Илимская Атлантида. Собрание сочинений

– Понимаю, на нее многие заглядываются.

– Не сомневаюсь.

– Денис, Степан, давайте не будем тратить силы на глупые разговоры, – с интонацией благоразумной Мальвины произнесла Маша.

Ребята послушно замолчали. Дальше шли по проселочной дороге, не глядя друг на друга. Первым не выдержал Степан.

– А вы как сюда попали?

– Мы с Усть-Кута идем.

– Что, там живете?

– Да нет, живем в Москве.

– В Москве!!

– Да, Степан, там мы живем.

– А как же здесь оказались?

– Дорога дальняя, по пути расскажем. – Денис достал из кармана компас.

– Зачем он тебе сейчас, Денис?

– Мы по нему с Усть-Кута идем.

– Тут кроме этой дороги больше ничего нет, даже охотничьих троп.

– Ну уж ты скажешь.

– Да чего говорить, пройдешь, сам увидишь, может, насчет троп погорячился, но дорога, точно, одна, без ответвлений. Здесь не мы выбираем пути, а они нас ищут.

– Хорошо, Степан, веди, я чую, за тобой мы будем как за каменной стеной.

Стеной – не стеной, но проводником Степан оказался надежным.

Глава 2. Пути, которые нас ищут

«Ты хочешь знать, куда я еду?..»

Сдружились молодые люди на лесной дороге быстро. Маша Лебедева и Денис Сергеев представились Степану как заядлые путешественники. Маша училась в МГУ на географическом факультете, Денис и Жанна – на историческом. Встретились случайно, прошлым летом в Тобольске.

У Маши, как она призналась, тяга к путешествиям какая-то родовая, наследственная. Она не представляет своей жизни без странствий-хождений. Испробовала все способы путешествовать: пешком, на машине, самолетом, пароходом, поездом, автобусом. Это на каникулах. А в выходные она обычно отправляется в московские пригороды – там можно сделать не только географические открытия, но и исторические – ведь это края тысячелетней цивилизации. Ее желание путешествовать, как она сама считает, началось в детстве с передачи «Клуб путешественников», которую вел знаменитый путешественник, врач по образованию, Юрий Сенкевич. Обычно передачу смотрели всей семьей. Родители прерывали свои заботы и рассаживались перед экраном телевизора, а маленькая Маша, без сожаления отрываясь от игр, радостно устраивались между взрослыми. Просмотры, которые казались Маше интереснее мультиков, превращались в уроки, которые по мере взросления девочки стали вдохновенной наукой. Хотя и без книги.

Но Маша и читала много, больше всего о странах и континентах, о природе, о людях других национальностей и рас. Каждый номер журнала «Вокруг света» она ждала как подарок. По сей день помнит запах свежего выпуска, так что мечта о путешествиях у нее ассоциируется с благоуханием типографской краски и с шелестом тяжелых глянцевых страниц этого некогда популярнейшего издания. Часто Маша посещала исторические выставки, ее не оставляла мечта самой поучаствовать в археологических раскопках, найти, как Генрих Шлиман, свою Трою и древние сокровища. Но приходилось довольствоваться залами музеев, в том числе этнографического и зоологического. Но когда совсем становилось печально от невозможности воплощения мечты, Маша шла в зоопарк. Глядя на слонов, жирафов, львов, она представляла страны, где обитают эти животные, мысленно там путешествовала. Фантазия у девочки была богатейшая, даже родители удивлялись. Но не осуждали дочь и не сдерживали в ее увлечениях.

Машин отец был ученым – историком. Он сам много ездил по стране и из мест, где бывал, привозил краеведческие книг, путеводители. Если у Маши были каникулы, брал собой дочку. Поэтому, например, Киев, Софийский собор, Золотые ворота, Владимирская горка, Киево-Печорская Лавра стали для Маши родными, любимыми с детства. В Ленинграде в белые ночи она любовалась разведенными мостами, царскими дворцами. В Крыму – пешком одолела Большой Крымский каньон, забралась на вершину горы Ай-Петри, здоровалась с диковинными, неизвестными ей растениями в Никитском Ботаническом саду. Смотрела из «Ласточкиного гнезда» на белоснежные, разбивающиеся об острые прибрежные камни волны Черного моря.

Во время родительского отпуска она осознала величие своей огромной советской страны, побывав в Армении, Грузии, Бухаре, Владикавказе, Волгограде. Вместе с родителями путешествовала на теплоходе по Волге. Каждый год новое путешествие, новые места, новая к ним любовь.

Денис с детства увлекался историей, литературой, писал стихи. Родители Дениса поддерживали увлечения сына. После поступления на исторический факультет Денис профессионально заинтересовался историей страны, легендам и народным преданиям. Он старательно изучал архивные документы, их пониманию и применению во многом способствовали путешествия.

Жанна, окончившая первый курс исторического, во всем прислушивалась к Денису.

– А здесь-то вы как оказались? – с ревностью коренного жителя спросил Степан.

– Здесь? Где это здесь? – насмешливо уточнил Денис.

– Ну что вас всех в Усть-Кут привело? – с интонацией следователя ответил Степан.

– Ты что-нибудь о Камчатских экспедициях слышал? – серьезно спросила Маша, нежно, как первоклашку, тронув Степана за руку.

– Через нашу деревню столько экспедиций прошло, что по пальцам не пересчитать. У нас в доме экспедишники жили, а куда шли и как они назывались, не знаю.

– Это современные экспедиции, они текущими делами занимаются, чаще всего геологоразведкой или строительством. Камчатские проходили по этим местам в начале восемнадцатого века. Им самолично Петр Первый повелел узнать, есть ли между Азией и Америкой пролив.

– Ну, Маша, я же не увлекаюсь историей и путешествиями, как вы. Впервые слышу, что такие люди здесь проходили.

Маша и Денис смущенно переглянулись. Степану стало неловко, особенно перед понравившейся ему девушкой, и он, покраснев, поспешил добавить.

– Зато я вам покажу дом в Илимске, где отбывал ссылку Радищев.

– Неужели дом Радищева сохранился? – всплеснула руками Маша и пристально уставилась своим ясным взглядом на Степана. А он, казалось, смотрел сквозь нее, не замечая дорогих лучистых глаз. Хотя прозрачные и кристально чистые, они по-прежнему волновали молодого человека, но он собрал всю свою волю и попытался воздействовать на взволнованное свое сердце доводами разума, подсказывающего, что теперь не место и не время поддаваться любовной слабости. Но какой же дивный, благоуханный аромат духов исходил от московской умницы-красавицы. В их деревенском доме он ничего подобного никогда не ощущал. И с чувством собственного достоинства Степан звонко произнес:

– А я вам покажу дом Радищева! – потом немного понизив голос, добавил, – место, где он стоял, точно покажу.

Денис, чтобы сгладить неловкость, похлопал Степана по плечу и, отчетливо выговаривая каждый слог, мелодично продекламировал

Ты хочешь знать: кто я? Что я? Куда еду?
Я тот же, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек.
…
В острог Илимский еду.

– Эти строки Александр Радищев написал по пути в ссылку, – преподавательским тоном пояснил Денис. Комментариев от спутников не последовало. Поэтому Денис продолжил, рассказывая как будто самому себе.

– «Начало моего пребывания здесь весьма тяжело», – записал Радищев в января 1792 года. А знаете, что представлял Илимский острог в то время? Это было поселение в сорок дворов. Вернее, как писал в письме графу Воронцову Радищев, – «в городе было сорок пять дворов, мой сорок шестой. Была часовня, ратуша, один купец, торговавший водкой, несколько чиновников, поп – вот и все светское общество».

– Не может быть, – парировал Степан. – Илимск – город большой, образованный, у нас и школа, и техникум есть.

– Так я же про царские времена рассказываю, – пояснил Денис и продолжил:

– Конечно, тот ветхий, первый дом Радищева, сохраниться не мог. Но он ведь построил для своей семьи другой, добротный, обзавелся хозяйством, лошадьми, коровой, у него даже олененок был. Вот этот дом, может, и сохранился? Дойдем до Илимска, поищем. Даже на месте этого сооружения постоять – честь нам будет.

Денис поклонился кому-то незримому и, несколько секунд помолчав, продолжил:

– А ведь Радищев был не только идеолог, но человек действия. В Сибири он показал свои способности к общественной деятельности, был лекарем, учителем, садоводом, историком, писателем. Он изучал жизнь полукочевых народов, общался с тунгусами, стал им наставником. Они-то и подарили ему олененка.