Илимская Атлантида. Собрание сочинений

– Это икона Алексея Ильича Чирикова.

Присутствующим такое заявление мало что пояснило. Они продолжали молчать.

– Неужели вы не знаете ничего про этого великого человека?

– Дорогая Маша, не задавай неразрешимых загадок, не уличай нас в незнании. Давайте все сядем за стол, и ты расскажешь нам и про икону, и про великого человека Чирикова, – рассудил Володиша.

– Правильно! Молодец! – сразу поддержала его Мила, – а то посередине двора говорим о том, чего не знаем.

Маша подчинилась, сложила оба складня и, прижав их к своей груди, пошла в дом.

– Мила, – зашептал как о сокровенном Степан, – а у нас-то откуда эта икона?

– Сядем за стол, там и поговорим обо всем. А сейчас, брат, помоги мне – спустись в ледник, достань сала, грибов, огурцов малосольных, а я с картошкой уже заканчиваю.

Людмила с двумя помощниками, Степаном и Юрой, быстро накрыли на стол. На простой дощатый, отскобленный ножом добела стол Людмила накинула хрустко накрахмаленную белую скатерть, вышитую своими руками. К столу придвинули табуретки, в центр Юра взгромоздил бутыль самогона, а перед каждым гостем расставил по небольшой граненой стопке из простого с синеватым отливом стекла. Гости с восхищением глядели на немудреную деревенскую снедь, загодя заготовленную хозяйкой и принесенную что из клети, что из кути, забыв на время о своем происшествии.

Пить, кроме Юры, никто не пожелал, видя это, Людмила отодвинула стопку и от мужа, попытавшегося возразить жене. Но сдавшись под непреклонным выражением ее сердитых очей, он обреченно махнул рукой и, повернувшись к гостям, обиженно покачал головой.

Степану не терпелось услышать Машин рассказ, но сестра старательно потчевала гостей и просила, чтобы они не обижали ее и обязательно отведали и то, и то другое, и… десятое кушанье.

Через некоторое время стол заметно опустел, Юра по привычке потянулся за послеобеденной папироской, однако понял торжественность момента и не стал зажигать спичку: Маша начала говорить об Алексее Ильиче Чирикове.

– Алексей Ильич, выдающий мореплаватель, один из первооткрывателей Северо-Западной Америки, капитан-командор.

– Вот это да! – восхищенно воскликнул Степан. – А на Илиме он как оказался?

– По этим местам проходила дорога на Тихий океан, и первая Камчатская экспедиция под руководством Витуса Беринга шла по этой дороге.

Девушка замолчала.

– Ну а дальше-то что?

– Это известная история, о ней написано много книг. Меня больше волнует судьба иконы. Почему она оказалась здесь?

– Может, он потерял ее, – неуместно предположил Степан.

– Не придумывай, – одернула Мила брата.

– А у тебя другая есть версия?

– Да, есть другая. Сколько я себя помню, эта икона всегда была с нами. Бабушка Степанида незадолго до своей смерти рассказала о ней. Мне трудно сейчас вспомнить точно, была я тогда девчонкой-пионеркой и особого желания слушать про иконы не было. Запомнила, что какой-то богатый человек подарил нашему прапрапрадедушке этот складень за спасение жизни. Тот барин тонул на Илиме у Качинской сопки, а наш далекий предок его спас.

– А где эта сопка? – заинтересовалась Маша.

– Да вот она, милая, стоит и нас смотрит. Взгляни в окно, Машенька.

Степан одной своей ладошкой накрыл Машину руку, а другой – указал на Качинскую сопку.

– С тех самых пор, – продолжила Мила, отводя глаза от нежного жеста брата, – эта икона передается в нашей семье по мужской линии.

– Выходит, она должна принадлежать мне! – после недолгого раздумья воскликнул Степан.

– Выходит.

– Тогда почему она у тебя?

– Ты же у нас атеист. Когда ты уезжал в Иркутск, я предложила тебе ее взять. А ты мне что сказал? Помнишь?

– Нет.

– А я помню. Ты сказал, что у меня не все в порядке с головой, раз про иконы говорю.

– Так и сказал, сестренка?

– Так и сказал. Да что теперь об этом вспоминать. – Икона твоя, возьмешь в любое время. А вы, Маша, какое имеете отношение к таким древностям?

Маша помолчала, собралась с мыслями, по тому, как дрожала прядь, выбившаяся из тугого пучка ее волос, было видно, что девушка волновалась не менее прежнего. И продолжила:

– Я из рода Чириковых. Алексей Ильич Чириков родился в небольшой дворянской семье в Тульской губернии. Когда он подрос, то есть достиг возраста десяти лет, отец отдал его на воспитание в семью своего брата Ивана Родионовича Чирикова, проживавшего в Москве. Раньше в благородных семьях с детьми долго не нянчились, они рано понимали свое предназначение – стать лучшими людьми России, людьми чести, верности и других высоких нравственных качеств. В дворянской среде было заведено – служить Родине, исполнять долг на воинской или гражданской службе, своим трудом способствовать благу России. Это был многовековой сословный закон. Рос и учился будущий знаменитый мореход вместе со своим двоюродным братом Иваном. Обоих зачислили в созданную по указу Петра I «Школу математических и навигацких наук», образованную при Пушкарском приказе в 1701 году.

– Ничего себе, как давно это было, – заметил потрясенный Володиша.

Но Маша как будто не расслышала и продолжала:

– Это было первое в России артиллерийское, инженерное и морское училище, предтеча всей системы современного военного образования. Алексей Ильич выбрал морское поприще – он стал знаменитым представителем морского российского флота, являлся помощником Витуса Беринга, за свою жизнь исследовал северо-западное побережье Северной Америки, северной части Тихого океана и северо-восточного побережья Азии.

– Про Беринга я что-то знаю, – решил показать свою эрудицию Степан. – Он организовал и возглавил 1-ю и 2-ю Камчатские экспедиции. Нам об этом на уроках географии рассказывали. Но мне и во сне бы не приснилось, что встречусь с потомком его главного помощника, да еще с таким красивым и умным, – пошутил Степан, одарив Машу влюбленным взглядом.

Но она, находясь в этот миг во временах стародавних, не заметила пристального внимания нового друга и продолжала рассказывать, глядя не по сторонам, а как будто вглубь себя. Там она, казалось, не блуждала, а уверенно шла по тропинкам семейной памяти, находилась во временах, отстоящие от сегодняшних на сотни лет.

– Вот тогда-то, перед отправкой в Навигацкую школу, дядя и заказал для каждого из братьев иконы – складни, чтобы Господь, Богоматерь и Иоанн Предтеча охраняли молодых людей на их трудном поприще. В Триптихе всегда изображали этих святых, составляющих малый деисусный чин. Смысл композиции заключается в заступнической молитве за людей пред лицом Царя Небесного и строго Судии. Интересно, что Богоматерь здесь представлена в непривычной иконографии – без Младенца, но со скипетром в руке. Такая икона называется «Всех скорбящих Радость». Скипетром Богородица подает указание ангелам, которые даруют обиженным заступление, нагим одеяние, больным исцеление, печальным утешение, голодным пропитание, хромым хождение, а морякам – спасение на водах.

Маша вздохнула, бережно взяла в руки одну из икон и продолжила объяснять:

– Складень – это миниатюрный переносной иконостас, трудоемкая, уникальная авторская работа, как сейчас бы сказали. Такого качества вещей делалось очень мало. Любая освященная икона, а тем более такой триптих, обладают защитной силой, способны незримо оберегать своего владельца, посылая ему Божию помощь в нужный час, мудрость, надежду. Вот такую семейную реликвию в день моего шестнадцатилетия бабушка подарила и мне. Это даже был не подарок, это была передача семейной реликвии, требующей особого к себе внимания, хранения и обязательного сбережения для потомков. Бабушка рассказала мне, что икона передавалась в нашей семье по женской линии, что именно этот складень принадлежал брату Алексея Чирикова – Ивану. Но ничего в семье не было известно об иконе Алексея Ильича. Невероятно, но она нашлась.

Маша задумалась и подправила свое заключение:

– Вернее, я почти уверена в этом, – поставив логическое ударение на слове «почти», то есть оставляя вероятностный процент ошибки.

Но Степан, ни минуты не сомневающийся в том, что его икона – та самая, чириковская, – несдержанно выкрикнул:

– Да какое тут может быть сомнение! Конечно, нашлась!

Остальные молчали. Потом, набожно перекрестившись и глубокомысленно вздохнув, Мила произнесла:

– Я тоже думаю, что это та самая икона. И мы со Степаном отдадим ее вам, Маша, раз она принадлежит вашей семье.