Бойся мяу

– Ага! На им, на! – подхватили ребята. – Бам! Бум! Ба-бах!

– И что, они сдались? – не мог поверить Женька. Лис испугался летающих яблок?

– Нет, вообще-то они погнались за нами, – весело признался Митя.

– А мы сбежали в сад. И давай улепетывать, – подхватил Колька.

– Уходим, уходим, ухо-о-дим, – пропел Митька, глянув на Русю.

Боевая троица рассмеялась.

– Все погнались? Втроем? – все еще не верил Женя. Лис не спустился за ним?

– Кажется, – дернули они плечами.

– Хотя когда мы спрятались на дереве, нас искали только двое, – вспомнил Коля. Он устал стоять и присел. – Тохи не было. Может, они разделились.

«Так это он Тоха-на-девятке, местная легенда», – догадался вдруг Женек.

– И что, они вас не нашли? – Он сорвал лист с куста и стер кровь с ссадины на колене.

– Ага, не нашли, – вмешался Митька, подавая ему еще листок. – Заметили, уроды. Но лезть за нами им, походу, было западло. Хотели дождаться, когда сами не вытерпим, но, знаешь, в итоге смотались по-тихому. Угадай, почему?

Странно, но именно теперь улыбка попросилась на свет.

– Вы снова их закидали? Или что, их, может, мамка позвала? – улыбка расцвела, и стало легче. Руся посмеялась.

– Им привиделся Горбун Володи, – прыснули со смеху пацаны. – И они смотались.

– А он?

– Кто?

– Горбун, – встревожился Женька.

– Не знаю, мы сбежали тоже. Потом, – Рыж откинулся на склон. – За тобой.

– Но после этой яблочной бомбежки лучше нам больше вообще не соваться в сад, – добавил Митька, кивая самому себе, точно вспоминал, как это было.

– Да, точняк, – протянул Женя, потупил взгляд, но все же сказал им в лица: – Слушайте, ну, это… вы прям… спасибо, ребята, вы… вы ведь спасли меня, реально, это же… Вы просто настоящие… – Он осекся. – А… а где Сашка?

– А он, знаешь ли, подружился с йети, – лукаво начала Руся, – и остался у него погостить.

Женек попытался выдавить улыбку, но смотрел на нее все так же напряженно.

– Ну здесь он, – сжалилась она. – Вооружился топором и стережет нас наверху.

– Он может, – обронил Женек, спешно заковыляв по склону.

– Ну что, кто первый наверх? – Колька шустро поднялся на ноги.

– Ха, ха, Рыж, очень смешно, – отозвался Женя. – Я буду там только через час.

Они посмеялись над ним, потом он добавил:

– Не надо, не поднимайтесь. Не пойдем же мы домой той же дорогой? – Они молчали, но по виду не возражали. – Давай здесь перелезем на другую сторону и заберемся к нам на участок. В гости зайдете, покушаем. Лады?

– Нормально, лады, – согласился Рыж.

– Правильно, а то топать еще, – Митька махнул рукой.

– А я сейчас за топориком и маленьким воителем. – Женя повернулся к Русе. – Ты же с нами?

– С тобой, – она кивнула наверх.

– Ну ващще, – печально буркнул под нос Колька. Женек, правда, услышал. А Руся? Она уже карабкалась в гору.

Забраться оказалось непросто. Кроссовки соскальзывали, коленки жгло, когда кожа натягивалась. Болело правое плечо, чуть меньше – спина, а левая кисть по-прежнему была как не своя, скованная.

Руся, от которой он старался не отставать, вновь напевала: «Как же тебе повезло, у-у, твоей невесте, завтра мы идем тратить все свои, все свои деньги… вместе». Мелькнула внезапная мысль – надо бы побольше послушать этого Мумина Троя. И тут же вопрос – а зачем это, интересно?

Отвечать себе не стал.

На пологом участке она остановилась передохнуть. Повернулась, протянула ему руку, чтобы затащить на уступ. Он ухватился за нее левой. С ее помощью Женек забрался на площадку. Он залез бы и сам, но заметно медленнее. Выпрямился, глянул вверх. До края оврага оставалось метра три по склону. Можно было позвать Сашу, но он не стал.

– И я столько падал? – удивился, осматриваясь.

– Да-а. Больно, наверно, – отозвалась Руся, поглаживая локоть, словно и у нее он был в ссадинах.

– Больно будет, когда мама узнает, – пошутил он.

– А папа?

– Папа далеко.

– Да? А у меня наоборот, – сказала она без обычной веселости. – Папа всегда рядом, хотя издалека.

– Моряк что ли? Мой тоже был.

– Типа того, – усмехнулась она.

– Так это… ты, что… не пойдешь с нами? Чай попьем, отдохнем.

Руся пожала плечами:

– Уже поздно, Жень, и мне отсюда ближе, – она махнула рукой над головой. Женька не совсем понял куда: вроде вдоль оврага, а вроде и выше.

А затем ощутил вдруг, как исчезла дубовая скованность в левой руке. Она снова стала его, живой, послушной и шустрой. Он уставился на нее, играя пальцами.