Вершина. Сага «Исповедь». Книга четвёртая

– Я люблю её одну, она – моя! Мне всё равно, что с ней произошло. Пока сердце Патриции бьётся, я буду с ней, хотите вы этого или нет! – слёзы предательски застилали мне глаза, оставалось только уйти.

– Эрнесто, постой! – отец пытался меня остановить, но не стал догонять, он знал, что пока она там, я никуда не денусь. – Какой же ты ещё мальчишка!

Сумерки спустились на землю. Мой единственный верный друг хрипел подо мной от быстрой скачки. Скорость остужает душевную боль. Во всяком случае, отвлекает от скорбных мыслей. Когда я пришёл в себя, стало уже темно. В лесу заухала сова, и где-то неподалёку выли волки.

«Только сейчас не хватало погибнуть, идиот!» – осудил я себя, оглядываясь по сторонам. Незнакомые места чем-то напоминали те, в которых меня отыскал Лучано. Какими далёкими теперь казались эти события. Тогда во мне была другая боль, о которой теперь я почти забыл. Моя душа простилась с Эделиной, как только я встретил Патрицию… Теперь у меня нет ни той, ни другой, но Патриция ещё жива, а это значит, что ещё не всё потеряно! Только бы она дождалась, только бы не сотворила с собой непоправимого! Я развернул коня в обратный путь, ориентируясь по звёздам. Джюсто волновался из-за всё приближающегося волчьего воя и в какой-то момент резко рванул с места и скинув меня с седла, ускакал.

«Ну, спасибо, дружище, услужил!» – я поднялся с земли, влажный мох мягкой периной принял удар на себя, но в голове зазвенело, последствия того удара ещё до конца не прошли.

Стал пробираться сквозь кустарник, спасала луна, тонким, но ярким серпом светившая над головой. Путь, судя по всему, предстоял неблизкий, я примерно представил, какое расстояние мог преодолеть мой конь на полном скаку за это время… Ситуация сложилась неутешительная, но я был сам виноват. Не нужно было давать волю своим эмоциям. Коня не звал, чтобы не привлекать внимания хищников. И хотя меч был при мне, при большом скоплении тварей можно было остаться здесь навеки.

Странное светлое пятно мелькнуло неподалёку. Я вначале подумал, что это, возможно, Джюсто, и даже присвистнул, как делал обычно, подзывая его, но силуэт медленно передвигался, словно зависнув над землёй. Нечто зазывало меня, указывая путь. Почему-то я совсем не ощущал страха, хотя и не находил объяснений происходящему. Туманное светящееся «облако» вело меня вперёд, я даже подумал о Богородице, но тут же отвёл эти мысли: «С чего бы Царице Небесной вспоминать обо мне, грешном?!» Вскоре волчьи голоса остались далеко позади. Звёзды указывали верное направление, устав от нашего утомительного, молчаливого пути я присел на поваленное дерево, не отрывая глаз от колыхавшегося в воздухе полупрозрачного эфемерного сгустка.

Внезапно женский голос нарушил тишину ночи:

– Вставай! Она ждёт тебя!

– Кто?

– Та, которой ты нужен больше жизни, – ответило привидение.

– Кто ты?

В ответ тишина. Но я знал, что меня слышат. Поднялся и продолжил идти вслед за фантомом. Луна почти скрылась из виду, и стало совсем темно, я всё чаще начал спотыкаться и падать. Тогда видение приблизилось ко мне, и стал виднее женский облик. Полупрозрачная девушка, облачённая в свет, исходящий из неё самой, освещала мне тропу.

– Поговори ещё со мною, прекрасное видение, прошу тебя! – взмолился я.

– О чём ты хочешь знать?

– Как спасти жену?

– Ради любви можно пожертвовать всем. Прими всё, как есть. Слушай своё сердце, оно не обманет.

Мы вышли из леса, впереди была поляна, трава доходила до пояса, от росы вся одежда на мне промокла, но всё равно было жарко. Я узнал дорогу, по которой нёсся в этот лес.

– Благодарю тебя, кто бы ты ни была!

– Прощай, добрый рыцарь, и помни: ради любви можно пожертвовать всем, даже честью! – она растворилась на моих глазах, поднимаясь к небу.

Я услышал стук копыт, мирно идущих мне навстречу.

– Джюсто! Ну, где же тебя носило! – я обнял коня за шею и потрепал шелковистую гриву, конь ответил взаимной радостью, ему поскорее хотелось вернуться туда, где отборный овёс и чистая вода. Ещё одна долгая и бессонная ночь подходила к концу.

Часть 1. Глава 6

Безуспешные попытки взять замок продолжались несколько месяцев. Потери были с обеих сторон. Гибли люди. Усталость росла с обеих сторон. И, главное, что всё это казалось бесполезным. Змея, кусающая свой хвост, изображает знак бесконечности. Месть заканчивается новой местью и так по кругу. Значит, нам нужна полная и безоговорочная победа. Враг должен быть уничтожен.

Во время очередной разведки нам удалось перехватить нескольких лазутчиков Романьези. Не сразу, но они признались, что в крепости начались трудности с продовольствием, и что Патриция ещё жива и тщательно охраняется, оставаясь последним козырем в руках графа. Вид у них был жалкий, изнурённый. Нам продовольствие поступало беспрепятственно из нескольких поместий, не только моего отца, но и других знатных вельмож, принимавших участие в этом междоусобном конфликте.

– Ещё немного терпения, синьоры, и они сами откроют нам ворота и попросят о милости, как прошлый раз!.. – кузену из Венеции не терпелось вернуться домой: вяло идущие бои наскучили, к тому же он потерял нескольких хороших воинов, но несмотря на это, вкус грядущего обогащения всё же удерживал его среди нас. Федерико занимал в Венеции высокий пост и возвращаться с пустыми руками после длительных затрат ему было невыгодно. Смотрелся он достаточно импозантно и всё время поправлял свои длинные, густые усы; сросшиеся на переносице брови добавляли лицу суровости. Трое из оставшихся в живых вассалов беспрекословно подчинялись ему, зная взрывной и вспыльчивый характер синьора, следовали за ним повсюду. Он с ними поступал, как рабовладелец, грубо и неоправданно жёстко. От чего меня в глубине души коробило. Даже Деметрио никогда не позволял себе подобного. Видимо, Федерико знал их слабые места и умело манипулировал людьми, раз они всё терпеливо сносили. Блестяще экипированные, они поднимали образ и авторитет своего господина, но за душой у бедолаг ничего не было, а в карманах гулял ветер. Откуда же такая зависимость от хамоватого и беспринципного хозяина оставалось для меня загадкой. Братья походили друг на друга, как две капли воды. Их манера одеваться сильно отличалась от нашей, как и поведение. Я находил несколько смешным обилие золотых вышивок и перламутровых пуговиц на сорочках, используемых на войне, так же как и чрезмерный этикет: все эти нелепые поклоны и петушиное топтание резали глаз. Третий, напротив, молчалив и скрытен, как ворон, одетый всегда в тёмные тона, без излишеств, но из дорогих тканей. Он словно тень повсюду следует за Федерико, совершенно лишённый проявления каких-либо эмоций: ни разу не видел на его лице даже подобие улыбки, не слышал его голоса, возможно, парень вовсе без языка? Всегда скор и чрезмерно бдителен. Сколько ему лет, даже трудно сказать. Тело крепкое, тренированное, взгляд тяжёлый. В бою непобедим. Таких людей хорошо держать при себе, и не дай Бог иметь в противниках.

Его господин подчёркнуто предпочитает общаться с людьми своего уровня, поэтому избирательно-высокомерен с одними и подчёркнуто-расположен к другим, впрочем таких единицы. Ко мне относится с интересом и лёгкой иронией: ну как же, двоюродный племянник – был любовником ведьмы, которую сожгли на костре, неудачник, потерявший жену и побывавший в заточении, наследник большого состояния, на которое он не прочь был бы сам позариться…

Но всё же центром всеобщего внимания остаётся Деметрио. Всё крутится вокруг него. Мне отведена весьма скучная роль – внимать беседам старшего поколения и терпеливо ждать своего часа.

Ночью, когда я вышел по нужде, услышал голоса доносившиеся из отцовского шатра, они звучали тихо, по заговорщицки.

Джованни даже вышел и огляделся вокруг, нет ли лишних ушей поблизости. К счастью, мне удалось быстро укрыться в тени стоящего рядом дуба и остаться незамеченным. Кругом полуночная тишина, лишь караульные вышагивают положенные им часы, борясь со сном, все остальные отдыхают, чтобы набраться сил на новые тяготы грядущего военного дня. Из медицинского отсека доносятся стоны раненых, но к ним уже давно все привыкли, гораздо труднее свыкнуться с вонью ещё тлеющих останков, которые приходится ежедневно сжигать во избежание эпидемий. Борелли вернулся к закадычным друзьям.

– Говорю вам, сын не отступится, упрям мальчишка, я точно знаю! – отец хоть и тихо говорит, но бас его трудно не услышать.

– Весь в тебя! – подпевает ему в тон кузен.

– Это бесспорно, – голос Борелли всегда звучит с некоторой толикой лукавства, как у лисицы в человеческом исполнении. – Ты не думал о том, Деметрио, что иногда можно пойти на уступки.

– Что ты предлагаешь?

– Добейся через Папу развода, жени Эрнесто на нужной женщине, а эту придержи, будет чем его удержать. Разрешай им тайные свидания, и тебе хорошо, и мальчику спокойнее!

– Ты соображаешь, что говоришь?! – возвысил голос отец. – Это уже двоежёнство какое-то! К тому же, при первой же возможности голубки улетят… Мне что, всю жизнь за ним гоняться?!

– Если бы ты послушал моего совета тогда, скольких бы бед не случилось! Ну, бегал бы он к своей ворожее, стругал бы ей бастардов, а дома законная жена рожала бы тебе славных потомков. Устал бы он от своей девки очень быстро, страсть перегорает, а запреты только разжигают огонь, мне ли тебя учить… Осталось бы что? Крепкая и дружная семья.

– Как у тебя просто всё получается! Не хотел он тогда жениться, хоть режь его, как привороженный ходил. Света белого не видел! Если я умру, что он ещё натворит? Кому останется всё, ради чего жили и боролись наши великие предки?

– Ты ещё и сам мог бы детей настругать! Куда уж там о смерти думать?! Вон ещё какой красавец всем на загляденье! – голос дяди, чересчур медовый, вызывал во мне смутные сомнения о его предпочтениях…

– Если бы!.. Ты думаешь, будь я способен, остановился бы на одном?! Проклятое ранение, не оставило надежды.

Я своим ушам не поверил, отец признался в мужском бессилии?!

– Женщин-то я многих перепробовал, да вот только ни одна больше не понесла. Бесполезно всё. Одна надежда на Эрнесто, а у него в голове всякая дурь! Кого теперь принесёт после долгого плена его благоверная, ублюдка Романьези, или ещё чего хуже? Вот Бартоломео-то обрадуется, гореть ему в аду, пусть с голоду подохнет!

– Так ещё полгода можно сидеть в осаде, пока закончатся все их запасы! Это босяки голодные, а они там ещё не бедствуют, и не мечтай.

– Ну, коли беднота перемрёт, кто его защищать будет?.. – на этот риторический вопрос ему никто не ответил, все только дружно вздохнули. – Давайте о деле! Поплачет, Эрнесто, да и забудет. Так надёжнее.

– Эх, Деметрио, потеряешь ты сына! – Борелли впервые сказал что-то дельное. – Подумай ещё!

– Не сегодня-завтра пробьём стену, думать будет некогда, ни ты, ни я этого не сделаем сами. Нужен надёжный человек, кто не проговорится и не пожалеет…

– У меня есть такой, – Федерико явно был доволен собой, – любое самое грязное поручение исполнит и не пикнет, ручаюсь! Мой вассал Амато женщин ненавидит пуще змей… Скажи только как, всё сделает.

– Даже так? Да, ты совсем непрост, братец! – они весело засмеялись.

– Приведёшь мне его с утра, переговорим. Хоть одна хорошая новость! Мне проблемы не нужны. Годы идут, время уходит, нужно делом заниматься…

Я уходил, шатаясь, будто пьяный. В груди зияла огромная чёрная дыра, убившая во мне все надежды и веру.