Субъективный реализм

– Думаете, приживётся? – вздохнул я.

Он не ответил, и мы сели отдохнуть: он – в лодку, я – рядом, на песок. Он сильно устал, у него ведь не было своей лодки, да и только ли в лодке дело.

– Всё, что по-настоящему живо, рано или поздно приживается, – уверил он меня и, рассмеявшись, сказал:

– Слава Богу, золотые рыбки в нашем озере ничем, по сути, не отличаются от нас с тобой, и от этих цветов, и от яблоневого саженца, и вон от тех овец, что спускаются с горы. Представь себе, что случилось бы с озером, если бы рыбы и впрямь стали золотыми! Озеро потеряло бы смысл – как книга, лишившаяся хотя бы одного слова.

Я подумал, затем предположил:

– А если потеряются не все слова, а лишь одно? Наверно, чтобы книга потеряла смысл, должно исчезнуть не одно слово?

– Какое именно? – улыбнулся он. – Думаешь, одно слово важнее другого? Разве есть слова, которым теряться можно, в отличие от тех, которым нельзя? Я скажу тебе: в книге равно важны не только слова, но и буквы, и каждая запятая, и каждая точка, и даже каждый пропуск.

Он опустил руку в воду:

– Вот смотри: наше озеро состоит из множества капель, и все они – разные, только внешне похожи одна на другую. Но только вместе они – озеро, и даже без одной-единственной озера нет, вернее, озеро будет совсем другим. Понимаешь, не озеро даёт жизнь каплям, а они – каждая – позволяют ему быть.

Капли стекали с его ладони и, кажется, тихонько говорили:

– Первична капля!

– Вторичны – капли.

– И лишь затем – озеро…

День шёл и шёл, и белые одежды моего друга становились розовыми, потом красноватыми, красными, потом горчичными. Ему пора была идти. Я встал вместе с ним, но он остановил меня:

– Ты слишком любишь свой город, поэтому твоё место – на том берегу, не на этом. Не разлюбив, ты не сможешь полюбить, но разлюбить ты не сможешь.

Пришло время расставаться, хотя это было совсем не вовремя… Он улыбнулся, выходя из лодки:

– Уйти не обязательно означает расстаться.

Мы пожали друг другу руки, его ладонь была ещё холодной, но пожатие не казалось прохладным. Он сказал:

– Поверь мне: всё будет не хуже, чем ты захочешь. Вот только захотеть нужно по-настоящему.

И отправился к ожидавшим его людям.

Они пошли через отполыхавшую долину, вверх по горе, где должен был быть старый город с брусчатыми улицами и безучастными лицами. Я смотрел и видел, что его спутники не слушают его, или не слышат…

Возможно, разлюбив, они не смогли полюбить снова?

Золотые рыбки плескались в озёрной воде, словно ожившие золотые ключики, и финиковый свет превратился в лимонный, в апельсиновый, в яблочный…

Лодка причалила, я привязал её к старому пеньку и пошёл домой, мимо червонной яблоневой рощи, туда, где были свои брусчатые улицы, и свои безучастные лица.

Шёл себе и думал:

Может, всё-таки приживётся?

Глава 4

Вино

Что может быть лучше, чем когда приглашают? Бабушка, разумеется, возразила бы, уж она-то умеет возразить:

«Ещё лучше – когда оставят в покое».

Но возразила бы она не всерьёз: когда приглашают, чувствуешь, настолько ты уже важен и ещё нужен.

Я не знал, кто женится, да это и не существенно. То есть существенно, конечно, – для женящихся. А для приглашённых, таких, как я, детали значения не имеют, важнее факт: не всех ведь приглашают, и не всегда. Вот и успокаиваешь себя – не важнее ли результат подоплёки? И опасаешься, не подавая, впрочем, виду, что бабушка возразила бы:

«Не важнее ли подоплёка результата?»

И добавила, запирая шкаф и оборачиваясь:

«Кому нужен результат на голом месте? Да и вообще, кому и когда, кроме специфических ситуаций, нужно голое место?»

Не скажу, чтобы меня приглашали нечасто, но после каждого очередного раза ждёшь нового с ещё большим нетерпением, даже некоторой жадностью. Возможно, если бы не было первого раза, самого неожиданного и ожидаемого из всех, то и все остальные не ощущались бы столь остро. Впрочем, что же бывает без первого раза? Как говаривала бабушка, выйти можно только оттуда, куда вошёл.

Званых гостей было, как водится, бессчётное множество. Столов в саду поставили ровно дюжину, один больше другого, все дубовые, покрытые самобраными скатертями, ломящиеся от потёртых, видавших виды бурдюков. И ещё чего там только не было, разве что не нашлось места моей старой доброй сладкой клюкве и приторной, с кислинкой, клубничке. Вокруг простёрся яблоневый сад, огороженный живой, тугой изгородью из винограда цвета совсем негрозной предгрозовой тучи.

Я собирался подсесть к молодым, но услышал голос – знакомый, хотя и совсем не так, как знакомы другие голоса – голос рыночного глашатая, или судебного секретаря, или, скажем, продавца в овощной лавке:

– Чем ближе садишься, тем дальше оказываешься. Попробуй наоборот.

Желание сделать наоборот было превыше всего, и даже превысило желание узнать хозяина знакомого голоса, да и как узнаешь в такой-то кутерьме и толкотне – успокоил я себя.

Двое свадебных гостей, оба, судя по мощной уверенности, не менее чем генералы, расположились за дальним столом и вели вдумчивую беседу. Были они не в меру солидны, в меру грузны, безмерно отягощены знаниями и отпивали молодого вина, наливаемого из потрёпанных, почти совсем расползшихся бурдюков.

«Интересно, неужели в моём городе всегда так?» – подумал я, прислушиваясь к их беседе, казавшейся мне сложно исторической. Будучи не сильно подкован в истории, я держался раскованно – что же мне ещё оставалось? Историки же оседлали любимых своих коньков, и их разговор меня захватил – разумеется, не так, как путь в мой город, не так, как путешествие по озеру, – но всё равно было любопытно.

– Мой город – исторически уникален, – пожал плечами один.

Другой снисходительно улыбнулся, не желая возражать на очевидную ему нелепицу:

– Исторически уникален не ваш город, а, наоборот, мой, – заметил он и добавил в менее дискуссионном духе:

– История – это не факты, а мнение. Именно мнение делает науку наукой.

Вино, словно прорвавшая грозовые виноградные тучи вода, плескалось и хлюпало в стареньких бурдюках, разливалось по стаканам и бокалам.

Первый махнул рукой, отгоняя банальность:

– Это-то ясно. Во мнении же главное – авторство, иначе говоря, авторитет. Вот вам и цепочка, коллега: автор мнения – собственно мнение – ну, и факты, мнение подтверждающие.

Первый долил вина из бурдюка и тоже махнул рукой: