Убийство – дело житейское

– А Вы курили?

– Естественно пробовал. Конфискуем килограммами, и чтобы не знать, что берем? Ребенок я, что ли? Только не говори жене, она это в жизни не поймет!

Рийдены встретили Эвелину Родионовну крайне холодно. Ефросинья Павловна, беспрерывно сморкаясь и, шумно шаркая ногами, кисло улыбнулась. Не успев коснуться протянутой руки гостьи, она зашлась от надсадного кашля – усиленно изображала тяжелобольную.

Михаил повел себя просто вызывающе – высверливая тещу подозрительным взглядом, он лишь издали надменно слегка кивнул ей головой и отвернулся.

Валентина тоже не отставала от взрослых. Глядя на Эвелину в упор и презрительно усмехаясь, она нагло изрекла:

– Привет, бабуля! А я уже друзьям сообщила, что теперь у нас будет домработница. И не какая-то старуха с рынка. А концертирующая пианистка с дипломом Киевской консерватории!

– Почти что так, девочка. Но с этим мы разберемся позже. А сейчас примерь-ка батник, что я тебе привезла. Может, подойдет? И вообще, я всем привезла подарки. Я ведь вас так давно не видела – хотела порадовать!

Эвелина Родионовна вытащила из пакета итальянскую кофточку умопомрачительной расцветки для Валентины, немецкую светло-серую рубашку с галстуком для Миши, белую французскую рубашку Алкису и черный, вышитый ярким шелком китайский халат для Ефросиньи. Подарки были настолько дорогими и подобраны с таким вкусом, что у всех открылись рты от удивления.

– С этой старухой надо поладить, от нее пользы больше, чем от всей моей семейки, – тут же решила Валя и, скромно потупив глаза, чмокнула Лину в щеку.

– Деловая баба и себе на уме, не то, что ее дочь! – оценил Эвелину Миша и, снисходительно улыбнувшись, вежливо поблагодарил тещу.

– Транжирка чертова, – подумала Фрося, буркнула: – Спасибо, – и, схватив халат, легким шагом направилась в спальню мерить обнову. Впервые в жизни Алкис разглядывал своих домочадцев, как бы со стороны, и на душе у него становилось все противнее и противнее. Он решил, что не только он сам, но и Лина заметила изменившуюся походку Фроси, жадно вцепившуюся в дорогую тряпку, расчетливо-холодный взгляд Валентины, брошенный в ее сторону, когда она развернула подаренный батник и уважительно-удивленно вздернутые брови Михаила, внимательно рассматривающего этикетки на выбранном с таким вкусом презенте.

– Ее бы к нам в милицию. Действует, как рентген. Пять минут, и все без масок! – вздохнул Рийден-старший.

– А что же Вы, Алкис, не взглянете на рубашку? Может, размер не Ваш? Когда выбирала, решила, что белая Вам подойдет в любой ситуации.

– Спасибо, Лина. Вы очень добры и всех нас так побаловали, просто слов нет! – сердечно поблагодарил Алкис, но ему тут же пришло на ум, что для одинокой женщины, живущей на пенсию этот жест чересчур уж роскошен.

– Поймите, друзья! Я теперь свободна, потому и предложила свою помощь. Разумеется, как только Таня поправится, она сюда вернется. Ну а я уеду, – объяснила свой приезд Пазевская не в меру возбужденным родственникам.

Завтрак, который собрала Ефросинья Повловна, был на редкость скудным. По всей видимости, Фрося хотела убедить сваху в своей физической немощи, а получилось, что продемонстрировала обыкновенную скупость и черствость.

– Хорошо хоть в аэропорту я сводил Лину в кафе, а то от стыда бы лопнул, – думал Ал. – Эвелина – настоящая аристократка, наверняка, наймет кого-нибудь себе в помощь, когда возьмется приводить в порядок Мишину берлогу. Не будет же она после болезни корячиться, проветривая ковры и намывая окна.

Сразу же после завтрака Эвелина Родионовна выразила желание уехать на квартиру зятя, чтобы поглядеть, с чем ей придется там иметь дело. Михаил с легким сердцем отдал теще ключи от дома, а Алкис пообещал подбросить туда Лину перед тем, как поедет на работу.

– Не вздумай гнать. Пока будем ехать, хочу успеть переговорить с Линой, – шепнул Ал Николаю, усаживаясь в машину.

По дороге Рийден, немного помявшись, предложил свахе возместить все расходы за уборку квартиры сына, включая затраты на помощников, которых он настоятельно порекомендовал ей взять. Потом, немного подумав, сказал, что хочет, чтобы Николай пару недель повозил Лину на его собственном «Москвиче», а заодно и обкатал его. Сам же Рийден решил, что это время обойдется без шофера, так как может и сам посидеть за баранкой служебного авто.

– Я, конечно, рассчитываю воспользоваться услугами химчистки, полагаю, надо будет немного обновить обстановку, кое-что прикупить. Однако, думаю, для вас это слишком дорогое удовольствие. Фрося не допустит таких трат.

– Не волнуйтесь, Линочка. У меня есть и свои деньги! – ответил Ал.

– Все врет! У шефа копейки своей нет! Жена отбирает все, что он зарабатывает, а потом выдает по рублю на расходы… Разве что премию заначит, да и то, если уже не проболтался об этом Фросе, – размышлял Коля, слушая разглагольствования своего начальника. Алкис исподлобья глянул на водителя и, увидев, что тот давится от смеха, гневно закашлялся. Николай громко шмыгнул носом и затих. В принципе, Коля был доволен, что наконец-то нашелся кто-то, кто заставил его босса посмотреть на себя и свою семейную жизнь со стороны.

– Классная баба, – подумал он о Пазевской и решил, что поможет ей прижать к ногтю всю эту паршивую компанию, которая в грош не ставит Рийдена – человека, его точки зрения, на редкость приличного.

Алкис забрал у Эвелины Родионовны брелок с ключами, отданный ей зятем, привычным жестом сунул его во внутренний карман, а потом вылез из машины. Мужчины взяли чемоданы и гуськом вошли в подъезд. Лина двинулась за ними, разглядывая чистые ступеньки и перила.

– Не знаете, Ал, здесь жильцы убираются сами, или приглашают кого-то?

– Никогда этим не интересовался. Но, думаю, что кого-то нанимают. Таня подъезд никогда не мыла, а Валя вообще не хозяйка. Ни дома, ни в школе от нее нет никакого толка. Абсолютно ни на что не годна…В дни нашей молодости таких обычно называли «финтифлюшками». Гонору, хоть отбавляй, а пользы ни на грош.

– Прекрасный повод познакомиться с соседями, – удовлетворенно подумала Эвелина, поднимаясь на четвертый этаж.

– Коля, глянь, на дверях появился второй замок! Не знаешь, когда Миша его поставил?

– Да, почитай уже месяца три, не меньше. Этот замок я ему сам выбирал. А вот кто врезал, не знаю. Он мне не говорил.

– Спрошу у Вали. Она, наверняка в курсе. Надо будет у нее взять второй ключ.

– У нее нет дубликата, шеф. Она сама просила меня достать запасной ключ. Но где я его возьму? Когда купил замок, весь комплект отдал Мише.

– Прелюбопытная информация! – констатировала Эвелина Родионовна. – Что бы это значило? Похоже, моему зятю опротивела молодая, глупая гусыня… Не иначе, как потянуло старого кота на зубастую опытную хищницу. Вот и пользуется хатой сам, а ревнивую девчонку на порог не пускает. Возможно, теперь и о Тане сожалеет. При ней Валя не смела лезть к нему постель… Во всяком случае, дома…

Рийден открыл дверь, вручив свахе брелок с ключами. Оставил чемоданы в прихожей и вежливо откланялся, предупредив, что после обеда пришлет Колю с машиной.

– Николай перед тем, как поедете, пожалуйста, позвоните сюда. Мне кое-что понадобится привезти, так, чтобы не мотаться, сразу и купите. Вот деньги, пусть будут при Вас. После рассчитаемся.

Уже, спускаясь по лестнице, Коля тихо пробормотал:

– Да, шеф. Другая порода. Как думаете, кем она станет через пяток лет… Богачкой или нищенкой?

– Я не гадалка, но нутром чувствую, не к добру она тут! Сто против одного – приехала разобраться, что случилось с ее дочерью. Но, если честно, этим должен был заниматься я, а не она.

– Да Вы жизнью рисковали, когда у Вас приключилась эта семейная заварушка. А когда вернулись, так сразу Таню и вручили ее матери.

– За Татьяной приезжала ее тетка Ирина Родионовна. Она врач, а потому сумела забрать племянницу под расписку. А Лина тогда болела. Предполагали, что у нее рак. Но, как видишь, врачи ошиблись. Слава Богу обошлось, осталась жива.

– Ваша сваха женщина примечательная, но выглядит как-то странно… Похожа на классную тачку после хорошего капремонта!

… Эвелина Родионовна, расхаживая по квартире, тихо причитала.

– Господи, хоть бы раз я ошиблась! Понятно, кабинет и гостиная закрыты, там – стойкое зловонье. Но спальня и кухня? Пыли немного, но на кровати измятое замаранное белье. На кухне на чашке и на носике чайника следы губной помады. В ванной использованные лезвия с клочьями рыжих волос… Валя – блондинка, Фрося – седая, Миша – темный шатен. Значит зять водил сюда какую-то рыжую шлюху. Только амочки этого сорта пользуются ядовито-оранжевой губной помадой.

Танино жилище никогда не нравилось Пазевской, хотя находилось в отличном районе: центр, зелень, тишина. Между тем, расположенное на верхнем этаже четырехэтажного дома, оно было чрезвычайно жарким. К тому же дом был ориентирован на запад, в связи с чем архитекторам пришлось в качестве солнцезащиты сделать по всему фасаду узкие сплошные балконы, перегородив их в соответствии с квартирами металлическими перегородками. Лоджии были расположены на противоположной стороне дома и были застеклены. В отличие от них балконы остеклять не разрешалось, поэтому зимой ими пользоваться практически было невозможно.

– Таня утверждала, будто это улучшенный вариант «хрущевки». Какого дьявола, улучшенный! Типичная малогабаритная коммуналка! Прихожая маленькая, к тому же в ней шесть дверей. Смежных помещений нет, – бубнила Лина. – Да ладно, что я ворчу? На данный момент мне эта хата подходит. Здесь я смогу задержаться. Никому не помешаю. Нас пока трое. Каждому по берлоге и будем сидеть, как кроты по своим норам. Интересно, почему Таня сразу не отдала падчерице одну из комнат? Девушка, наверняка спала в гостиной, где стоит телевизор. Валентина – девица с характером. Еще более строптива, чем моя младшая. Будь у Вали свой угол, она бы чувствовала, что ее уважают! Что нужно было моей Леночке в пятнадцать лет, я знала… А вот чего добивается эта грубиянка? Хотя, если ее спросить, она, наверняка выложит, как на духу. Уверенна, будет еще и бравировать собственной распущенностью.

Прежде, чем осматривать изгаженные комнаты, Эвелина Родионовна решила их хорошенько проветрить. Распахнув двери на балкон, она выглянула и увидела огромные сосульки, свисавшие с крыши.

– Сегодня потеплело, надо их сбить, а то ненароком рухнут и убьют кого-нибудь, – решила Лина и вернулась на кухню. Переодевшись в черные брюки и бирюзовый свитер, она принялась искать швабру. Не обнаружив ее в квартире Эвелина, надумала поискать ее в стенном шкафу на балконе. Нацепив валявшиеся в прихожей сбитые тапочки и на случай неудачи вооружившись стремянкой, она вышла.

Глубокий стенной шкаф, задней стенкой которого служила металлическая перегородка между балконами, являлся неотъемлемой деталью каждой квартиры и выполнял функции кладовки. Лина предполагала, что он используется по назначению. Именно там она и надеялась обнаружить швабру, чтобы сбить ею сосульки. Между тем, шкаф оказался полупустым. Одна единственная полка, прибитая под самым потолком, была завалена связками старых газет. К задней стене шкафа были приставлены две книжные полки от импортного стеллажа. Они были без стекол. На них хранилась периодика пятнадцатилетней давности. На полу горкой были составлены старые кастрюли и тазы. В них находились узлы с какими-то вещами. Оглядевшись, Эвелина обнаружила за ними необходимые ей для работы предметы: грубо сколоченную швабру, железный совок и веник. Вытащив узлы и выставив швабру, Лина постелила на пол газету и встала на колени, чтобы из-под стеллажа достать необходимые ей вещи.

– А Миша не плохой хозяин, – мелькнуло у нее в голове. – Балкон выложил плиткой. Внутри шкафа пол выстелил досками.

Пазевская достала из-под нижней полки веник и совок, бросила взгляд под нее, и обомлела: на деревянном полу виднелись глубокие желобки – такие обычно делают в сервантах, где стекла передвигаются от одного края до другого. Ощупав перегородку между квартирами, Лина сообразила, что она сделана не из тяжелых железных листов, а из пластиковых щитов, покрашенных под цвет металла. Эвелина Родионовна не поленилась, встала на стремянку и освободила верхнюю полку от газет. Просунув руку, она и на потолке нащупала такие же пазы, что были сделаны в полу.