее непосредственности, улыбкам, позитиву. Она живет в его доме чуть меньше недели, а он совершенно не знает, что будет делать, если она решит уйти. С ней он меняется, с ней у него есть эмоции, с ней он чувствует. Чувствует то, насколько она дорога, то, насколько он в нее влюблен.

– Мы приехали, – Ульяна ставит машину на паркинг и смотрит на бушующий залив широко распахнутыми глазами, – сто лет здесь не была, – выбирается из салона и вдыхает холодный воздух, пронизанный запахом воды.

– Капюшон надень, – Степа обходит машину, накидывая на Улькину голову капюшон.

Они направляются к воде, идут вдоль берега, держась за руки. Никольская бурлит эмоциями, не собираясь их сдерживать. Что-то говорит, говорит, без умолку, много улыбается, но в какой-то момент поджимает губы и замолкает. Правда, после срывается, замирает, упираясь ладонями в Степину грудь.

– Громов, тебе вообще со мной неинтересно, да?

– Что? – он хмурится, не совсем понимая, о чем она.

– То. Ты вечно молчишь. Я понимаю, у меня нет красного диплома, я не училась на пятерки и, может быть, не такая умная…

Степан накрывает ее губы поцелуем, прерывая поток этого несвязного бреда. Приподымает над землей, вынуждая обхватить его корпус ногами. Немного отстраняется, смотрит в глаза, затянувшиеся влажной пленкой, и качает головой.

– Ульяна, я не самый приятный собеседник. Я тебя слушаю, слышу, – его губ касается улыбка, – но я не могу, как и ты, вот так обыденно болтать ни о чем. Это не в обиду тебе, – сразу обрывает ее попытку возмущения, – я не люблю говорить просто ради того, чтобы говорить.

– Как с тобой сложно, – она вздыхает, – ну ладно, вернемся к этому через годик, думаю, все будет иначе, – облизывает пересохшие губы. – Поставь меня на землю.

– Нет, ни за что.

Они здесь вдвоем, в таком тягуче-сладком уединении. Их обдувает холодным ветром, из-за которого не слышно ничего вокруг. Только сильные порывы и всплески волн. У берега прозрачная вода превращается в пену, омывая золотой песок, искристо переливаясь под проглядывающими лучами солнца.

Глава 13

У камина тепло, Ульяна отогревает свои холодные пальчики, сидя в уютном кресле. Степа подает ей горячий чай и садится на пол, распрямляя колени. Улька нагло закидывает ноги ему на плечи.

– Видишь, я уже поселилась на твоей шее, – посмеивается, делая глоток облепихового чая.

Степины пальцы проходятся по ее голени поглаживающими движениями.

– Почему ты вернулся из Америки? Тебе там не нравилось?

– Нравилось, – Громов сводит брови, – я изначально не планировал задерживаться там надолго. Это был хороший опыт, не более.

– Я не знаю, как сказать родителям о нас. Наверное, нужно, да? Они все равно узнают, когда я отменю свадьбу, – девушка прикладывает пальцы к губам. – Кстати, Макс оказался геем, представляешь? Он хотел жениться на мне для прикрытия.

– Практично, – только и выдает Громов.

– Очень. Боюсь ехать домой, мама устроит скандал.

– Я могу поехать с тобой.

– О нет, не нужно. Скандал будет еще громче, я лучше сама…

– Уверена?

– Более чем.

Степа целует ее колено, и Улька проворно переползает на пол. Усаживается рядом, тесно прижимаясь к мужскому боку. Огонь в камине успокаивающе потрескивает.

***

Утром Степа отвозит Ульяну в театр и не хочет с ней прощаться. Улька целует первая, перелезая к нему на колени, ее пальчики проворно расстегивают верхние пуговицы на его рубашке, а ладошки обхватывают шею.

– Я буду скучать, – мурлычет ему на ухо.

– Я тоже. Тебя забрать вечером?

– Нет, я съезжу к родителям.

– Ладно. Я вызову эвакуатор, чтобы твою машину привезли сюда.

– Спасибо.

– Будь осторожнее.

– Непременно.

Когда она выскальзывает на улицу, Степа провожает ее глазами до входа и ждет, пока она скроется за массивными дверьми, лишь после этого трогается с места.