Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

– Извини что прерываю, но ты говорил о какой-то простой истине, которую он понял, но не мог объяснить. Ты сам как… что-то знаешь о ней?

– Смело отвечаю: да. Я знаю эту истину.

– Раскроешь нам ее?

– Вы это серьезно? Неужели вы думаете, что мой путь, который я проделал за свои годы, и то, что я нашел – и потерял! – по мере продвижения по нему, смогут как-то повлиять на чьи-либо ощущения Счастья и наполнить их сердца Любовью? Если я вам и расскажу, то то, что я скажу, вас ни огорчит и ни обрадует, потому что все это я сам для себя уяснил, это то, что мне открылось, и заключается оно в том, что счастливым я становлюсь лишь когда я ощущаю свое бессмертие через осознание своей смертности.

Филипп решил дать короткую паузу, воспользовавшись которой он отрезал кусок от персика и налил себе еще немного вина.

– Думаю, стоит повторить – такое не сразу доходит: я счастлив лишь когда ощущаю свое бессмертие через осознание своей смертности.

Все четверо наблюдали заливающий комнату мягким светом потрясающей красоты закат, но никто не смог бы сказать где в этот момент находились мысли каждого из них.

– Знаю, звучит странно. Но именно через это ощущение я понимаю, как люблю эту Жизнь. Именно тогда я вижу, что моя душа и душа вот этой надоедливой мухи, душа Алфи, камня, этой реки, этого солнца, этого леса, ветра, огня, ваши души – все они имеют одну и ту же природу: Любовь. И только тогда я ощущаю как боль, так и радость каждой живой души – всего, что связано со мной. А со мной связано все вокруг! Это и есть то самое Сострадание, которое приходит через Любовь. И вот в такие моменты мой дух обретает Мир. В такие моменты я готов покинуть этот мир, но вместо этого я возвращаюсь в него с новыми силами, готовый творить, любить, распространять эту Любовь и заражать окружающих Жизнью, дарить радость и вести за собой. И верить во все это! Верить! И это чувство реальнее и сильнее любой рукотворной религии.

– Но не об этом ли говорит и Библия?

– Не совсем. Тем более не ее ветхозаветная часть. Многие не делают разницу между Ветхим и Новым заветами, называя все одним словом «Библия», которое я бы также порекомендовал использовать аккуратно. К сожалению, я мало знаком со священными текстами других религий – и здесь использование этого слова я считаю полностью уместным, – но книги Нового Завета я в свое время читал усердно, регулярно, постоянно, пока не перестал, чтобы после снова вернуться к ним и посмотреть на них под другим углом, с точки зрения критически мыслящего человека, задавая вопросы. Нужно уметь читать между строк, чтобы видеть ту истину, которая все же пробивается сквозь поставленные чайками преграды.

– Ты хочешь сказать, что… Что именно ты хочешь сказать, Филипп?

– А вы как думаете?

– Что эти книги… как бы покорректнее сказать… несовершенны, да?

– Как и все, что создает человек.

– И две тысячи лет никто ничего не замечал?

– Не две тысячи, а меньше, да и почему это никто не замечал. Замечали, исправляли, дописывали, меняли, ссорились, отрекались и отлучались, воевали и, как с любой религией это случается, убивали за эти слова и были убиваемы. А то, что не замечал никто, так это и сейчас никто не замечает. В первом же Евангелии, которое от Матфея, читаем о том, как Иисус приходит из Галилеи креститься к Иоанну Крестителю.

Повисла пауза. Трое ждали продолжения, но поняв, что Филипп ждет от них реакции, захлопали глазами.

– Вот и вы ничего не заметили, потому что привыкли. О каком крещении и крестителе может говориться за несколько лет до появления понятия «креститься»? Может быть я чего-то и не понимаю, но сейчас я вряд ли буду говорить «сегодня мы будем бигларизить», подразумевая некий предмет «бигларо», который возникнет через, скажем, двадцать лет.

– Но ведь книги писались уже после событий.

– Именно. Книги писались людьми после событий, но мне было бы понятнее, если бы было использовано слово, скажем, «очиститель», каким бы химическим не было послевкусие от его написания. Лично мне этот терминологический недочет дает пищу для размышлений. Новозаветные книги по-разному описывают события, происходившие с человеком по имени Йешуа, жившим две тысячи лет назад обычной жизнью древних людей, населявших Иудею и ведущих самый обычный отсчет времени. Возьмусь утверждать, что ни один из четырех авторов официально принятых евангелических текстов не был свидетелем рождения Йешуа, а значит все они пересказывали либо чей-то рассказ, либо чью-то рекомендацию о том, как нужно пересказывать это событие. За основу была взята все та же история о матери, готовящейся родить чудесным образом зачатое дитя, которое сильные мира сего намерились убить, но все их планы чудесным образом рухнули, после чего мальчик окреп, возмужал и в один прекрасный день явил себя миру.

– Что, правда тот же сценарий?

– Да, тот же, просто архаичные нюансы в рождении Геракла Алкменой или же Гора – Исидой пришлось заменить на более понятные и доступные для того времени варианты. Если кому интересно, пусть почитает. Люди веками пишут об этом. Я же пойду дальше, совершу вслед за авторами писаний скачок в тридцать лет, в течение которых Йешуа жил, как любой из героев ваших рассказов, самой обычной жизнью, в соответствии со своим временем. Он не предсказывал создание мануфактур, радио, сотовой связи или авиации, он не старался прыгнуть выше своей головы, он не совершал чего-то необычного, но его голова постоянно работала, он умел созерцать мир вокруг себя, он учился подниматься высоко над проблемами этого мира, взирать на них свысока и находить ответы на вопросы, которые люди задавали себе веками. Не афишируя этой способности, он продолжал развивать ее до тех пор, пока не почувствовал, что ему есть что сказать людям. Конечно же, он и дальше продолжал совершенствоваться, но почувствовал, что уже не может держать это в себе. То же самое происходит со спортсменами, которые всю жизнь оттачивают какое-то определенное движение и готовятся к одному единственному выступлению, после которого они либо станут лучшими в мире, либо канут в небытие.

Филипп поставил пустой бокал на стол и вина больше не наливал.

– Я не спорю с тем, как христианская церковь представляет крещение Йешуа: вдохновенный, он приходит к Йоханану, которого принято называть Иоанном, очищается водой и уходит в пустыню. Технически все выглядит верно и правдоподобно. Кажется это был Матитьяху, или Матфей, кто поделился с нами прекрасным диалогом между ними: «мне надобно креститься от тебя, и ты ли приходишь ко мне?»; «так надлежит исполнить всякую правду».

Вообще, в текстах евангелий очень, очень много фрагментов, которые можно использовать в качестве основы для сюжетов драматических произведений. Этот самый диалог ведь как можно представить: Йешуа, пришедший из Назарета на Хайардэн, или Иордан, много слышал о Йоханане и чувствовал, как резонирует его душа с тем, что о нем говорят. Йоханан здесь играет главную роль, он сильнее, он влиятельнее, он притягивает к своей персоне не только Йешуа, но и всех людей вокруг себя, у него есть способность убеждать и обличать, поучать, предупреждать. Но вот они встречаются и чувствуют что-то такое, что переворачивает их жизни с ног на голову. С каждым случается серьезная перемена: Йоханан смягчается и его Дух теперь обращается на Йешуа, который не просто зачитывает положенный ему текст, но с трепетом, сочлененным с ощущением принятия чего-то неизбежного, он говорит «ты сам знаешь, что так оно и должно быть, так будет правильно; я не знаю, что и как ты будешь делать, но сделай это прямо сейчас». После омовения водой… кстати, а что происходит после омовения водой? Кто помнит?

– Иисус идет в пустыню?

– Да, он идет в пустыню, правда один из евангелистов опускает этот эпизод, и скоро я скажу кто именно. Так вот, в пустыне он проводит сорок дней, верно?

– Великий пост совершает.

– Да, называется это сегодня великим постом. Но тогда же для Йешуа это было величайшим из испытаний, которые он встречал в своей жизни. Вы только представьте его состояние: тридцать лет парню, большую часть из которых он размышляет о формуле счастья, пытается понять смысл жизни и структуру мироздания, и в момент, когда он ощутил порыв пойти в люди, он слышит о Йоханане, встретив которого он не только получает живое подтверждение своей догадки, но и чувствует нечто большее. Сюрприз, так сказать, шок. Может быть Йоханан ему и сказал в конце: «Только старайся не обнажать свое удивление». Никто не знает. Ведь евангелиста там между ними не было. С чьих слов он записал этот диалог? В лучшем случае, со слов кого-то, кто там находился, а, судя по текстам, им мог быть Андревас, более известный как Андрей – неграмотный рыбак, но простой человек с открытой душой. Он оказался рядом, и ему Йоханан наказал следовать за Йешуа. Тот тут же брату своему рассказал, но это сейчас неважно. Вернемся…

– Филипп, если Андрей – это «в лучшем случае», а в худшем что могло быть?

– Я бы его худшим не называл. В другом случае этот диалог мог быть просто добавлен автором текста, что для нас никак не умаляет его ценности. Но вернемся в пустыню к Йешуа, убежавшему от суетного мира так же, как и мы убежали из города. Ему, конечно же, было несравненно тяжелее. То, что он чувствовал, должно было быть проверено, потому что от этого зависела вся его дальнейшая жизнь, каждый поступок, каждое слово. «Что это было?» – спрашивал он себя, ибо больше никого рядом не было, кроме камней, песка, пустынных животных и растений. Пережив первый шок, наступила фаза успокоения, и он, вероятно, стал рассуждать логически. Он вспоминал все книги, которые читал до этого, все значимые эпизоды из своей юности, своего детства, вспоминал слова родителей… Некоторые утверждают, что он ничего не ел. Может быть, может быть он нашел какой-то оазис или смог найти воду, но вот с едой было действительно тяжело. Иногда он даже пытался отвлечься на бытовые проблемы, и это удерживало его от сумасшествия, но в какой-то момент его сознание начало давать сбои. Мы сегодня такое состояние называем глюками. Да, полтора месяца в полной изоляции от мира, без еды и воды – такое выдержать может только тот, кто по-настоящему владеет искусством возноситься над мирскими проблемами и давать им истинную оценку и определять свое к ним отношение. А в последние дни самосовершенствования и осознания ситуации Йешуа пришлось пройти через последнее, тройное испытание. И кто его искушал?

– Сатана. Дьявол. Дух.

– Да. Да, так написано, так заучено. Скорее всего, какой-то дух и действовал через эти три искушения, только испытания эти он сам выдвигал перед собой. Он и был их автором. Да, сейчас вам кажется, что я сбрендил, но мы говорим каких-то полчаса. Йешуа же, будучи на своем чрезмерно высоком уровне развития и самосознания, прожил еще полтора месяца в предельной концентрации на мучавших его вопросах. Начав с простого вопроса «Что это было?» он закончил свой пост тремя опциями. Если мы попытаемся представить сколько чего было между этими событиями, то можем двинуться умом. Мы просто не готовы к этому. Поэтому я просто упомяну эти три искушения – квинтэссенцию оставшихся трех лет его жизни. В церковной формулировке это звучит как «не хлебом единым жив человек», «не искушай господа твоего», «единому богу покланяйся и почитай только его». Говоря проще, это «материальный мир играет определяющую роль, но не самую главную», «не пренебрегай возможностями Вселенной, частью которой ты являешься», и «люби». Потому что именно так все сходилось с самым главным открытием Йешуа: Любовь есть истинное божество, вне места, времени и мысли.

Филипп включил две лампы мягкого настенного света и предложил всем кофе. Все с удовольствием согласились, а Я'эль побежала к себе в номер и вернулась с коробкой какой-то сладкой выпечки.

– Точно так же, как он в какой-то момент решил уйти от людей, сейчас Йешуа решил вернуться к ним. Все, знавшие его, заметили насколько он изменился, да и он сам уже не мог с ними общаться, как раньше. Кстати, вы видели фильм «Люси»[6 - “Lucy” (2014), фильм режиссера Люка Бессона (род. 1959) (фр. Luc Paul Maurice Besson)]? – неожиданно прервал свою речь Филипп.

– Я видел, – сказал Аарон.

– Ага. Посмотрите потом, – обратился он к остальным, а сам продолжил. – Сами ученики отмечали силу его духа, ощущали власть в его словах. Те, кто ранее утверждал, что из Назарета в принципе не могло прийти ничего хорошего, сейчас говорили: «Он учил их, как власть имущий, а не как книжник». Кстати, а ну-ка быстренько погуглите эту фразу в свежих редакциях.

Все трое принялись забивать слова в поисковик и почти одновременно выдали результат.

– Теперь внимательно посмотрите и скажите, выделены ли слова «как власть имущий» запятыми?

– Да, запятые есть.

– Если примем, что редактируют тексты люди грамотные, то запятые указывают не на сравнение с чем-то, а причину этого явления. «Он говорит так потому, что он и есть власть имущий». Иначе там должно было быть значение «в качестве», без запятых.

– Ты изучал тексты вплоть до запятых?!

– Никогда не пренебрегайте запятыми, точками и другими знаками препинания! Только они передают эмоции, настроение, скорость текста, расстановку. Не будьте такими, как все. Будьте самыми простыми людьми, которые придают значение всему. Тем более, что вы можете повстречаться с текстами серьезных людей, которые вкладывали душу в каждую запятую. Окей?

– Окей!

– Не только запятые, но и заглавные буквы влияют на наше сознание. Поищите еще вот что: «если я свидетельствую сам о себе, то свидетельство мое не есть истинно» … Нашли? Посчитайте, сколько заглавных букв использовано в этом коротеньком предложении?

– Четыре.

– Точно, четыре: Я, Сам, Себе, Мое – все слова, указывающие на личность Йешуа. К чему здесь заглавные буквы, ответьте мне?

– Передать читателю то отношение, которое он должен испытывать перед образом Йешуа, благоговение, величие…

– Именно! Величие, страх, безапелляционное превосходство, что веками позже использовалось с целью создания империй и подчинения целых народов власть имущим, действующим «от имени бога». Но говорил ли он сам так, как здесь написано? Мне отчетливо видно, как просто он произносит эту фразу, имея в виду бессмысленность саморекламы, тщетность раскрутки собственной персоны, суетность популяризации самого себя. «Будут дела, будет и имя» – вот такая перефразировка мне по душе. И уж тем более, он не писал так о себе. Если бы ему дали перепроверить готовый текст, на страницах бы места живого не осталось! Понимаете, Йешуа не фокусирует все и вся на себе. Наоборот, он пытается дать понять, что каждый из нас одинаково ценен и одинаково божественен. Вспомните хотя бы тот эпизод, когда он общался с народом, а ему сообщают о том, что мать и братья его ждут. Может они никак не могли попасть к нему, физически, как мы с вами бываем не в состоянии передвигаться по Off-у в самые горячие часы и пользуемся милостью друзей, передающих нам бутылки. Может они и не хотели и просто попросили передать ему, чтобы он не задерживался, на что он ответил довольно странно для всех тех ушей: «Кто мать моя? Кто братья мои? Те, кто исполняет волю отца моего, те и братья мне, и мать». Эти люди и так не догоняли его мысль и упускали ускользающий смысл его притч, а тут еще и такой вот поворот. Помнится мне, там отмечено, что он указывал на учеников своих, говоря эти слова, но ведь он бы не противоречил сам себе. А что до учеников, то они были простыми людьми из народа, и их часто бросало из стороны в сторону. То они понимают его с полуслова, то упираются и не могут воспринять его слова. Как сказал «поразят пастыря и овцы разбегутся», так и случилось. И Шим'он возмущался тем, что Йешуа сказал, что тот трижды предаст его, даже потом еще и ухо отсек человеку в порыве гнева, а после что, не отрекся от него? Отрекся.

Филипп снова налил себе вина и стал медленно ходить по комнате с бокалом в руке.