Сущность

Алиса согласно кивнула и Катя приблизилась к полуоткрытой двери напротив. Соседка схватила её за плечо, наклонилась, жарко зашептала прямо в ухо:

– Вы же сестра Лерочки, да? Я вас узнала. Вы так похожи. Мужа сестры вашей убили. Милиция приезжала. Кровищи там… Кошмар!

Что? – тихо переспросила Катя, не в силах поверить тому, что услышала. Привалилась к стене, пытаясь справиться с охватившей всё тело слабостью.

– А Лера? Что с ней?

– Так в милицию увезли, она же нашла… труп…Ой… Ну, то есть, Димочку.

Соседка всё шептала и шептала что-то, но Катя уже не слышала, отстранившись от её лица, с тупым недоумением глядя на шевелящийся рот, покрытый красной помадой. Сморщенные губы походили на извивающихся червей, и Катя почувствовала тошноту. Она закрыла глаза, стараясь подавить отвращение.

– Ты что, девушка? Плохо тебе? Давай водички принесу? – раздался над ухом встревоженный голос соседки.

Катя открыла глаза и молча кивнула.

– Ох, господи, горе то какое. Горюшко, – запричитала пожилая женщина и скрылась в квартире.

Катя стояла оглушённая страшной новостью, рыдания рвались из горла. Она спрятала лицо в ладони, пытаясь взять себя в руки, чтобы не пугать племянницу истерикой и на пару минут совсем выпала из реальности, не видя и не слыша ничего вокруг.

Алиса, заглядывающая в замочную скважину, вдруг застыла. Медленно выпрямилась и склонила голову набок, глядя на дверь потемневшими широко раскрытыми глазами. Она как будто прислушивалась к чему-то далёкому, едва различимому. Её рот приоткрылся, руки безвольно повисли, как у тряпичной куклы. Раздался тихий щелчок проворачивающегося механизма замка. Один оборот, второй. Дверь неслышно приоткрылась, и Алиса вошла. Сделала несколько неуверенных шагов по тёмному коридору. Замерла возле большого зеркала, повернула голову и посмотрела вниз, на полочку для расчёсок под зеркалом. Оттуда на девочку смотрели чёрные пронзительные глаза. Они притянули светлый взгляд Алисы и уже не отпускали его. Две слезинки вытекли из уголков её глаз, оставляя мокрые дорожки на щеках. Она тяжело вздохнула, протянула задрожавшие руки к полке с сидящей на ней Лизой….

Катя наконец справилась с собой. Сглотнула комок в горле и отняла ладони от лица, невольно всхлипнув. Бросила взгляд туда, где осталась Алиса и удивлённо приоткрыла рот. Лестничная клетка была пуста. Племянница исчезла.

– Алиса, ты где? – крикнула она севшим голосом и рванулась к лестнице, на ходу соображая, куда могла деваться девочка. «Неужели спустилась вниз? Решила поиграть со мной?»

Катя заглянула в щель между лестничными пролётами, вытянув шею. Пусто. Растерянно повернулась и тут же испуганно попятилась, зажав рот ладонью. Дверь квартиры сестры медленно открывалась. Катя уже набрала воздуха в лёгкие, собираясь заорать изо всех сил, но увидела маленькую фигурку племянницы, выскользнувшую в приоткрытую дверь. Катя резко выдохнула. Сердце отчаянно билось, громко стучало в висках.

– Алиса, как ты вошла? Дверь ведь была закрыта.

– Она сама открылась, и я зашла. Папы там нет. И мамы тоже. А я просто взяла свою любимую игрушку, – проворчала Алиса, исподлобья глядя на тётку упрямым взглядом, скрещенными руками прижимая к себе игрушку. Её круглая голова с маленькими ушками упиралась Алисе в подбородок, лапки в коричневых башмачках и белый тонкий хвост свисали почти до коленей девочки. «Это же та самая Лиза, про которую рассказывала Лерка. С ней играла тогда Алиса на кладбище…» – Катя невольно содрогнулась.

– Боже мой, как ты меня напугала, – со слезами в голосе выкрикнула она. – Почему ты не предупредила меня, Алиса? Никогда больше не делай так!

– Забыли, наверное, закрыть, – послышался голос соседки. Она стояла с чашкой в дверях. – Я вам водички принесла, попейте.

– Спасибо. Я уже не хочу, извините, – поморщилась Катя, пытаясь сообразить, что же теперь делать с открытой квартирой.

«Нужно закрыть замок» – решила она, припоминая, что в ключнице у Леры постоянно лежал запасной комплект ключей. Сестра по рассеянности часто опаздывала и порой не могла вспомнить, куда положила ключи, уже стоя на пороге перед выходом из дома. Запасная связка всегда выручала. Катя осторожно заглянула в приоткрытую дверь и невольно отшатнулась. Всё в коридоре было забрызгано кровью – пол, стены, мебель. «О Господи, какой кошмар. Что же здесь произошло? Похоже, это кровь Димы» – с ужасом поняла Катя. Схватила ключи, лежавшие в ящичке трясущимися непослушными пальцами и закрыла дверь. Взяла племянницу за руку, быстро побежала вниз по лестнице, не в силах справиться с охватившим её тошнотворным страхом. Почудился быстрый стук шагов за спиной. Она выскочила из полутёмного подъезда, тяжело дыша. Нервно оглянулась. За ними никто не гнался. Катя окинула взглядом освещённый солнцем двор, казавшийся яркой картинкой из другой реальности после сумрака квартиры Леры, пропитанной запахом крови и смерти. Малыши копошились в песочнице с ведёрками и формочками, мальчишки постарше пинали мяч на футбольной площадке, мамочка с коляской уткнулась в книгу на скамейке неподалёку. Катя глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. «Нужно успокоиться, не нервировать Алису. Ей и так досталось», – Катя склонилась над племянницей, ласково погладила по голове:

– Хочешь ещё погулять, Али… – Катя замолчала, вглядываясь. Спина покрылась липким потом, тошнота вновь подкатила к горлу. Жёлтое платье и коричневые башмачки игрушки в руках племянницы были заляпаны бурыми запёкшимися пятнами крови…

– Валентин Михайлович, мне нужно срочно позвонить сестре, – бросила Лера, торопливо нажимая кнопки телефона дрожащими пальцами.

– Да-да, конечно, – рассеянно кивнул следователь. Он подошёл к окну и встал спиной к ней. Положил ладони на подоконник, нервно забарабанил по нему подушечками пальцев.

Катя ответила после первого гудка.

– Катюш, у вас всё в порядке? Алиса с тобой? – хрипло спросила Лера. В горле пересохло и саднило.

– Всё хорошо, не переживай. Конечно, со мной, – голос сестры звучал словно издалека и как-то неуверенно.

– Не теряйте меня, я задерживаюсь. Приеду, расскажу, – вздох облегчения стоном вырвался из груди Леры, глаза снова наполнились слезами.

– Хорошо, – коротко сказала сестра.

Её немногословность, и странный тон в другое время насторожили бы Леру, но сейчас она не обратила внимания на интонации. Главное, что с Алисой и Катей всё в порядке.

– Ну что ж, продолжим? – спросил следователь. – Так на каком кладбище похоронена Анжела?

– Возле деревни Николаевка. Там только одно кладбище. Это недалеко от города, в Красноармейском районе.

– Вы можете нарисовать примерное расположение могилы? – Валентин Михайлович протянул листок бумаги.

– Да, постараюсь. Это недалеко от центрального входа, – она начертила план и протянула следователю.

– Послушайте, Лера. Вам нужно быть очень внимательной и осторожной. Возможно, преступник где-то рядом. Я так понял, вы пока живёте у сестры? – спросил он, одновременно внимательно разглядывая Лерин рисунок.

Она молча кивнула. Следователь перевернул листок вверх ногами и начал разглядывать его с другого ракурса.

– Мы поставим наблюдение за её квартирой. Вот мои телефоны, – он убрал Лерин рисунок в папку, написал ряд цифр на листке и отдал Лере. – Звоните, если увидите, услышите что-либо подозрительное и что-то вспомните.

– Хорошо, – Лера сунула в карман листок с номером.

– Пожалуй, на сегодня закончим. Я вас отпускаю домой. Помните о том, что я сказал – вам нужно быть очень осторожной, Лера. Берегите себя и свою дочь. Сразу звоните, если что-то узнаете, почувствуете опасность, – он посмотрел Лере в глаза серьёзным долгим взглядом. – Наш водитель сейчас отвезёт вас до дома. Никому ничего не рассказывайте. Можно спугнуть преступника. Надеюсь, что в прессу не просочится информация. Эти журналисты только мешают, холера им в бок… – проворчал он.

Валентин Михайлович проводил её до автомобиля – неприметной серой десятки, ожидавшей на парковке неподалёку от крыльца, и распахнул дверцу. Лера села в машину, прикрыла глаза. Горе охватило её с новой силой. Мысли походили на осколки битого стекла. Каждая резала по живому, причиняя острую боль, – «Неужели я никогда больше не смогу его увидеть. Никогда…» Она не могла осознать этой чудовищной правды, поверить до конца. Дима всегда был таким тёплым, надёжным, родным. Почему-то вспомнилось, как по ночам, когда мучила бессонница, она любила слушать ровный, тяжёлый стук сердца мужа, положив голову ему на грудь. С каждым ударом уверенность и спокойствие растекались по телу, как снотворное, и она медленно засыпала под этот завораживающий ритм самой жизни. Она часто задышала, понимая, что сейчас вновь разрыдается. Хотелось завыть при мысли о муже. Ещё вчера он был энергичным, полным сил и планов молодым мужчиной, а сейчас лежит где-то в холоде морга неподвижным телом. Неужели его тёплые сильные руки, никогда не обнимут Леру, серые глаза не посмотрят весело и насмешливо. Глаза… Лера задохнулась от вида изуродованного лица, вновь всплывшего в памяти. Горло сжалось, и Лера поняла, что отключается, сознание уплывает куда-то, как позавчера аэропорту. «Нет, я не могу. Не должна. Мне нужно контролировать свои мысли, как советовал психотерапевт. Я должна подумать о чём-то важном. Важном…»

«Алиса», – имя дочери промелькнуло в голове, тёплым огоньком зажглось в груди. Спазм постепенно ослабил хватку. Лера жадно хватала ртом воздух. Мысли о дочери закрутились в голове: – «Как сказать Алисе, что её папа больше не вернётся? Нет, это невозможно сейчас». Лере вспомнился недавний разговор с дочкой, её настойчивый вопрос: – «А вы с папой и Бакс – не умрёте? Обещаешь, мама?» и своё уверенное: – «Обещаю». «Боже мой, какая я дура. Зачем я так сказала? Нужно было отвлечь Алису, а не давать невыполнимые клятвы. Наверное, своей глупой самоуверенностью разозлила, или насмешила кого-то там, наверху, и он решил проучить меня, неразумную человеческую личинку. А Катя? Она непременно начнёт расспрашивать о том, где я была и что случилось. Если я начну говорить о Диме, то разрыдаюсь, и Алиса испугается, – хмуро размышляла Лера, не понимая, что делать. – Буду думать о том, что Дима в командировке», – она ухватилась за эту мысль, как утопающий за спасательный круг. Закрыла глаза и повторяла как заклинание: «Дима уехал в командировку, Дима уехал в командировку». Дыхание постепенно выровнялось, слёзы высохли, осталась только тянущая боль в сердце и резь в глазах. Когда автомобиль остановился возле Катиного дома, Лера и в самом деле почувствовала себя немного лучше. «Я спокойна, Дима в командировке», – твердила она, с трудом переставляя тяжёлые гири ног по ступеням лестницы, пошатываясь и цепляясь за перила, как старушка.

Катя открыла дверь с красным заплаканным лицом, обняла Леру и зашептала:

– Лерочка, я всё знаю. Господи… Бедный, бедный Дима. Держись, милая, ради Алисы.

Лера всхлипнула, уткнулась носом в плечо сестры. Боль в сердце распирала изнутри так, что хотелось заорать. Лера с силой сжала челюсти, пытаясь удержать себя в руках. Наконец она справилась с собой и тихо отрывисто сказала:

– Катя, давай пока не будем об этом. Пожалуйста. Ни о чём не спрашивай. После. Я не хочу, чтобы Алиса услышала об этом. Не могу. Я и так держусь из последних сил. Для неё, и для всех остальных Дима в командировке. Пока так. Прошу тебя, не говори ничего больше об этом.

– Хорошо, милая, как скажешь. Алисе лучше не знать, ты права. Ей и так досталось.

– Послушай, Кать. А… ты? Ты откуда ты узнала? – эта простая мысль только сейчас пришла Лере в голову.

– Я тебя потеряла. Ты же написала записку, что побежала домой. А после не брала трубку, и мы с Алисой пошли тебя искать. Туда, к вам домой. Дошли до двери, звонили, стучали. Высунулась твоя соседка и рассказала мне… обо всём, что случилось.

– А Алиса? Она тоже слышала слова соседки?

– Нет, она говорила тихо. Шептала мне в ухо. Алиса точно не могла ничего услышать, не беспокойся насчёт этого. Ну что же мы с тобой, так и будем в коридоре стоять? – Катя разжала объятия, мягко подтолкнула Леру в сторону кухни.

– Подожди. А где моя дочь?