Бойся мяу

– Держи за кончик, – скомандовал Качку и стал выцеливать топориком. – Возьму поносить твой пальчик. На место своего мизинца. Да, я…

Вдруг пришло осознание, что он ведь вправду отрубит. Что он не какой-то хулиган и забияка, нет. А изверг! Ведь так? Монстр. И неожиданно не из чулана, не из леса или проклятого дома.

– Я, знаешь ли, коллекционер, – закончил Лис.

Женя задергался. Стал извиваться телом, брыкаться ногами, вырываться. Но без толку. Руки, именно руки держали намертво. Кисти не слушались.

– Я не один! Я не один! – закричал он и попытался оттолкнуться от осины, податься грудью вперед. Но лишь больно отпружинил назад. И следом получил удар в живот от Блондина.

– Я не один, – простонал он.

– Конечно, малец, – отозвался Лис. – Мы с тобой, драгоценный ты наш.

– Не надо, прошу, не надо, отпустите, прошу, – взмолился Женька. – Зачем? Зачем? Нет, не надо…

Он воздел голову. И уставился в серебристо-зеленый свод, далекий, мерцающий. Смотрел, желая укрыться в нем, сбежать туда. И услышал потерянный шелест. Он дошел через шумную панику в голове, через злобный скрежет зубов и безумный бой сердца. Опустился могучий и умиротворяющий, как смелые волны океана. И стало вдруг тихо и спокойно.

А затем закружилась голова. На миг тело лишилось веса. Земля исчезла. И казалось, что он вот-вот упадет вверх, полетев вниз.

Но тут хрустнуло дерево. Хрясь! Шелест разом смолк. И все пропало.

Женя увидел топорик, воткнутый в осину. Прислушался к спящей руке. Боли не было. Кроме того, пальцы на месте – наконец он это разглядел.

– Это что за херня? – негодовал Лис, держась за голову и слегка покачиваясь.

– Чё это было? – вторил ему Качок, неловко поднимаясь с колен.

Что-то промычал и Блондин. Женек мотнул головой к нему. И только теперь понял: Блондин валяется на земле, и левую руку никто не держит.

Собрав волю в кулак, Женя поднял ее, дубовую, одеревеневшую. Повернулся к Качку и обрушил эту деревяшку на руки, не отпускавшие его правое плечо и локоть. Тот вскрикнул и отдернул их.

Женька оказался на свободе. Неведомая сила подбросила его. Он вскочил на ноги. Но замешкался. Казалось, единственный путь бегства – это сигануть в овраг, крутой и глубокий. Однако повело его влево: Блондин еще не поднялся, и был шанс. Кинулся было, как на втором же шаге Лис вцепился в футболку. И утянул назад.

– За шкирку да на ужин? – сострил он, усиливая хватку.

Женя резко крутанулся, чтобы рубануть и по его ручище. Но его вторая, свободная, блокировала удар, шесть пальцев сжали дубину – предплечье. И Лис рванул Женька к себе. Уткнул вдруг кончик носика в его ладонь, вдохнул. И коротко облизнулся.

Кисть словно обожгло. Волосы на затылке зашевелились. И спину захолодило. И все в один краткий миг.

Затем маска уставилась на него таящейся за ней чернотой, и вместе с ней вглядывалось с аппетитом нечто, в ней обитающее.

– Надеюсь, ты боишься котов, – проскрипели они: Лис, тьма и это нечто.

Женек застыл, точно загипнотизированный. И в сердце зрело смирение. Как? Да разве он спасется? Что он против этого?

И когда хотел – хотя бы эту малость – бросить прощальный взгляд на родной дом, там, за оврагом, маска как-то подскочила, скосилась на бок.

От удара. Бахнул звонко треск влетевшего в голову яблока.

Лис и Женя взметнули головы вверх. Блондин и Качок изумленные тоже. Откуда с осины яблоко?

А в следующий миг уже град яблок обрушился на них. Но не с осины – из-за забора.

Коля, Митя, Руся наперебой швыряли их в хулиганов. И, казалось, сами были этим напуганы.

Лис хотел уже нагло улыбнуться, рассмеяться. Но за две секунды в него влетело три крупных снаряда. И когда еще один мог угодить точно в голову, он против воли прикрылся руками.

Женек вмиг отпрянул. И на этот раз не раздумывал. Не побежал даже – прыгнул в овраг.

– Нет!! – услышал он озверевшего Лиса. А затем все крики и ругань потонули в шуршании травы и треске сухих веточек. Но звучало это, как ураган в лесу – грохотом и хрустом.

Женька кубарем летел вниз, обхватив голову. Мир вокруг превратился в калейдоскопическую кутерьму. Злой овраг больно и без предупреждения бил кочками и молодыми деревцами. В плечо, по спине, в бок по ребрам. Неприкрытые коленки и локти чувствовали каждую ссадину. Ухватиться за что-нибудь и прекратить падение не успел. Все закончилось за несколько секунд. Его поймали и уберегли какие-то кусты.

Покалеченный и шокированный, Женек нашептывал славу богу. Спасибо, что, кажется, ничего не сломал, что не свернул шею и не налетел на сук. А еще воздавал славу ребятам. Пускай тело как из-под катка, но какое же счастье узнать, что ты в самом деле не один.

Он не заметил, сколько времени прошло. Лежал с закрытыми глазами и слушал магический, целительный шелест великанов. Иногда между век в уголках глаз просачивалась слеза. Что-то ныло, где-то резало, но то удушающее жжение отпускало и рассеивалось из-под ребер со спокойным дыханием. Внутри было тихо.

Он вспомнил, как мечтал увидеть край земли, выйти к нему один на один. Многого стоит добраться до границы миров, нечто особенное – жить на краю света, но какой в этом смысл, если своим счастьем не с кем поделиться. Он не заметил, сколько прошло времени, как смолк шелест и стало ясно, что и крики, и возня сражения затихли тоже.

Открыл глаза, приподнял голову. На груди сидела маленькая лягушка. Не успел он дернуться, она моргнула на него и спрыгнула в междуветвие. Рядом зашуршала трава, и он резко присел. Захотелось сбежать следом за малышом Ква – он успел дать тому имя. Спрятаться, лишь бы кошмар не пришел за ним снова.

– Жэк, – позвал сверху Коля.

Женька выдохнул. Ухватился за ветки и, пробуя движения на боль, встал на ноги.

– Жекин, – раздалось чуть ниже от Митьки.

Женя отошел от кустов, глянул выше. В пяти шагах растрепанный и взмокший Колька пытался устоять, осматриваясь. Голова его поворачивалась, не хватало только бинокля. Митя так, без сомнения, ищет его по компасу.

– Вот он! – воскликнул Ушастый за спиной, наверное, уловил на слух. – Вот ты где!

– Живой и… – Коля пригляделся и съехал чуть ниже, – повредимый.

Послышались сбивчивые шаги по склону.

– Нашли? Да? Нашли? – из-за деревца правее показалась Руся.

Кудряшки ее оказались собраны в хвост, а светлое личико запачкано полустершейся боевой раскраской. Женек присмотрелся к пацанам, на их щеках тоже остались размытые следы.

– А эти где? – спросил Женька, покосившись туда, откуда прилетел.

– Эти? Объелись груш, – рассмеялся Митька. Уши его горели, а в руке, в самом деле, был компас.

– Нажрались яблок, – закончил довольный и ужасно гордый Рыж.

Женя улыбнуться не решался, побаивался. Повернулся к Русе, ожидая чего-то более путного. Она развела руками:

– Ну, яблок действительно было много, – коротко хихикнула. – И они были тяжелые и твердые. А мы ими как по башке, и в живот, и в спину.