Илимская Атлантида. Собрание сочинений

– Ну, если вы всё так много знаете, зачем путешествовать?

– Ой, Степан, вопрос у которого один ответ: «теория без практики – мертва, практика без теории – слепа». Это сказал великий Суворов, генералиссимус, не проигравший ни одного сражения. Знаешь о таком? Так и нам надо ставить важные цели и задачи, если хотим чего-то добиться в жизни.

– Как это? – Степан внимательно посмотрел в глаз своего нового, такого необычного друга.

– Да так вот. Раньше путешествия в той или иной степени носили прагматический характер. Люди открывали новые земли для своих держав, прокладывали новые пути, искали новые товары, устанавливали дипломатические связи. Сегодня, пожалуй, на нашей планете осталось крайне мало мест, куда хотя бы раз не ступала нога человека. Люди прошли по всему «шарику». И все-таки манит современного человека путешествие! Что-то заставляет уйти из дома, оставить уют, любимые вещи и занятия.

Денис театрально огляделся окрест, затем уставился в небо, охватил его руками и продолжил с непререкаемой интонацией:

– Ну, во-первых, испытать себя. Пройдя экстремальным маршрутом, можно с гордостью сказать самому себе: я смог сделать это. Какое же это счастье, видеть вживую восход солнца, вечное величие природы. Никакая съемочная техника не даст этого ощущения. А посмотреть, как живут другие народы? Или как живет деревенская семья, работает кузнец, как выглядит школа в небольшом селе? Много скрытого от глаза кино- и фотокамеры может увидеть путешественник своими глазами.

Казалось, Денис впал в такой пафос, что сейчас заговорит собственными стихами.

Маша замахала руками.

– Всё, всё. Остановись, Денис. Ты нас перепутал с группой студентов.

– Пошли, ребята, отдыхать. Денис, остановись, – настойчиво повторила девушка. – Посреди тайги, говорящей всем своим видом, на берегу поющего древнюю сагу Илима слушать реферат по истории дивного края не имеет смысла.

Степану нравилось слушать рассказы Дениса, он бы еще послушал, но перечить Маше не стал.

Молодым людям постелили на широких нарах в сенном сарае. Уснули быстро. Спали как убитые. Если бы не Маша, с трудом растолкавшая друзей не очень ранним утром, проспали бы сутки. Никаких петухов, конечно, они не слышали: ни тех, кто первыми встречают рассвет громкими модуляциями своих звонких голосов, ни настойчивого окрика вторых, ни даже хриплых потуг третьих.

Позавтракали и собрались быстро. Навестили Жанну. Ей стало лучше. Врачи разрешили ребятам выйти на крыльцо больницы, оттуда было видно, как Володишина лодка, только что вернувшаяся, готова вновь отчалить от пристани. Трое сплоченных путников поспешили к реке. Володиша, увидев их, проговорил с нарочито важной хрипотцой:

– А я уж подумал, не придете.

– Не хочешь брать, что ли?

– Перестань, Степан, не хотел бы – не взял. Дай чуть передохну, чайку попью.

– Тебе чай принести?

– Чего его нести, вот термос, еще и тебе хватит.

– Извини.

Маша и Денис о чем-то советовались.

На их лицах не было ни вчерашнего непонимания, ни огорчения от грядущей разлуки. Будто все встало на свои места, и путешествие уже казалось не случайностью, а закономерностью.

– Ну садитесь, попутчики, – властно скомандовал Володиша, – давайте мне ваши вещи, я их положу на корме в боковые диваны, которые по-старинке называются рундуки.

– Лодка-то какая необычная. Прямо корабль, – восхитилась Маша.

– Да, удобная лодка, она ведь используется как патрульное судно, – пояснил капитан.

– Ничего себе, какие «Каза?нки» стали делать, – решил показать свою техническую эрудицию Степан.

– Обижаешь, Степа, это не «Казанка», если марка интересует, то ее «Сарепта» кличут. При двух моторах «Вихрь» она развивает скорость до сорока шести километров в час. Иначе с моими подопечными не сладишь, – усмехнулся ловец браконьеров. – В этой мотолодке много чего накручено. Заинтересует, по дороге расскажу.

От причала Володиша умело оттолкнулся небольшим веслом. Лодку сразу схватило и понесло течение. С Денисом даже попрощаться как следует не успели. Так он и остался с поднятой рукой на фоне почерневших от времени домов с серыми шиферными крышами, затопленными лавницами вблизи хозяйских огородов, разделенных корявыми жердями. Степан с огорчением понимал, что эта, неизвестная жизнь сибирской глубинки, оказалась Денису интереснее путешествия в таежные дебри.

Володиша, Степа и Килька

От философских размышлений Степана отвлекло болезненное дробное постукивание мотора. Володиша заправски что-то подкрутил, мотор поутих, гул его стал монотонным, убаюкивающим. Серпантин поворотов лодка преодолевала плавно и легко, как конькобежец-чемпион ледяную дистанцию. Но скучать не приходилось, за каждым поворотом открывался новый, прекрасный пейзаж. Удивительно, однообразия впечатлений не было. Да и как оно могло быть здесь, где всеми оттенками серебра выстелила путникам дорогу река, а прибрежные сосны и ели выплескивали навстречу путешественникам охапки солнечных лучей, которые исполинские деревья ловили в небе своими поднебесными макушками.

Маша, щурясь от солнца, восхищенно смотрела по сторонам, а Степан вглядывался в алмазно чистую воду реки, на дне которой просматривался каждый камушек, покачивающиеся водоросли казались потусторонним, мнимым лесом со своими законами бытия. Степану вспомнилось детство: так же, когда переплывали в лодках Илим, мальчишки любили уткнуться носами в воду и, свесившись за борт, рассматривать фантастический подводный мир.

За очередным поворотом показалась то ли речка, то ли ручей.

Володиша направил лодку к берегу.

– Передохнем здесь, заодно перекусим.

Вышли на полянку, у кострища лежали кем-то заботливо приготовленные для них дрова. Святое таежное правило – позаботься о следом идущих так же, как впереди идущие позаботились о тебе. Многих от смерти спасал этот вековой завет.

– Чему удивляться, кто-то собрал для нас, да и я тут бываю в неделю раз, тоже заготавливаю дрова для костра, – безразлично отмахнулся Володиша на удивленное восклицание Степана.

За чаем Степан задал бывшему однокласснику мучивший его вопрос.

– Ты как рыбинспектором-то стал?

– Экая трудность – рыбинспектором стать. Трудно им быть, Степан. Когда ты уехал в техникум, и я из школы ушел, решил работать в колхозе. Поработал всюду, куда пошлют, потом сел на трактор. Я же старше тебя на два года, учился в одном классе с младшими из-за болезни. На тракторе год оттарабанил, в армию забрали. Попал в десантники. Дядю моего, Назара Яковлевича, ты помнишь?

– Конечно.

– Он тогда работал рыбинспектором, аккурат к концу моей службы его браконьеры, похоже, залетные, подломили, инвалидом сделали, рука до сих пор не сгибается.

– Стреляли?

– Да нет, палкой сухожилие перебили. Когда я пришел из армии, дядя с отцом на эту работу и меня устроили. Да и выбора не было. Или колхоз, или… Вот и выбрал приключения на свою голову.

– Но на рыбинспектора надо ведь учиться.

– Формально надо.

– Как это формально.

– На должность рыбинспектора принимают здорового человека, прошедшего службу в армии и имеющего среднее или высшее образование по специальности «рыбоводство». Службу я прошел, как раз по теме, пообещал, что поступлю в техникум. Да и конкурентов у меня не было. Кто пойдет на эту собачью должность?

– А что за должность у тебя, Володиша? Что ты делаешь?

– Катаюсь по реке.

– Ладно тебе, катаются по реке на свои денежки, а не на государственные.

– Хорошо, Степа, хоть ты это понимаешь. Участки за рыбинспекторами не закреплены, мы работаем там, где проживаем. У меня это Илим, все реки, которые в него впадают, и район Ангары при впадении в нее Илима. Наша обязанность следить за соблюдением водоохранных зон, чтобы технику леспромхозы не ставили по берегам. Рыбная ловля у нас разрешена круглый год, ограничения вводятся в нерестовый период, который длится месяца полтора-два. В это время разрешена только рыбалка с берега на поплавок. Да чего перечислять, обязанностей столько, что сутками работай – не управишься.