Хроники Нордланда. Грязные ангелы

– Что такое город?

– Э-э-э… Ты вообще ничего не знаешь? А куда тогда собрался?!

– Никуда. Я просто спросил. – Гор повернулся и пошёл. В душе было гадко и пусто, но решимость его не поколебалась ни на йоту.

Занёс еду мальчишкам в Конюшню, велел им встать перед собой и осмотрел всех. Многие были в синяках и кровоподтёках, но доктор никому не требовался. Гор проследил, чтобы они разобрали еду поровну – он всегда следил за этим, помнил, что происходило, когда здесь жил он, и когда старшие и более сильные отнимали еду у младших, и те подыхали от голода, охотясь на крыс и даже на мокриц. Подождал, наблюдая за ними. Что было, то было: когда он стал вожаком, смертность на Конюшне сильно уменьшилась, мальчишки стали здоровее и спокойнее. Сам Хозяин не раз хвалил его за это.

Вернувшись в Приют, он застал Алису спящей, и присел рядом, чтобы полюбоваться ею, но, при первом же взгляде на её лицо, Гор похолодел от ужаса. Алиса… изменилась. Нет, она не стала менее красивой – наоборот. Но на её лицо легла какая-то страшная печать, которая и ужаснула Гора. Девушка сделалась бледной до того, что казалась почти прозрачной, из лица ушли все краски, кроме белой и голубоватой, даже губы, ещё вчера такие сочные и яркие, стали бледными, чуть розоватыми. От ресниц на щёки легли глубокие тени, от чего лицо её стало каким-то потусторонне-прекрасным, но Гор не мог восхищаться этой переменой. Его сердце сжалось от жалости и отчаяния. «У неё нет месяца! – Мелькнуло в голове. – У неё и недели-то нет!!!».

– Я не хочу есть. – Тихо сказала она, когда Гор разбудил её.

– Нужно немного поесть, солнышко. – Гор на руках отнёс её на свою лежанку. – Ты такая стала бледненькая, у меня сердце болит, на тебя глядя.

– Я очень вам мешаю? – Спросила она, страшась взглянуть ему в глаза. – Мне, наверное, лучше умереть, да?..

Он с тяжёлым вздохом опустился на колени перед лежанкой, прижал её к себе.

– Я не могу свои мысли тебе в голову переложить, солнышко. – Произнёс спокойно. – Не получится. Не знаю, как тебе сказать, чтобы ты поняла и поверила: ты моё всё. Моё солнышко, мой воздух, вода моя, всё моё – это ты. Если меня к тебе бы пускали, к примеру, только после того, как палец мне на руке отрубят, я ходил бы к тебе, сколько хватит пальцев. Ну, что мне ещё тебе сказать?! Как мне тебя успокоить?!

– А теперь вы на меня злитесь! – Всхлипнула Алиса, вся сжимаясь.

– Не на тебя! Я злюсь на всё… всё, что происходит. На себя злюсь тоже, да.

– Мне очень страшно здесь. – Призналась Алиса.

– Да. – Кивнул Гор. – Я знаю.

– Вы… – Она робко взглянула на него, – вы… что-нибудь придумали?.. Долго нам ещё здесь быть?

– Есть пара идей. – Ответил Гор после долгой паузы, во время которой он кусал губы и смотрел прямо перед собой. – Но пока что… таксебешные какие-то идеи.

– Я сегодня слушала, и…

– Я тоже слушал. – Он прикрыл глаза. – Знаешь, раньше я всё это по-другому как-то воспринимал. Ну, нормально, что ли. А теперь… Аж камень холодный в животе. У нас на ферме, где я вырос, свиньи были. Они в хлеву жили, у них загон такой был, а на волю их не пускали. Лошадей, коров пускали, а свиней – нет. Мы с парнями – как те свиньи. Жрём, пьём и трахаемся. И даже на травку под солнышко нам нельзя. И противно, и жалко. И страшно. – Он открыл глаза, лицо его было суровым и взрослым. – Очень.

Алиса взяла его руку, тяжёлую, холодную и сухую, поцеловала, прижалась щекой:

– Вы придумайте что-нибудь, пожалуйста. – Попросила тоненьким детским голоском. – Мне тоже очень страшно… даже если я смогу это стерпеть, я умру… Я умру здесь, Гор, я не хочу… не хочу умирать так ужасно, не хочу!..

– Я… про тебя я почти придумал уже. – Гор опять привлёк её к себе. – Ты не бойся. Я теперь о себе думаю. Может… – Он хотел сказать, что можно будет ей пролезть к Марте, которая, может, спрячет её где-то в замке, если как-то её уговорить, и там Алиса, находясь в безопасности, подождёт, когда он станет стражником и тоже выйдет?.. Следовало как-то договориться с Мартой, и прежде, чем он всё устроит, Гор рассказывать Алисе свой план не рискнул. Слишком больно будет ей разочароваться, если у него ничего не получится. А чтобы её не искали, – думал Гор, – нужно будет как-то инсценировать её смерть. Лучше всего это сделать, когда в Садах Мечты не будет Клизмы, чтобы не предъявлять ему тело. Опять устроить показательный спектакль с её истерикой? Подговорить её и устроить так, чтобы она словно бы сбесилась и набросилась на него, а ему пришлось её ударить… Ну, здесь Гор больших проблем не видел. Вздохнул полной грудью, подумав, что почти решил эту проблему. Улыбнулся Алисе:

– Скоро я тебе расскажу свой план. Вот схожу на кухню, поговорю там с Мартой, и потом всё тебе расскажу, обещаю. А завтра я тебя к Доктору свожу. Ну, типа, чтобы он разрешил тебя… ну… ты понимаешь. – Алиса вся оцепенела и напряглась. – По фиг, что он там скажет, здесь я скажу, что тебя ещё пару дней надо поберечь. За эти дни мы что-нибудь придумаем и сделаем, это я тебе клык даю.

Гор сам не заметил, как, общаясь с Алисой даже то немногое время, что у них было, расширил свой словарный запас и стал говорить куда увереннее и лучше. Он в самом деле был очень умён и открыт всему новому, интересному и просто необычному; новые идеи и знания юноша схватывал на лету и даже развивал их в себе, обдумывая так и эдак. У него очень сильно развито было, как бы это сказать, рациональное ощущение мира, вещественного мира прежде всего; в детстве и отрочестве, сооружая придуманные им же самим поделки, он почти интуитивно чувствовал материал, с которым работал, его возможности и предел прочности. Почти то же самое он ощущал, общаясь с людьми, да и с не-людьми.

– Вы ведь сильно рискуете, да? – Спросила Алиса немного погодя, приласкавшись к нему. – Защищая меня?.. Сильно?

– Не думай об этом. – Усмехнулся он. – Ты моя жизнь… А смерти я не боюсь. Страшно, если убивать будут долго, вот это да, это страшно. Ты и не представляешь этого, а я-то видел. Я такое видел, солнышко моё, что после этого уже не знаешь, а есть ещё на свете что-нибудь страшнее?.. А главное – понимаешь, что предела нет человеческой злобе, и грязи их дна нет тоже. Я так людей презираю и ненавижу, что это слов нет, как сильно. На Клизму посмотришь, и уже не надо другого примера… Это мразь такая, что ищи там хоть сто лет, ни одного чистого угла не сыщешь в душонке его поганой.

Алиса содрогнулась. Она до сих пор не могла забыть насилия со стороны Доктора, боли и унижения, которые она при этом испытала! Жаль, что пауки не смогли его убить. Яда не хватило. Не раз по ночам Алиса, закрыв глаза, блуждала по окрестностям, отыскивая хоть кого-то, кто мог бы откликнуться на её зов… Но всё живое бежало от этого места. И сама Алиса чувствовала, как тают и слабеют её силы, как трудно ей становится с каждым днём звать и искать. И уверена была, что ещё немного – и она вообще не сможет никого позвать и вовсе умрёт.

– Но мы же с тобой к людям не пойдём, верно? – Гор прижался губами, а потом всем лицом к её волосам, заплетённым в толстую косу. – Я, когда совсем хреново, представляю наш с тобой дом, и как там красиво, и какая ты красивая, и знаешь, мне легче становится… Спой мне что-нибудь, а?.. Спой про то, как мы будем с тобой жить…

Так они и просидели всё оставшееся им время, утешая друг друга, лаская друг друга и мечтая, как сбегут и поселятся в лесу. Даже, увлёкшись, стали придумывать, какие у них будут комнаты, и что они поставят на стол, и как назовут свою корову… Гор настаивал, что корова им нужна обязательно; после мяса он больше всего на свете любил молочные продукты, любые, от молока до творога. Алиса коров помнила смутно – в последний раз она видела корову на ферме, будучи ещё пятилетней малышкой; ей помнилось, что они огромные, как горы, и всё время что-то жуют, но ради Гора была согласна на это чудовище. В целом, они очень спокойно и даже мило провели этот день; вечером Гор поужинал с Приютом, велел Эроту покормить Алису и дать ей «лекарство» – напиток из ягоды, вина и мёда. Ночью, едва дождавшись, пока его парни уснут, Гор прокрался к Алисе, и всю ночь провёл с нею, чуть слышно шепча ей в самое ухо, как любит её, какая она у него прекрасная, и как им будет хорошо, когда они сбегут… Эти слова, ласковые, нежные, немного пафосные, он частью подчерпнул у Марии и Трисс, частью у самой Алисы, частью придумал сам. Ему казалось, что эти слова – это своего рода противоядие от окружающих грязи и зла, что каждое слово добавляет света и тепла в их собственный золотой фонарик.

– Вы не бойтесь, миледи, я же с вами! – Вэл протянул руку заробевшей перед перелазом Анастасии. – Ну же! Я, если что, всегда вас поймаю!

– Я не боюсь. – За те двадцать минут, что они гуляли по городку, Анастасия подала голос первый раз. – Только вы отвернитесь.

– Боитесь, что я лодыжки ваши увижу? – Подмигнул ей Вэл. – Да ладно! Мы, на севере, на такие мелочи внимания не обращаем! Моя сестрёнка Софи, та вообще. Она даже Хеллехавнен пляшет, и ещё лучше меня!

– Я не знаю, что такое этот хеле…

– Хеллехавнен – это мужской танец такой. Давайте руку, я не смотрю. – Вэл обаятельно улыбнулся Анастасии, и девушка покраснела и опустила глаза. Осторожно прихватив подол своего унылого одеяния, она аккуратно перебралась по специальной лесенке через ограду – такие ограды были здесь повсюду, от коров и овец, которые иначе забредали на городские улицы и площади и активно и старательно «минировали» их. Девушка быстро одёрнула юбку, и тут Вэл весело подмигнул ей:

– Я видел, я видел!.. – И рассмеялся, и Анастасия, вспыхнув от неожиданности, вдруг поняла, что он просто подшучивает, и сама вдруг прыснула, почувствовав себя с этим юношей так легко и просто! Ей никогда в жизни, ни с кем, так хорошо и просто не было! Даже с матерью, которую она любила просто болезненно-сильно, и до сих пор не отмерла после её смерти. Остаток времени, что прошёл до возвращения Кенки, молодые люди бродили по городку, маленькому, деревянному, уютному, чистенькому, полному звона капели, оживлённому и весёлому в этот солнечный и тёплый мартовский день. Даже то, что Анастасия очень много читала, а Вэл не читал вообще, как и его отец, и его братья, им не мешало чувствовать себя настоящими друзьями. Вэл изначально готов был найти Анастасию, дочь обожаемого кумира, бесподобной и милой, а девушка впервые в своей жизни чувствовала себя свободно и легко, а главное – «пора пришла», она влюбилась. При полном отсутствии не то, что привлекательных молодых людей, а вообще молодых людей, был ли у неё шанс?.. Ей было семнадцать лет! Кенка, вернувшийся в Лосиный Угол, неожиданно для себя самого обнаружил, что его дочь, во-первых, уже не унылая маленькая девчонка, а во-вторых, весьма и весьма привлекательная особа! После прогулки с молодым Эльдебринком девушка разрумянилась, глаза сияли, губы улыбались… «Надо выдавать её замуж. – Подумал Кенка. – Пора уж! Девчонка-то ничего себе, есть, что предложить женихам… Тем же Эльдебринкам, к примеру… Или Конраду Лефтеру?.. Он недавно овдовел…».

Или Хлорингу?.. – Кенка фыркнул, подумав в первый момент, что идея, конечно, абсурдная. А потом, уже отправившись в сопровождении слуг и Вэла в Сандвикен, задумался. А почему, собственно, абсурдная?..

Утром Гор, искупавшись в бассейне, заявил, что идёт в Девичник, показать их Чуху Доктору.

– Чё её показывать? – Арес алчно уставился на Алису. – Бледная и тихенькая, но с виду здоровая…Оттрахаем её все по разу, не умрёт!

– Пусть Клизма скажет, что не умрёт. – Холодно сказал Гор. – Только после этого я вам её дам!

– А кто её вскрывал? ТЫ?

– Хэ.

– Че-его?! – Поразился Арес, и к нему присоединились все остальные. – Да ну на фиг! Ему же Чухи на фиг не нужны!

– Он наследника хочет. Оттрахал её, она не понесла. Он её на оргию отдал, а она хлипкая оказалась, не покатило. Они с Доктором как раз решали, что с ней делать, вот я и… выпросил её для вас. Он же отказался вам новую отдавать, предложил из старых.

– Фу-у! – Скривился Локи. – Да они уже не живые! Они даже не пищат, когда им сиськи выкручиваешь!

Алиса задрожала, он заметил и заржал:

– Смотри, смотри, испугалась!!! Ох, и поразвлекаемся мы с ней!

– Заткнись. – Огрызнулся Гор, грубо хватая Алису за локоть. – Извращенец…

– А чё?! – С вызовом возразил Локи. – Гостям и Хэ можно, а нам нельзя?!

– Гости их за деньги уделывают, а ты забесплатно хочешь, придурок!

– Да, хочу! А чё?! Мы для Хэ тоже не хилые деньги приносим! А эти твари только для того и устроены, чтобы получать от них всё удовольствие, какое они могут дать! И стоят копейки…

– Это ты-то деньги приносишь? – Скривился Гор. – Сколько ты стоишь, у»бок! Эрот в три раза больше! И кстати, Длинная дороже, чем ты, так что сильно-то не вы»бывайся!