Субъективный реализм

Она смахнула кленовый или берёзовый лист, сыгранной картой упавший на её полосатую юбку, и благодарно улыбнулась мне, хотя, если задуматься, то за что же тут благодарить? Я бы и рад всё это придумать, но, само собой разумеется, сильно опоздал.

Ещё один лист упал на траву, рядом с грибом. Она восхищённо потрогала грибную шляпку и лежащую рядом диковинную трубку, сегодня набитую, если знать в этом толк, самым диковинным табаком.

– Неужели это тот самый? – спросила она, уже не боясь ответа.

– Один из них, – ответил я небрежно. – Эти грибы не отличить друг от друга, хотя встречаются они в самых различных местах. Но считается не место, а ты сам и ты сама. Там, где ты захочешь быть, гриб обязательно найдётся, и вообще всё обязательно будет так, как положено, то есть именно так, как ты захочешь.

Она потянулась, совсем успокоившись, посмотрела на речку, имя которой упорно не хотело запоминаться, и проговорила:

– Ты тоже считаешься.

– Думаешь? – на всякий случай переспросил я.

– Уверена и знаю! – махнула она своими русыми волосами. – Если бы не ты, многие никогда не узнали бы, как всё было на самом деле. Или даже подумали бы, что ничего и не было.

Я удовлетворённо кивнул и, наконец-то, умиротворённо удивился.

Солнце поднялось, речка сверкала бессчётными тысячами солнечных зайчиков и кроликов, и мы знали, что один из них вот-вот выбежит на берег, поправит белые перчатки, узнает, который час, и стремглав бросится к норке, чтобы не опоздать к давно известному нам событию чрезвычайной важности. Я заторопился:

– Не опоздать уйти – так же важно, как не опоздать прийти. Если начнут не без меня, а, наоборот, со мной, то кто же тогда расскажет, как всё было? И кто узнает, что всё было именно на самом деле?

Вместо ответа она всплеснула руками:

– Опять без шляпки! Ну, что за непослушный ребёнок! А мама с папой, как водится, будут ругать меня.

По тропинке от дома к нам бежала – вернее, летела – девочка в такой же полосатой юбке и с такими же русыми волосами. Только младше и, конечно, как всегда – без шляпки.

– Это судьба каждой старшей сестры, – заметил я.

В воспитательных целях она надела свою коричневую шляпку с белым цветком и гордо поправила меня:

– Каждой замечательной старшей сестры. Нас, таких, немного.

С этими словами она открыла книгу там, где была закладка, и приготовилась сыграть одну из самых важных ролей во всей нашей истории – роль старшей сестры. И берёза – или клён – или осина – тоже приготовились. И река приготовилась – большая, с маленькими рукавчиками, как будто кто-то долго плакал – понятно же, что от радости, а ветер, как кулачок, весело размазал ручейки по щеке. У этой реки множество названий – уж я постарался.

Разумеется, теперь меня не было видно, но зато я понял, о чём написано в её книге.

Сёстры сидели на берегу. Старшая читала эту свою незаканчивающуюся книгу, младшая заглянула туда и прочла название рассказа: «Старшая сестра».

Ужин на улице Старинной святой

Родители что-то опаздывали. Я уже заказал себе отбивную и пиво, а родителей всё не было. Сидел у окна, смотрел на улицу, названную в честь старинной святой.

Вообще-то родители – люди очень пунктуальные, даже пунктуальнее меня. Наверно, застряли в пробке. Да нет, в какой там пробке – они же не водят машину. Может, взяли такси? А как бы они объяснили водителю, куда ехать? Скорее всего, опять какой-нибудь циклон над Атлантикой. Мало ли где можно задержаться: пол-Европы, Гренландия, Атлантическое побережье… Это только так кажется – взял и перелетел. Если бы было так просто… Хотя, конечно, билет не нужен…

Как они там?

Мама улыбнулась своей ненавязчивой улыбкой Мадонны:

– Сынок, ты опять заказал эти любительские отбивные. Ты же знаешь: когда хотят удовлетворить широкие массы, результат оставляет желать не только лучшего, но и просто хорошего. И потом, в твоём возрасте, сынок, пережаренное мясо, да ещё с пивом?…

– Ма, садись, хоть полчасика поболтаем.

Мама села за мой столик.

– А где папа? Неужели опаздывает? На него это не похоже.

– Мамочка, дело не в нём. Смотри, какой туман. Причины объективные, я уверен.

– Папа – настоящий мужчина. Нет таких причин – объективных и субъективных, – которые могли бы ему помешать. Он скоро будет, я думаю.

Мы мечтательно улыбнулись.

На улице Старинной святой было и туманно, и немного дождливо. Ну, как вам объяснить… Тут не обойтись без украинского слова «мряка». Туман не туман, дождь не дождь. Сплошная промозглая мряка. Мне такая погода нравится, как и любая другая. Говорят – мамино воспитание. Я вышел на улицу из тяжёлых дверей университета. Ужасно устал за день: три пары, и каждая по-своему тяжёлая. Все время хотелось смеяться, играть в футбол и шахматы и сочинять стихи для не обращающей на меня внимания девушки. Но приходилось сидеть на паре и усиленно вспоминать три формы неправильного английского глагола.

Было время ужина, но есть ещё не хотелось. В портфеле оставалась половина бутерброда. Мама часто готовила мне для университета такой бутерброд – городскую булку с маслом и варёной колбасой. Обычно я или не доедал бутерброд, или даже не прикасался к нему. Я завернул за угол, вошёл в свой любимый ресторан на улице Старинной святой, сел за столик у окна и заказал отбивные и пиво. Хотел заказать булку с маслом и колбасой, но у них не было.

Мама щёлкала семечки и читала Толстого.

– Мам, как прошла твоя командировка в Главный арбитраж?

Официантка принесла мне ещё одну кружку пива. Я осторожно отпил – подозревал, что, как обычно, пиво разбавили водой. Забегаловка была не из лучших заведений, да и народ вокруг – не самого аристократического вида, выражаясь маминым языком. Зато – самообслуживание, и кружек почти всегда на всех хватает. Правда, пиво разбавленное. Нет, вы разбавляйте, конечно, дело святое, но всё-таки пива же должно быть хоть немного больше, чем воды, вы согласны?

– Ма, как твои анализы?

Народ заглядывал с улицы Старинной святой в окно ресторана. День выдался тяжёлый, рабочий, деловым людям, трудовой интеллигенции и студенчеству хотелось отвести душу, я их понимаю. Какое счастье, что мне не нужно сдавать экзамены!

– Вы отсутствуете на паре, – почти равнодушно, с лёгким пренебрежением сказала математичка.

Отсутствую, это правда. Хотелось бы, чтобы со мной отсутствовала не замечающая меня девушка, но я понимал, что совершенно недостоин её. Оставалось сочинять безнадёжные стихи и пить неразбавленное пиво.

– Ты мне так и не сказал, удалось ли тебе получить контракт. – Мама ласково улыбнулась той же своей улыбкой.

– Тружусь на благо, мамусечка.

– Интересно, чьё же это благо?

Мы засмеялись. Я поцеловал мамины руки. Они слегка пахли «Красной Москвой».

– Мамочка, ты у меня большущий молодец.

Мама улыбнулась:

– Наконец-то! Я уж думала, не дождусь. А чем именно мне удалось заслужить такую похвалу из уст единственного сына?

Я слегка сжал мамины руки.

– Всем, мамочка. Например, ты мне подсказала потрясающую профессию. Язык и компьютер – это как раз то, что мне нужно. Я бы ничего не добился ни в какой другой профессии. Как тебе удалось её найти? Ты попала в десятку.