Последний отзыв
Удивительная книга. Как никогда актуальна сегодня. Язык и стиль автора настолько тонок, лёгок и изыскан, что легко поведёт читателя в мир героев, кото...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Илимская Атлантида. Собрание сочинений
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Сынок! – услышал Иван голос матери. – Что ты тут делаешь?
– Мама! – закричал он от радости и тихо добавил: – мы жарили здесь картошку…
– Картошку? – в отчаянье, всплеснув руками, стянула с головы платок женщина.
– Картошку, мама.
Сашка Трутень, так все в деревне его звали, оказался рядом, он слышал разговор матери с Иваном и заорал во всю мочь:
– Вот они, поджигатели, вот они!
Многие повернулись на крик. Мать замахала на Трутня руками, но было уже поздно. Трутень орал, как резаный:
– Они костер развели, картошку пекли!
Подскочил бригадир, дядя Гриша, высокий крепкий мужик, всегда «под градусом». Свое это пристрастие он объяснял «собачьей работой» – куда ни пойдешь, везде наливают…
– Иван, ты костер развел?
– Я развел, дядя Гриша, но я ничего не поджигал.
– Анна, уведи их отсюда! – крикнул бригадир матери.
Мать взяла Ивана и Петьку за руки и повела в деревню.
– Господи, какая беда на нашу голову свалилась, – она тихо заплакала. Русые длинные волосы ее разметались, мать старалась привести их в порядок, но дрожащие руки не слушались. Накинула платок, повязав концы сзади.
– Господи, за что ты меня наказываешь? В чем моя вина?
– Мама, ты чего? – Иван тоже плакал, но беззвучно. Он уже понимал, что произошло, ему было страшно и так жалко мать…
– Ваня, ну как вы могли? – Анна остановилась, присела на траву и закрыла лицо руками. Она плакала как-то по-детски, совсем как Иван, когда его обижали.
Пожар затих, мужики баграми растаскивали бревна; появились две водовозки, головешки поливали водой. Иван прижал голову матери к своей груди, гладил ее маленькими, в саже и копоти от печеной картошки ладошками.
– Мама, не плачь, не надо, – успокаивал он неумело.
Анна поднялась, взяла детей за руки и повела домой.
Возле картофельного поля их встретила Петькина мать. Она встала рядом с Иваном, тяжело дыша, чувствовалось, как вокруг разливается острый запах самогонки. Сын никогда не видел, чтобы его мать улыбалась. Очень редко, если рассказывали анекдот, улыбка мелькала на ее лице, и даже не улыбка, а кривой оскал под злыми, холодными глазами.
Пила она постоянно – черные мешки под глазами, нездоровая одутловатость, трясущиеся руки… Глаза ее поблекли, выцвели и ничего не выражали, кроме одного – постоянной жажды алкоголя.
– Что случилось, Анна?
– Скотный двор сгорел, Лида.
– Кто же это постарался?
Мать глазами показала на ребят.
– Я так и знала, что этот гаденыш в могилу меня загонит…
Она изо всей силы ударила Петьку по затылку. Он отскочил в сторону и побежал в деревню.
– Перестань, Лида, – испуганно-униженно попросила мать. – Ребенок еще, не понимает…
– Беги, беги, вечером с тобой разберемся! – закричала Петькина мать вдогонку. И добавила уже потише: – Хватит с ними цацкаться… И ты! – зыркнула злым взглядом на Ивана. – Была б моя воля, повесила бы вас всех за ноги или выдернула руки, – и, шатаясь, побрела на пожарище.
Иван с матерью до дома не проронили ни слова. Во дворе крикнул:
– Петька, ты где?
– Здесь я! – Маленькая голова показалась из оконца сеновала.
– Может, к нам пойдешь? А то мать убьет.
– Да нет, здесь не найдет.
– Ну, смотри.
Мать затолкала Ивана на русскую печку, задернула занавеску и велела спать.
– Об одном тебя прошу, Ваня, не показывайся, когда будут приходить люди. Не все нам хотят добра, каждое твое слово могут переиначить так, как им нужно. В правление я сама тебя отведу…
Сначала Иван прислушивался к голосам на улице, но потом все-таки сон одолел его. Среди ночи он встрепенулся, услышав крики. Спустившись с печки и выйдя во двор, Иван увидел, как в соседней половине двора Петькина мать била сына скалкой. Петька сначала орал, потом крик его перешел в хрип, а вскоре он и вовсе затих. Пнув его напоследок, мать стала забираться на высокое крыльцо, тяжело хватаясь за перильца, бормоча матерщину.
Иван понял, что она в стельку пьяная. На крыльце показался отчим.
– Где этот щенок?
– Во дворе, может, подохнет, – ответила мать, добавив ругательства.
Глава II
Иван перелез через заплот. Это была вторая половина когда-то общего большого двора, а сейчас поделенного пополам, и огород тоже разделили. Не только двор дома, но и вся деревня была поделена на квадраты и прямоугольники. Дом, огород, хлев, баня у реки – вот и все хозяйство. Ни клуба, ни школы, ни больницы. Это там, в районном селе, на другом берегу реки, было все: сельсовет, клуб, больница, школа, милиция и другие необходимые учреждения. А здесь – только колхозные постройки.
Иван склонился над другом. При свете луны увидел залитое кровью лицо. Петька дышал отрывисто, как всхлипывал.
– Петь, – позвал Иван. Нет ответа.
Стал расталкивать, но услышал только стоны. Иван постучал в дверь соседей.
– Чего тебе? – услышал голос отчима.
– Петька умирает! – закричал Иван.
Отчим вышел на крыльцо, глянул на лежащего Петьку и больно схватил Ивана за ухо.
– Мама! – закричал он от радости и тихо добавил: – мы жарили здесь картошку…
– Картошку? – в отчаянье, всплеснув руками, стянула с головы платок женщина.
– Картошку, мама.
Сашка Трутень, так все в деревне его звали, оказался рядом, он слышал разговор матери с Иваном и заорал во всю мочь:
– Вот они, поджигатели, вот они!
Многие повернулись на крик. Мать замахала на Трутня руками, но было уже поздно. Трутень орал, как резаный:
– Они костер развели, картошку пекли!
Подскочил бригадир, дядя Гриша, высокий крепкий мужик, всегда «под градусом». Свое это пристрастие он объяснял «собачьей работой» – куда ни пойдешь, везде наливают…
– Иван, ты костер развел?
– Я развел, дядя Гриша, но я ничего не поджигал.
– Анна, уведи их отсюда! – крикнул бригадир матери.
Мать взяла Ивана и Петьку за руки и повела в деревню.
– Господи, какая беда на нашу голову свалилась, – она тихо заплакала. Русые длинные волосы ее разметались, мать старалась привести их в порядок, но дрожащие руки не слушались. Накинула платок, повязав концы сзади.
– Господи, за что ты меня наказываешь? В чем моя вина?
– Мама, ты чего? – Иван тоже плакал, но беззвучно. Он уже понимал, что произошло, ему было страшно и так жалко мать…
– Ваня, ну как вы могли? – Анна остановилась, присела на траву и закрыла лицо руками. Она плакала как-то по-детски, совсем как Иван, когда его обижали.
Пожар затих, мужики баграми растаскивали бревна; появились две водовозки, головешки поливали водой. Иван прижал голову матери к своей груди, гладил ее маленькими, в саже и копоти от печеной картошки ладошками.
– Мама, не плачь, не надо, – успокаивал он неумело.
Анна поднялась, взяла детей за руки и повела домой.
Возле картофельного поля их встретила Петькина мать. Она встала рядом с Иваном, тяжело дыша, чувствовалось, как вокруг разливается острый запах самогонки. Сын никогда не видел, чтобы его мать улыбалась. Очень редко, если рассказывали анекдот, улыбка мелькала на ее лице, и даже не улыбка, а кривой оскал под злыми, холодными глазами.
Пила она постоянно – черные мешки под глазами, нездоровая одутловатость, трясущиеся руки… Глаза ее поблекли, выцвели и ничего не выражали, кроме одного – постоянной жажды алкоголя.
– Что случилось, Анна?
– Скотный двор сгорел, Лида.
– Кто же это постарался?
Мать глазами показала на ребят.
– Я так и знала, что этот гаденыш в могилу меня загонит…
Она изо всей силы ударила Петьку по затылку. Он отскочил в сторону и побежал в деревню.
– Перестань, Лида, – испуганно-униженно попросила мать. – Ребенок еще, не понимает…
– Беги, беги, вечером с тобой разберемся! – закричала Петькина мать вдогонку. И добавила уже потише: – Хватит с ними цацкаться… И ты! – зыркнула злым взглядом на Ивана. – Была б моя воля, повесила бы вас всех за ноги или выдернула руки, – и, шатаясь, побрела на пожарище.
Иван с матерью до дома не проронили ни слова. Во дворе крикнул:
– Петька, ты где?
– Здесь я! – Маленькая голова показалась из оконца сеновала.
– Может, к нам пойдешь? А то мать убьет.
– Да нет, здесь не найдет.
– Ну, смотри.
Мать затолкала Ивана на русскую печку, задернула занавеску и велела спать.
– Об одном тебя прошу, Ваня, не показывайся, когда будут приходить люди. Не все нам хотят добра, каждое твое слово могут переиначить так, как им нужно. В правление я сама тебя отведу…
Сначала Иван прислушивался к голосам на улице, но потом все-таки сон одолел его. Среди ночи он встрепенулся, услышав крики. Спустившись с печки и выйдя во двор, Иван увидел, как в соседней половине двора Петькина мать била сына скалкой. Петька сначала орал, потом крик его перешел в хрип, а вскоре он и вовсе затих. Пнув его напоследок, мать стала забираться на высокое крыльцо, тяжело хватаясь за перильца, бормоча матерщину.
Иван понял, что она в стельку пьяная. На крыльце показался отчим.
– Где этот щенок?
– Во дворе, может, подохнет, – ответила мать, добавив ругательства.
Глава II
Иван перелез через заплот. Это была вторая половина когда-то общего большого двора, а сейчас поделенного пополам, и огород тоже разделили. Не только двор дома, но и вся деревня была поделена на квадраты и прямоугольники. Дом, огород, хлев, баня у реки – вот и все хозяйство. Ни клуба, ни школы, ни больницы. Это там, в районном селе, на другом берегу реки, было все: сельсовет, клуб, больница, школа, милиция и другие необходимые учреждения. А здесь – только колхозные постройки.
Иван склонился над другом. При свете луны увидел залитое кровью лицо. Петька дышал отрывисто, как всхлипывал.
– Петь, – позвал Иван. Нет ответа.
Стал расталкивать, но услышал только стоны. Иван постучал в дверь соседей.
– Чего тебе? – услышал голос отчима.
– Петька умирает! – закричал Иван.
Отчим вышел на крыльцо, глянул на лежащего Петьку и больно схватил Ивана за ухо.
Другие электронные книги автора Михаил Константинович Зарубин
Другие аудиокниги автора Михаил Константинович Зарубин
Последний отзыв
Удивительная книга. Как никогда актуальна сегодня. Язык и стиль автора настолько тонок, лёгок и изыскан, что легко поведёт читателя в мир героев, кото...
Далее