Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья

Гарольд вдруг понял, что всё дело в звуках которые так ему нравились. Что он давно не слышал тех мелодий, которые вдохновляли его к чему-то большому и светлому. Самое главное, что вдруг заметил мальчик, это то что он стал мечтать совершенно о другом, что его мечты вдруг стали более обыденными, скучными и даже неинтересными самому Гарольду.

Он поделился своими волнениями с мамой. Но та только погладила его по голове и успокоила как могла. Вечером мама о чём-то долго шепталась с папой, а на следующий день папа пришёл сияющий от улыбки и помахал перед носом Гарольда каким-то конвертом.

– Что это, папа? – не понял Гарольд радости отца.

– Завтра едем с тобой в Лондон. И Джесси с собой прихватим, чтобы ты не скучал в дороге! – объявил Фредерик сыну.

– В Лондон? – теперь уже удивился Гарольд и подумал, что должно быть папа приготовил для него с Джесси что-то интересное.

– Ну да, в Лондон, – присел за стол Фредерик и посмотрел на Августу, – трудно было на «Кармен» достать. Хотел на балконе, но был партер и галёрка. Я так подумал, что детям будет интереснее посмотреть на всё сверху.

– «Кармен»? – подала чай Фредерику Августа, не отрываясь от дел.

– «Кармен», – кивнул Фредерик.

– Поймут ли они эту оперу? – улыбнулась Августа и повернувшись к Фредерику прислонилась к стене и сложила руки на груди, – хотя ты знаешь, вряд ли они будут вслушиваться в слова.

– Жаль что ты не поедешь с нами, – вздохнул Фредерик взяв чай.

– Я не думаю, что Чарли и Уильям справятся с Сиднеем, – спокойно ответила Августа, – а Лилли приходит поздно. Поэтому, на сей раз побудьте без меня.

Она улыбнулась посмотрев на Гарольда, который всё это время слушал их разговор стоя посреди кухни, глядя то на маму, то на папу.

– Мы едем слушать оперу? – воскликнул мальчик восхищённо и бросился к маме, на лету обняв её, – спасибо, мамочка! Я немедленно обрадую Джесси!

Он подбежал к отцу, быстро обнял его за шею, едва не опрокинув на стол чашку с чаем, потом так же быстро сорвался с места и побежал на второй этаж зовя сестру.

– Пускай, – махнул Фредерик Августе, которая хотела остановить Гарольда и пожурить за нечаянную неосторожность, – он так долго этого ждал…

…ЛОНДОН; МАРТ 1912 ГОДА…

…Это был театр, название которого Виктор прекрасно помнил. Ковент-Гарден.

Виктор стоял на самом входе пропуская зрителей, которые словно не замечали человека в сером костюме и таком же сером пальто, стоящего почти у самых дверей.

Он стоял долго, будто кого-то ждал. Наконец, когда на ступеньках показался высокий усатый мужчина в широкой клетчатой кепке, с двумя нарядно одетыми детьми, мальчиком и девочкой, человек надвинул на глаза шляпу, опустил взгляд и долго смотрел на них, словно провожая.

Виктор улыбнулся. Мальчик бежал вперёд, постоянно оглядываясь на отца, а девочка скромно делала ему замечания. Она словно боялась обидеть брата. А тот улыбался, смеялся, как-будто хотел запрыгать от радости, но не умел.

Отец подшучивал над сыном и… наконец они исчезли в дверях.

Виктор усмехнулся, грустно глянул на ступеньки, по которым они только что прошли, и сошёл вниз…

Он перешёл небольшую площадь и найдя маленькое уютное кафе тут же за углом, не долго думая прошёл внутрь.

Заняв столик у самого окна, Виктор скинул пальто на спинку стула и подозвал официанта.

– Просто кофе, – попросил Виктор.

– Сахар, сливки? – спросил официант.

– Без сливок но с сахаром, – ответил Виктор посмотрев в окно.

Шло время. Виктор только молчал потягивая кофе, который уже давно остыл. Он о чём-то думал, но не мог собраться мыслями. Волнение, непонятный страх, ещё более непонятные рассуждения не давали понять то, чего же он хотел.

– Задумались, мистер Гудвин? – услышал Виктор знакомый голос.

Перед ним стоял старик.

– Чарли? – посмотрел на него Виктор.

Старик присел напротив.

– Я думал ты в России, пытаешься отыскать следы инженера Полежаева, – вздохнул старик.

– Сегодня приехал, – тихо ответил Виктор.

– Не мог удержаться? – улыбнулся, покачав головой старик.

– Ну ты же тоже тут? И как ты меня нашёл? – ответил Виктор.

– Было не трудно догадаться, – вздохнул старик, – маленький Гарольд очень скучал по привычной жизни, которая осталась в Мелкшаме. И мама с папой решили устроить своему сынишке праздник. Как раз в этот день, отец заработал немного денег на своём последнем клиенте. Фредерик и Августа решили, что лучше потратить эти деньги на билеты в оперу, чтобы дети не забывали что их семья не простая, а благородная. Но денег не хватило, чтобы сходить всей семьёй. И маме пришлось выкручиваться на ходу… О чём ты до сих пор не знаешь, – старик помолчал глядя на Виктора, – но я видел как ты простоял полчаса на входе и даже не подошёл к ним. А чего ведь стоило просто окликнуть отца, послушать вместе оперу, угостить детей мороженым и дать им денег, чтобы приглашение твоего дядюшки осталось бы незамеченным в истории семьи?

– Не всё так просто, Чарли, – сказал Виктор, – исчезнет цепь событий создавших ХХ век. Тогда не будет барона Виктора фон Готта, секретаря лорда Бальфура и резидента британской разведки в Берлине. Немцы получат все разработки машины времени, победят во Второй Мировой, исчезнут Государство Израиль, Россия, Польша, Франция, а заодно и мы с тобой просто растворимся в пространстве, вместе с памятью о нас.

– Миллионы людей растворятся в пространстве, миллионы людей и судеб, Гарри, – уточнил старик.

Он посмотрел вокруг.

– Люблю я это кафе, – улыбнулся старик, – я сюда часто захаживал… Захаживаю, если выражаться точнее.

– Боишься встретить себя молодого? – улыбнулся Виктор.

– Брось, – усмехнулся старик, – уж я-то помню где в какой день я находился и что делал. Сегодня я сюда точно не зайду.

– Так ты зачем пришёл? – кивнул, улыбнувшись, Виктор.

– Смотри, – отдал старик Виктору маленький блокнот, – я думаю, тебя это должно заинтересовать.

– Что это? – открыл блокнот Виктор.

– Это я сегодня забрал в Саутгемптоне, в одном ангаре, куда вчера приезжал твой отец, – ответил старик.

– А что он там делал? – посмотрел на старика Виктор.

– Работал, Гарри, – пожал плечами старик в ответ, – а ты думаешь, на какие деньги он купил билеты в театр для тебя и для твоей сестры? В блокноте финансовые расчёты немецкого бухгалтера. Этот господин Краузе, который оставил блокнот, был дотошным и явным скрягой, я бы сказал.

– Немцы педантичны, – ответил Виктор и глянул на старика, – он забыл блокнот?