Тихая ложь

И вот она снова в «Ихилове». На этот раз в приемном отделении. И снова все эти предохранительные процедуры, которые вообще-то, несмотря на все, что говорилось в средствах массовой информации, были вовсе не такими ужасными. Когда Михаль зарегистрировали и положили в палату, Сиван пошла позвонить Ноаму.

– Вы должны приехать. Я еще не знаю, что с ней, но чувствует она себя ужасно.

– Я постараюсь.

– Что значит «постараюсь», Ноам? Это же ваша сестра! У нее кроме вас никого нет. Вы что, не поняли, что я вам сказала? Она очень больна! – Сиван старалась говорить, подчеркивая каждое слово. – Вы что, думаете я с вами играю?

– Вы ведь не знаете, Сиван, что у меня шестеро маленьких детей. Я не могу просто так все оставить и прискакать в Тель Авив.

– Вы это серьезно? – Сиван изо всех сил старалась не закричать. – Что значит «шесть детей»? Они что, рассыплются? Ничего с ними не сделается, если вы оставите их, чтобы в трудную минуту поехать к сестре, которая в вас нуждается. Наоборот, вы должны подать им пример, чтобы они знали, как надо относиться к родным! А где ваша жена?

– Она сейчас на занятиях йогой, – ответил Ноам все так же спокойно, не обращая внимания на ее смятение.

Так, значит йога, блин.

– Заберите ее оттуда и немедленно приезжайте.

– Я не могу ей мешать, – он продолжал говорить таким голосом, словно объяснял ей само собой разумеющиеся вещи. – Это специальное занятие. Она так долго его ждала.

– Мне это все не интересно, Ноам.

– Карми, – продолжал Ноам, словно читал по бумажке – замечательная мать. Но это занятие служит ей источником сил на целый год. Будет нечестным лишить ее его.

Он что, обалдел? Что он там такое бормочет?

– Слушайте меня внимательно, Ноам! Если вы сегодня же не приедете в «Ихилов», я подам на вас в суд за пренебрежительное отношение к вашей сестре и за незаконное присвоение ее имущества и добьюсь отмены вашей над ней опеки и передачи ее дела в соответствующие инстанции. Вам все понятно? До восьми вечера вы должны быть рядом со своей сестрой. До встречи!

Господи, какими же эгоистичными могут быть люди!

Тест Михаль на коронавирус дал отрицательный результат, но так как температура у нее оставалась высокой, ее направили на дополнительные проверки. К шести вечера выяснилось, что у нее общее отравление организма, вызванное микробами желудочно-кишечного тракта.

– Кем вы ей приходитесь? – спросил врач.

– Просто соседка.

– У нее нет родственников?

– У нее есть брат, который живет далеко на севере. Он должен скоро приехать.

– Ее переведут в инфекционное отделение. К сожалению, вам туда заходить нельзя. Позвоните завтра и узнайте расписание посещений.

– Ее хотя бы искупают? – Сиван было неудобно говорить об этом, но вследствие болезни, да и вообще, с гигиеной у Михаль дела обстояли не лучшим образом.

– Медсестры обо всем позаботятся.

Сиван подошла к Михаль, лежащей на кровати, в ожидании санитара, который должен был отвезти ее в отделение.

– Спокойной ночи, Михаль. Скоро вам дадут антибиотик, и вы сможете поспать.

Михаль попыталась приподняться и зашептала:

– Что за дерьмовое место! Надели мне подгузник будто я младенец какой! Бррр! Как только мне станет лучше, вы заберете меня домой!

– Конечно, Михаль. Никто не хочет, чтобы вы оставались в больнице. Я позвонила Ноаму. Он должен приехать.

– Поглядим.

– Он точно придет. Обещаю.

– Да наплевать ему на меня. Я уже ничего от него не жду.

– Давайте подождем и посмотрим.

Вскоре позвонила Лайла. Голос ее был веселым, счастливым и взволнованным.

– Привет, ма. Как дела?

– Все в порядке, – Сиван не хотелось сейчас распространяться о проблемах Михаль.

– Я поеду вместе со всеми на Мертвое море. Мы заночуем в палатке, а завтра я вернусь.

– С кем это «со всеми»?

– Не важно. Вернусь домой, расскажу.

– Ну хорошо. Только не лезь там никуда.

– Ладушки.

На следующий день Ноама в больнице не оказалось. Сиван рассердилась на него, но что она могла сделать? Отмена опеки – процедура дорогая, сложная и длительная, тем более, что государственные учреждения сейчас не функционируют. Да и кто мог гарантировать, что назначенный присматривать за Михаль социальный работник окажется честным и порядочным человеком, не пользующися огрехами, присущими этой неудачной по сути системой? Ее могут поместить в какое-нибудь убогое заведение без права посещения, где никто не сможет даже проверить, как к ней относятся. Чем же это ей поможет? Ничем, лишь усугубит ее положение.

Сиван снова позвонила Ноаму.

– Я приеду завтра утром.

Сердится не было никакого смысла. Каждый делает то, что может.

– Сейчас идет обход. Я хочу услышать, что они говорят.

Но в отделение Сиван не пустили, и лишь в одиннадцать ей удалось встретиться с лечащим врачом, который сказал, что состояние Михаль остается тяжелым: у нее повышенный холестерин, высокое давление и цирроз печени. Но, к счастью, ее успели вовремя привезти в больницу. Если бы прошли еще сутки, спасти ее было бы невозможно, но теперь он уверен, что она выкарабкается, хоть и не может сказать, сколько времени ей придется оставаться в больнице. Если антибиотик подействует, речь может идти о десяти днях. Если же нет, тогда одному Богу известно, сколько это может продолжаться.

– Но вы ведь будете бороться за ее жизнь, правда? – вопрос казался неуместным, но Сиван знала, что система, к сожалению, может пренебречь людьми типа Михаль.

– Время сейчас тяжелое. Множество врачей находится на карантине. Нагрузка на остальных ужасная. Но мы, конечно, сделаем все возможное.

Из больницы Сиван поехала во Флорентин.

– Госпожа! – услышала она голос Михаила, набирая код на входной двери.