Войдя в неприглядный соседский дом, Мишка увидел испуганных ребятишек, они заплаканные стояли рядом с орущей Лизкой. Та, скорчившись, произносила непонятные слова.
– Лизавета, – обратилась к ней Мишкина мать, – где твои-то?
Лизка повернула голову, взгляд был мутноватый, потом медленно, словно пьяная, выдавила:
– Васька коров пасет, а мать в район уехала.
– Ладно, чего тут спрашивать, все ясно. Галя, отведи детей к амбару под навес, дай чего-нибудь поесть.
– А у нас ничего нет.
– Что, и хлеба нет?
– И хлеба.
– Ну, Лизка, вы даете. Как ты можешь детей голодом морить?
Лизка не отвечала, только противно застонала.
– Где рожать будем, Лиза?
Та недоуменно помотала головой, пожала плечами, потом вдруг громко ответила.
– Да здесь, на кровати.
Мишкина мать подошла к кровати, сдернула грязную неопределенного цвета простыню, полосатый матрас выявил свои многочисленные рыжие пятна.
– Да, антисанитария… Мишка, сбегай домой, возьми в сундуке чистую простынку, она сверху лежит. Заодно пирожков захвати, они на столе в кути лежат, полотенцем накрыты, и банку молока захвати для девчонок. Они голодные, угости их. Но Мишка словно не расслышал материнский приказ. Он стоял как вкопанный, понимая, что здесь происходит какое-то важное, непонятное, таинственное событие.
– И чего ты решила, что рожать начинаешь? – строгим голосом спросила мать непутевую соседку.
– Я ж не в первый раз. Сама знаю все.
– Знаю, что не в первый, но ведь сроки есть. Ты хоть недели считала?
– Чего их считать, – пересохшими губами Лизка рассказала матери историю сегодняшнего дня. – Утром начались сильные схватки. Потом поутихли. Я даже поспала. К полудню опять схватило, да так сильно, что криком я всех детей распугала. Потом и воды отошли, думала – началось. Нет, все стало успокаиваться, а сейчас снова терпежу нет.
– Ложись, Лизка, потихоньку, не торопись, успокойся. – Мать помогла Лизке выбрать правильное положение, приговаривая: – что ж ты бабку Аксинью не позвала. Она же у нас всю деревню на свои руки приняла.
– Галька бегала к ней, нет ее дома, – простонала Лизка. – Сказали, что в лес ушла, травку целебную собирать.
– Эх Лиза, Лиза, такие дела нужно загодя решать.
– Так не думала я рожать.
– Но ты же человек, скотина и та чувствует, когда время подходит.
– Ой, ой, ой, – истошно завопила Лизка.
– Чего кричишь, детей распугаешь! – прикрикнула на нее Нюра.
– Не могу терпеть, пошла, пошла, пошла кажись.
– Кто пошла?
– Девчонка.
– Откуда ты взяла, что девчонка?
В этот момент, взглянув на кричащую Лизку, Мишка к своему удивлению увидел головку младенца. От удивления и смущения мальчик широко раскрыл рот и стал нервно тыкать пальцем в сторону новорожденного, видя, как появились уже его плечики. Мать, заметив любопытство сына, приказала:
– Миша отвернись, не смущай женщину. А ты Лиза потужься, не торопись, все хорошо, вот уже появляется, – она подложила правую руку под головку младенца, который скоро появился во весь свой младенческий рост. Мишкина мать ненадолго опустила его вниз головой, изо рта младенца вытекла вся слизь. И малыш победоносно заорал. Возвестил миру о своем появлении на свет. Человек родился!
Мать завязала пуповину и ножницами перерезала ее.
– Ну, Лизка, получай мужика.
– Тетя Нюра, вправду мужик? – радостно прохныкала Лизка.
– Вправду, Лиза, вправду. Да еще какой крепыш – на загляденье! – подбодрила ее Мишкина мать. А Лизка заговорила будто сама с собой:
– Мужичка родила, какое счастье!
– А девчонка бы была, разве не счастье?
– Да у меня их пятеро.
– Зато помощницы будут.
– Не дождаться мне их помощи.
– Но и парень завтра не возмужает, и помогать не будет, – резонно парировала Нюра. – Ты не болтай, а лучше покорми маленького, он ведь много сил истратил на свое появление на свет Божий.
Мишкина мать прикрыла обоих теплым халатом, который лежал на табуретке возле кровати.
– Лежите, отдыхайте.
Выйдя во двор, Нюра увидела своего сына, облепленного испуганной ребятней. Мишка как мог успокаивал их.
– Ну что, воробушки, братик у вас появился, – сказала Нюра.
Все с любопытством посмотрели на нее, только старшая Галька неожиданно спросила.
– Тетя Нюра, а мама жива?
– Жива, Галя. Ты с чего этот глупый вопрос придумала? Она вашего братика кормит. Пойдем, Галя, к маме, сама увидишь.
Все подошли к кровати, новорожденный лежал рядом с матерью. Лизка, увидевши дочь, всполошилась и вернулась к своему обычному дерзкому тону.