Окно с видом на счастье. I том

– Говорю же, козочка как есть! Какие ножки у тебя классные! Какой палец? А, вижу, мизинец, синий весь… – и он осторожно и, как подумалось Кате, профессионально начал ощупывать ее ступню.

– Может, лед приложить? – спросила она.

– Да поздно уже лед, – покачал он головой. – Трещина, Кать, скорее всего, причем вот тут, в стопе. Пальцы целые.

– И что теперь? – испугалась Катя. – Гипс?

– Да ну, – засмеялся Саша. – Какой гипс! Холод и покой. Но на покой можешь даже не рассчитывать… – он притянул девушку к себе и снова поцеловал.

– Саш, – она немного отодвинулась от него, отчего Королькову вмиг стало пусто и одиноко. – У тебя глаза такие черные… В кого?

– Говорят, – он провел ладонью по ее спутанным волосам. – В какого-то прадеда… По линии матери.

– Ты его видел? – с любопытством спросила Катя.

– Его никто не видел, – усмехнулся Саша в ответ. – Какой-то мифический персонаж! Зато у тебя… как у ведьмы глаза – зеленые-зеленые…

– Это комплимент или повод для драки? – возмутилась Катя.

– Иди сюда, козочка ты, козочка, – обнял он ее. – Комплимент, конечно…

За окном была совсем ночь – светлая, июньская, но все-таки ночь, когда Саша почувствовал, что Катя почти засыпает, выбившись, видимо, из сил.

– Ка-а-ать! – позвал он тихонько. – Не спи!

– Я не сплю, – промычала она в ответ.

– Не спи! Слышишь? Соловей поет!

– Это соловей? – удивилась она.

– Конечно, соловей, – ответил Корольков. – Ты что, не знаешь, как поет соловей?

– Не-а… – зевнула Катя. – Не задумывалась никогда… Не знаю, наверно.

Саше вдруг так захотелось, чтобы это оказалось правдой, и она действительно никогда и ни с кем раньше не слушала летней ночью пение соловья… Он настолько испугался этой мысли, что неожиданно даже для самого себя спросил:

– Кать, мне уйти?

– В смысле? – удивилась она. – Как это – уйти?

– Ну в том смысле, что, может, ты любишь спать одна? – снова невпопад объяснил он.

– Ну и вопросики у тебя, Сашечка! – возмутилась Катя. – Это из серии: вы перестали пить по утрам коньяк, отвечайте, да или нет? – рассмеялась Катя. – Если я скажу, что не люблю спать одна, ты сочтешь меня невесть кем. А если скажу, что люблю – бессовестно совру… Давай лучше я скажу честно: я не знаю, люблю ли я спать с тобой, но я очень этого хочу. Не уходи.

«Какая же она умница, – подумал он. – Я таких не знал девчонок, чтобы и умная, и красивая!»

Задохнувшись от внезапно нахлынувшей нежности к этой необыкновенной девушке, Саша прошептал:

– Ла-а-а-адно…

Помолчав, добавил, улыбнувшись в темноте:

– Только я иногда храплю…

– Ну ты прямо он же Гога, он же Гоша, – снова засмеялась Катя.

– Ага… Но утром все равно рано уйду, ладно, Кать?

– А почему рано-то обязательно? – опять удивилась она.

– По двум очень серьезным причинам, – он провел пальцем по ее разгоряченной щеке. – Во-первых, я как будущий врач могу тебе точно сказать, что все физиологические процессы в организме у нормальных людей начинают приходить в движение как раз с утра… А я не хочу смущать ни тебя, ни себя.

«Какой он молодец! – подумала Катя. – Ну какой мужик до этого бы додумался?»

– А во-вторых, – продолжал Саша. – Мне учить надо, Кать! Это для меня сейчас… – он хотел сказать: «самое главное», но язык не повернулся, и он произнес: – очень-очень важно, понимаешь?

– Понимаю, – задумчиво ответила она. – И поражаюсь твоей силе воли!

Саша молчал. Он ждал от нее вопроса про завтра, но Катя тоже замолчала.

«А я поражаюсь твоей выдержке, девочка, – думал он. – Ты же хочешь спросить меня об этом! Но, похоже, умрешь, но не спросишь! Как есть спартанка!»

Почувствовав себя каким-то садистом, он спохватился и торопливо произнес:

– А завтра, Кать? Завтра же я приду?

Она лежала, тесно прижавшись к нему, и он услышал, как ее сердце забилось часто-часто, а кожей почувствовал, что она выдохнула: совсем неслышно, но с явным облегчением.

– Да, Саша, – ответила она тихо. – Я буду ждать тебя. Учи скорей свои уроки…

– Уроки… – тихонько засмеялся он. – Вот ты дуня… Ну какие уроки, Кать? Они в школе остались.

– М-м-м… – согласилась Катя.

– Кать… – осторожно начал он. – А ты? Почему ты не стала учиться?

– Как это не стала? – вскинулась та. – Я учусь!

– Да-а-а? – удивился Саша. – А где? Я не знал!

– В Томском универе, на юридическом, Саш. Заочно, – ответила Катя. – Перешла на четвертый курс.

– Вот как? А я почему-то всегда считал, что ты работаешь…

– Я и работала, – подтвердила она. – До недавнего времени. В редакции газеты «Утренний город».

– В «Утряшке»? – снова удивился Корольков. – Надо же… А кем?