Чтоб знали! Избранное (сборник)

Вчера был год со дня нашей помолвки, и мы радостно провели этот день вместе, вспоминая прекрасные эпизоды наших недолгих, но глубоких отношений.

Карен научилась бегло читать по-русски, но, увы, далеко не всегда понимает смысл прочитанного. Я сегодня записал её чтение на видео, чтобы лет через пять, когда её знания будут много лучше, она смогла бы оглянуться с улыбкой на прошлое. Я перевожу ей твои письма, и она мечтает с тобой свидеться, но, естественно, не так сильно, как я. Суждено ли? Но я верю, что суждено. Теперь основное, то есть решение, зависит от тебя.

Я присоединился к Карен и вместе с ней прохожу курс компьютерной графики, являясь к ней в колледж на вечерние занятия. Я прочитываю по учебнику то, что она изучает на лекциях, и упражняюсь на компьютере в лаборатории, а она тем временем делает домашнее задание на соседнем компьютере.

Тут мне пришло письмо – от кого бы ты думал? От Рины. Я рассказал об этом Карен, и она восприняла это без отрицательных эмоций, кои я опасался этой новостью в ней вызвать. У меня же сердце ёкнуло, когда я увидел столь знакомый почерк через десять лет. Вчера я упорно думал о Рине, а сегодня получил её письмо. Я не великий специалист в предчувствиях, а на этот раз получилось. Рина просит прислать вызов весьма прохладным тоном.

Я написал красивое письмо отказа, который искренен. Но в то же время я наблюдал за собой, пока писал, во мне вилась мысль, что чем с большим достоинством я отвечаю, тем больше она будет желать меня увидеть. На мгновенье я подумал, что, быть может, она совершенно безразлична ко мне и её просьба просто диктуется фактом былого замужества, которое может облегчить её выезд к бывшему мужу. Но я знаю, что мы до сих пор друг к другу не вполне равнодушны. Так предсказывала сама Рина, и она была права в том, что ни одна любовь не проходит. Единственное, что я могу сделать, – это не идти ей навстречу, и если Рина приедет без моей помощи и явится передо мной, тогда, значит, Богу это было угодно.

Я не представляю, как я могу заниматься приездом Рины в присутствии Карен. Я не хочу, чтобы Карен волновалась по моему поводу и, чего доброго, ревновала без причины. То есть я не хочу давать причин, которые, глядишь, могут появиться, если я начну тесно общаться с Риной. Словом, я написал ей, что дело ведь не о жизни и смерти, а просто ей хочется съездить в Америку. Пусть едет к кому-нибудь другому.

Я нахожусь сейчас на таком этапе, когда русские дела интересуют меня всё меньше и меньше, а американские – больше и больше. Однако врождённость русского языка и лишь приобретённость английского раздражают из-за несоответствия тяги и возможностей.

Я пишу, а Карен время от времени заходит в комнату, подходит сзади и обнимает меня, и я думаю о мгновении, которое не умеет остановиться.

Мы отпраздновали мой день рождения, 31 год, а я не чувствую себя старше. Это мой первый день рождения в состоянии замужней женщины, и поэтому – это мой самый счастливый день рождения. Боря – такой хороший муж и друг. Только если бы он научился готовить! Это я шучу – на самом деле он идеальный муж. До свиданья!

Карен

БОРИС – СЕРГЕЮ

В первую годовщину нашей свадьбы мы едем в знаменитый отель – провести там день и ночь. В отеле специальные номера для новобрачных, круглые кровати, ванны на двоих и ещё чёрт знает что – после опишу.

Наша жизнь протекает славно и в любви – нескончаемая радость быть вместе, пусть даже в разных комнатах, занимаясь своими делами, но зная о близости друг друга. Счастье антиинтеллектуально, посему почти не пишу.

Карен учится полным ходом, и я не хочу отрывать её на зарабатывание денег, хотя она и подхалтуривает время от времени, делая то фото, то рисунок, то ещё что художественное.

А бизнес хил. Все мечтают о миллионах или ещё больше. А я мечтаю всего лишь о трёхстах тысячах, процентов с которых будет достаточно, чтобы не заниматься хлебодобывающим трудом. Все мы завоёваны и проданы в рабство, хоть и зовёмся свободными. Каждый месяц платим дань счетов: аренда квартиры, телефон, электричество и прочее. Регулярной мздой мы откупаемся от нищеты и получаем возможность жить с крышей над головой, сытыми и одетыми.

Недавно позвонила мне Мария. Она закончила курсы по страховке и преуспевает. Страхует всех подряд. Наслышана о моей женитьбе. Сдержанно рада за меня. Но есть у неё предложение ко мне, предлагает себя в любовницы. Встречаться раз в неделю. Я, мол, её привлекаю потому, что женат и ей со мной безопасно с точки зрения СПИДа. Надо же, какая деловая баба стала – вся фальшивая романтика вконец исчезла. Я её поблагодарил за предложение, но без всякого труда его отклонил под оскорбившим её предлогом любви к своей жене. Она подивилась перемене, происшедшей во мне. Я разделил её удивление, но с радостью, а не с разочарованием, как она.

Да, не узнаю я сам себя. Года два назад я бы не посмел отказаться от такого предложения. У меня, конечно, мелькнула фантазия, но я её холодно похерил, поскольку любовь к Карен действительно исключает возможность любовницы. Однако же Маруся уговорила меня на деловую встречу в присутствии Карен, где она предложила нам страховые планы. Я, естественно, не сказал Карен, что я побывал в Марусе, да и та вела себя сугубо по-деловому.

У Аркадия образовался наследник против его вялой воли. Зойка устроила Аркашке ребёнка, соврав, что не может забеременеть. Правда, у Зойки сначала был выкидыш – первый сын комом. Выкидыш она от муженька скрыла, а мне о нём поведала. Если женщина заводит ребёнка против воли мужчины, обманывая его, что она не может зачать, то это приравнивается к изнасилованию мужчины, потому что она обрекает мужчину на пожизненные последствия без его согласия. Но Аркадий сам на это напрашивался. Тоже мне – муж хуев.

Зойка и Аркадий пришли к нам в гости по поводу новорожденного. Вопящее существо ни на кого не похоже, хотя каждый из супругов уверяет, что похоже на него. Был жаркий день. Я, чтобы развлечь Аркадия, показывал мои новые приобретения – книги по эротическому искусству. Он углубился в них, сидя на диване. Зойка разговаривала с Карен, но краем глаза наблюдала за нами и заметила обнажённые тела в книге. Тут она громко говорит мне сварливым и брезгливым тоном: «Напрасно ты даёшь ему эти книги. Совсем мне неохота в такую погоду, чтобы потное тело елозило по мне». Аркашка сделал вид, что ничего особенного сказано не было. Впрочем, по их стандартам, это действительно пустяк, но тогда я могу себе представить, что она ему говорит с глазу на глаз. Я молчал, не желая ввязываться в чужие семейные дела, но почувствовал оскорбление, будто оно было нанесено мне. Как я благодарил Бога в тот момент, что у нас с Карен совершенно иные отношения!

Б.

СЕРГЕЙ – БОРИСУ

Прочитал историю вашего знакомства как хорошую новеллу. И в очередной раз позавидовал твоему умению – быть предприимчивым и через это брать от жизни порой неожиданные подарки. Неужели и впрямь есть на свете Рио-де-Жанейро, где Карен сидела на берегу среди странных растений, а ты её снимал? Буду утешаться тем, что уж там-то точно нет белых грибов.

В твоём письме больше всего пронзил меня последний абзац – о том, как Карен подходит к тебе сзади и обнимает. Очень зримо и завидно. Гораздо сильнее любых речей о преимуществах семейной жизни. Но не забывай литературу. Пиши! Ведь это твоё главное дело, а всё остальное (кроме Карен) – лишь создание должной обстановки снаружи и внутри для главной работы.

А теперь переведи Карен следующее:

Карен, поздравляю тебя с днём рождения. Желаю тебе всю жизнь улыбаться, как сейчас. Рядом с тобой даже Боря заулыбался по-новому. Боря всегда неутомимо искал женщину своей мечты. И мне впервые кажется, что нашёл. Что нужно ему, чтобы быть счастливым, ты, конечно, знаешь лучше меня. А ему я желаю держать тебя в счастии.

У одной моей знакомой есть кот, главное занятие которого, как она говорит, олицетворять мужскую психологию. Происходит это так: кот вдруг бросается к двери на лестницу, стонет, кричит и рвётся из квартиры, глядя на всех полными отчаяния глазами. Наконец хозяйка не выдерживает и открывает дверь на лестницу. Кот осторожно выглядывает, молча поворачивается и убегает в дальнюю комнату и больше к дверям не подходит. Такая вот живая притча.

Я иногда вижу Рину. О тебе с ней не заговариваю – как-то боюсь травмировать. А она тоже не заговаривает, но, может, она не знает, что ты мне пишешь? Напиши, как думаешь, стоит ли ей о тебе рассказывать? И стоит ли показывать твои сдобренные эротикой письма?

Ещё одна новость в моей жизни – Вера. Так глубоко, в почти семейную жизнь, я не залезал со времён, будь она проклята, женитьбы. Вере 29 лет, врач, кандидат наук, развелась три года назад. Дочке шесть лет. Замечательные родители, с которыми я чувствую себя как с родными. Сама она очень живой, понимающий и умеющий радоваться человек. И очень мой. В общем, всё прекрасно. Но моя холостяцкая натура сопротивляется. Чувствую, что изменяю своей жизни и своему делу. Не знаю, что получится. Планы у нас обширные, особенно на лето. У неё с дочкой двухкомнатная квартира неподалеку от меня. Ванна не такая, как на твоём фото, но мы в ней помещаемся.

Её дочка, воспитанная детскосадовской ленинианой, вывела свою теорию эволюции: все люди произошли от Ленина. А Ленин – от обезьяны.

Она же обратилась к нам, отправляющимся вечером в кино: «Вот вы уходите в кино, а о Ленине не думаете». Уста младенца глаголят истину.

Сергей

БОРИС – СЕРГЕЮ

Неделю назад мы вернулись с моей жёнушкой из Монтерея, где я делал доклад на конференции. Всё прошло успешно, у нас даже осталось время поразвлекаться. Мы гуляли по уютному красивому городку, который пронизан дивной близостью океана.

Ели мороженое, сидя в саду на скамейке. У Карен – она была в шортах – вылилась из стаканчика большая капля на ляжку. Я опустился на колени и слизнул. Мимо проходил мальчик лет десяти, и он посмотрел на меня огромными глазами. Я уверен, что увиденная им картина останется в его памяти на всю жизнь и что она будет тревожить его неизведанной тайной, пока мальчонка не созреет.

Я принялся за поиски работы, потому как растрачиваю свои сбережения. Труд – это налог на жизнь. У меня полнейшее отсутствие денежного честолюбия. Единственное желание, чтобы меня оставили в покое, но дав прожиточный минимум. Речь идёт не о борьбе с обществом, а об изыскании в нём либо места наверху, либо места в стороне, где в первом случае ты доишь общество, а во втором – избегаешь его.

Поэзия денег, как она мне чужда! А ведь сколько талантливых поэтов-богачей и в этой области.

От наглой работы радостно прячусь с Карен в буднеубежище выходных. О, убежище субботы и воскресенья, в которых ты отгораживаешься временем от напирающих требований общества!

Стенка эта утончается, и понедельник захлестывает тебя с головой, опять превращая в раба, либо полностью подчинённого и принимающего своё рабство как должное, либо внутренне бунтующего и ждущего своего часа, часа преступления.

Будни, как раннее детство, когда подгоняешь годы в предвкушении мнимой взрослой вседозволенности. И вот приходит пятница – ранняя юность, и ты счастлив любовью и надеждой ожидающих тебя впереди вечера пятницы, субботы и воскресенья. Потом приходит суббота юности, и ты предвкушаешь целый день впереди и ещё воскресенье. Затем является зрелая юность вечера субботы, и ты гуляешь вовсю. Приход утра воскресенья утешает предстоящим днём и вечером. Но приходит вечер старости, и уже ничего не остаётся, кроме ночи. Надежда лишь на пробуждение на том свете.

Опять хочется писать, писать и писать, будто мне есть что сказать, тогда как я чётко знаю, что сказать мне нечего, кроме уже многократно сказанных двух-трёх мыслей. Мысли мои хотят одного – повторяться.

Достоевскому было что сказать, потому-то его романы и состоят из разговоров. Да и скорость моего писания – постыдна, пока я пишу строчку, Стивен Кинг (местный стахановец по книгописанию) напишет роман. Мне нужно жить долго, потому что я пишу медленно.

Когда я вижу толстенные тома романов, я чувствую себя, как мальчик в бане, который видит огромные хуи взрослых мужчин и смотрит на них с завистью и трепетом.

Вот у меня есть идеальный «Макинтош» для сочинительства, но голова – пуста. А писать надо, ибо нет для меня иного выхода, ибо нет у меня ничего за душой, кроме слов. Литература – моя любовница, с которой я встречаюсь время от времени, потому она мне не надоедает. А будь она мне женой, занимайся я ею профессионально по восемь часов в день, кто знает, может быть, и поравнодушел бы к ней.

Надо вернуться к идее романа, но моё безденежье обременяет мою совесть, что даёт прекрасный предлог для того, чтобы не писать, а суетиться в поисках ненавистной работы. Дьявол искушает меня возможностью продажи души за денежную работу, связанную с торговлей. А я ненавижу всё, связанное с торговлей, ибо при продаже чего бы то ни было всегда продаёшь чуть-чуть и себя. Отдавать себя – это можно, и но морали даже и похвально, но в продаже всегда попахивает проституцией, то есть бесчувственностью, что я ненавижу. Я хочу пользоваться проституткой, а не становиться ею.

Проституция, уж коль я упомянул это слово, порицается прежде всего за женское безразличие, с которым творится святой акт, и целью его становится не наслаждение, уготованное Богом, а добыча денег. Если бы женщина наслаждалась с каждым мужчиной и заодно брала бы деньги, она была бы не проституткой, а женщиной, берущей плату деньгами. Так и в любой работе, не приносящей наслаждения, а лишь дающей деньги, присутствует унизительная проституция, тогда как в работе, приносящей наслаждение и попутно деньги, существует похвальная страсть. Есть и хоббисты, не умеющие или не желающие делать деньги из своего наслаждения. Пока получается, что я к ним принадлежу.

Что же касается твоей Веры, то советовать жениться не берусь. У меня не было никаких сомнений, и по сей день счастье моё не убывает. Я уверен, что при истинно любящей и любимой жене измены делу не произойдёт, то есть творчество неизбежно выползет даже среди удовлетворённости.

Вместо совета приведу самый мудрый афоризм: «живи, пока живётся». Он в полной мере применим и по отношению к жизни с женщиной и звучит так: живи с женщиной, пока живётся.

Посылаю фото своего компьютерного кабинета, на стене фотоработы Кареночки, позади меня – её рабочий стол, а на переднем плане – укрытый от пыли принтер. Фото темноватое из-за наглых лучей солнца, но вы всё-таки различите меня в японском халате, с утра пораньше сидящего со своим дружком «Маком», но не красным. (Забавно, что яркий свет делает черноту на фотографии, то есть свет создаёт нечто противоположное себе. Это из серии добрых намерений, которые в ад дорогу мостят.)

С внедрением компьютера в жизнь писателей исчезнут черновики, а с ними – текстография. Варианты и разночтения перестанут быть частью академических изданий, потому что изменения текста, которые делаешь на компьютере, уничтожают предыдущий вариант, и нет нужды специально хранить отвергнутый. Кроме того, исчезнет графология, да и проблема разборчивости почерков исчезнет, а то вот кое-какие крыловские басни так и не разобрали из-за его бумагомарания. Я всё думаю, сколько бы успели написать Достоевский, Толстой и прочие великие словопроизводители, если бы у них был «Мак». Мою работу он ускоряет раз в сто, и без него я вообще не успел бы ничего сделать. Если раньше благоговели перед магическим противостоянием между писателем и бумагой, то теперь – между писателем и экраном компьютера.

Компьютер, должен тебе сказать, вещь удивительная. Человек «выносит за скобки» свои логические способности в форме компьютера, рафинирует, оптимизирует их и умножает на технологию, опережая в результате самого себя в этих способностях. То есть человек с помощью компьютера прыгает выше собственного хуя, опровергая ходячее заблуждение, что выше него не прыгнешь.