Сумеречный Фронтир

– Расскажи нам, как ты здесь оказался. Ты слишком молод и недостаточно крупный чтобы быть в ударном отряде.

– Ох, это обязательно? Я бы хотел не распространяться о себе.

– Это приказ, – спокойно ответил сержант. – К тому же, я уже всё о тебе знаю – справки навёл, документы все видел, разговаривал с капитаном тюремной стражи. Хочу, чтобы все остальные услышали твою историю.

Вистрам тяжело вздохнул и ответил:

– Я не знаю, как попал в приют, но находился в нём с самого раннего возраста, в котором себя помню. Родителей не знаю, и настоятель приюта, видимо, тоже. В детстве меня часто пороли за то, что я много воровал у других детей и людей на улицах. Пороли часто, но далеко не так часто, как не замечали всего того, что я творил. В одиннадцать лет мои действия заметили… кхм… довольно тёмные личности, которые завербовали меня в свою "дружину". С тех пор жизнь пошла на лад – меня никогда не ловили, а мои карманы всегда были забиты чужим золотом и серебром. Часто меня отправляли на разные задания, из которых я возвращался с необходимыми "дружине" украденными вещами. Почти семь лет меня не ловили, пока "дружинники" не решили, что я уже слишком взрослый для этого дела и не подставили меня. В общем, я загремел в темницу, где пробыл два месяца, ожидая приговора. И приговор вынесли – виселица. Но за день до приведения приговора в действие началась война, и капитан стражи, прекрасно знающий о моих навыках, предложил мне выбор – эшафот или армия. Как вам должно быть понятно, выбрал я второе. И направление мне дали именно к вам, сэр.

Я немного опешил от такой откровенности. Увидь я в мирной жизни такого вот юношу, ворующего у меня на глазах – сдал бы властям, но сейчас почему-то я первым делом подумал о том, как он может послужить нашему делу. Если Вистрам действительно настолько незаметный и незримый, словно тень в безлунную ночь, он станет превосходным разведчиком или убийцей. А это, думаю, дорогого стоит.

– Важный момент, – произнёс Кроули. – Никого из сов не интересует, кем вы были до вступления в мой отряд. Точнее, вам может быть интересно, но это никоим образом не должно влиять на ваше отношение к другому рекруту. Все ваши плохие навыки, черты характера и всё остальное, что обычно вызывает лишь отвращение добрых граждан королевства для сов становятся козырной картой в их деятельности. Возвращайся в строй, Вистрам, твои "теневые" способности мы проверим в иное время. Следующий!

Следующим вышел очень колоритный здоровяк отчего-то без шлема, выше практически каждого из нас, но всё ещё сильно не дотягивающий по росту до Громмера. Но что у него действительно выглядело откровенно, даже неприлично огромным – это его живот. Пузо было настолько большим, что на его боках не сходились кожаные тесёмки латного нагрудника, который так и болтался на нём, при каждом шаге подрагивая, как лист на ветру. Но, несмотря на явный перебор с животом, в остальном этот рекрут выглядел очень грозно: широкие плечи, мощные руки, голова, визуально переходящая сразу в плечи из-за очень толстой накаченной шеи, бритая голова, длиннющая борода, разбитая на две косы до самого пояса и… полное отсутствие ушей. Да и лицо у этого здоровяка казалось скорее результатом многолетнего планомерного избиения: кривой нос, рваные губы, чуть перекошенная челюсть, давно зажившие борозды, видимо, от холодного оружия вдоль и поперёк.

В руках он держал самую большую булаву, что я когда-либо видел: её толстое обитое металлом древко длиной было почти с моё копьё, только вместо острого наконечника на верхушке сиял тяжеленный чугунный шар. Будь это оружие не тренировочным, а боевым, то этот шарик сплошь покрывали бы смертельно опасные конусы-шипы. Честно говоря, тяжело считать эту булаву чем-то не боевым, потому что удар такой не то что череп, а каменную кладку раскрошит в пыль.

– Взгляните на этого рекрута, – начал Кроули. – Мало кто согласится в здравом уме побороться с этим медведем. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо – потому что бой для него выигран уже заранее. Плохо тем, что я вам сейчас продемонстрирую.

Сержант дал знак начинать поединок.

Рекрут с лёгкостью поднял своё оружие и, подняв его над головой, эффектно его раскрутил, после чего ударил древком о землю, подняв всполох пыли. Здоровяк стал ходить в разные стороны, играя своим телом и булавой. Его лицо исказилось ужасной злобной гримасой, с уголков губ стала стекать вспенившаяся слюна, а глаза налились кровью. Кроули не спешил нападать, также расхаживая вокруг, чего-то ожидая.

Вдоволь насладившись моментом и, видимо, переведя себя в состояние "ВСЕХ УБЬЮ!", рекрут издал утробный вой, спиной отошёл на несколько шагов назад, поднял над собой булаву в угрожающем замахе и помчался прямо на своего соперника. В последний момент он согнул своё тело, словно пружину, и подпрыгнул так высоко, насколько это вообще было возможно. В момент падения он заревел ещё громче, придавая булаве ещё большее ускорение своими руками, обрушивая смертельно опасный набалдашник прямо в то место, где всего мгновение назад находился сержант.

Это я описываю так долго и красочно. На самом же деле всё это великолепие длилось от силы пару секунд, но даже этого времени было достаточно, чтобы я заметил, как наш наставник, обречённо вздохнув, просто лениво сделал шаг в сторону, избегая атаки противника. И как только здоровяк совершил свой удар по земле, Кроули также неспешно приставил к горлу рекрута лезвие своего клинка.

– Да-да, очень красиво, сочно, мощно. А теперь попробуй ещё раз, но только без игры на публику. Там, куда мы отправимся, не будет трибун и зрителей, и некому будет выказывать тебе своё кровавое одобрение.

Здоровяк, казалось, даже немного обиделся. Но, не сказав ни слова, он снова встал на изготовку, теперь уже приняв более "боевую" стойку, в которой булавой можно было орудовать примерно как посохом, и уже тогда сержант без промедления стал атаковать.

Этот поединок длился несколько дольше, чем все предыдущие вместе взятые. Рекрут перестал совершать огромные замахи, ходить вразвалку и демонстрировать окружающим, как здорово он умеет вертеть булавой у себя над головой. Вместо этого он ушёл в оборону, вполне умело отбивая быстрые рубящие удары мечей Кроули, периодически пытаясь "боднуть" наставника набалдашником. Но не прошло и минуты, как здоровяк уже распластался на земле, тяжело дыша и пытаясь не потерять остатки сознания после оглушительного удара по голове.

Сержант помог новобранцу подняться на ноги, принёс ему бурдюк с водой (фляга рекрута была разорвана в клочья во время боя), и заключил:

– Очень неплохие задатки. Я знаю, где тебе удалось научиться так биться. Пусть же и другие услышат твою историю.

– Мне… ой… голова кружится…

– Это всего лишь головокружение. Будь это реальное сражение – одним синяком дело бы не обошлось. Ты бы весь плац окропил своими кровавыми мозгами. Так что соберись с силами и поведай нам сам знаешь что.

– Так… так точно, сэр, – кивнул рекрут. – Звать меня Мэнни.

– Нет-нет, полное имя.

– Хорошо. Звать меня Мэйнард Гук. Родом из Мортума, королевство Омбиан.

Я знал Мэйнарда. Не лично, конечно, а лишь по слухам. В Лувеноре есть одно "развлекательное" местечко, в которое приходят отдохнуть и повеселиться охочие до крови жители столицы. Раз в неделю внутри закрытого здания полуподвального типа на освещённой лишь пламенем факелов арене сходятся в смертельном бою разномастные бойцы со всех уголков света. Что примечательно, рабов к таким сражениям не допускают, только свободных от оков и обязательств людей, которые сами выбрали себе такую нелёгкую стезю. А раз в месяц или несколько месяцев проходит большой чемпионат, где мутузят друг друга те, кто выжили за последний предчемпионатный период. Так вот, Мэнни Гук, или Мэйнард Гук, или Мортумский Медведь участвует в таких боях уже несколько лет. И это очень-очень длительный срок для того, кто каждые несколько дней бросает вызов самой смерти.

– Да, вы меня, должно быть, знаете, – речь Медведя была искажена из-за отсутствия двух передних зубов. Звуки получались свистящие и шипящие, при каждом слове из его рта вылетал фонтан окровавленной слюны. Видимо, хорошо его сержант приложил по голове. – Я бьюсь за деньги. Деньги мне очень нужны. Бьюсь на аренах, иногда нелегальных. Повидал весь мир. Был во всех королевствах и более мелких государствах. Везде был победителем. Есть золото.

– Тогда зачем ты идёшь воевать с северянами, если ты за это получишь всего лишь стандартное жалование солдата? – хмыкнул Кроули. – К тому же, денег ты должен был скопить прилично. Можешь хоть прямо сейчас завязать с карьерой циркового бойца и безбедно прожить хоть до ста лет.

– Я покрою себя ещё большей славой! На что мне деньги, если их негде тратить? Я могу купить себе всё что захочу. Но почему-то хочу я немногого. Пожрать вкусно, выпить как следует. Женщину привести в свою постель хотя бы на одну ночь. Поглядите на мою морду: какая баба в здравом уме станет меня ублажать забесплатно?

– Ты мог бы купить себе дом или даже земельный надел, рабов, возделывать землю, растить детей. Поверь, покуда в кармане звенит золото, какая-нибудь меркантильная особа будет только рада тебя, как ты выразился, ублажать.

– К демонам этих баб! – рявкнул Мэйнард. Видимо, в прошлом прекрасной пол неплохо ему насолил, раз он так зол на всех женщин. – Мне нужна только слава на поле боя!

– И у тебя будет такая возможность, – ответил сержант. – Возвращайся в строй, Медведь из Мортума.

Кроули продолжал вызывать рекрутов, чтобы кидать их в грязь лицом одного за другим. Наставнику было абсолютно плевать на подготовку бойцов, их опыт и навыки владения оружием. Он без труда обезоруживал новобранцев с мечами, щитами, топорами, булавами, шестопёрами, кинжалами, саблями, боевыми молотами, клевцами, даже алебардами. Единственным относительно достойным противником оказался один высокий стройный юноша с таким же небольшим баклером, как у меня, и абра'фальским кривым мечом с одногранной заточкой. Этот боец показал недюжинную ловкость как в обороне и парировании, так и в атаке. Этот рекрут обменивался с Кроули ударами по меньшей мере несколько минут, и даже пару раз чуть не пришлёпнул нашего наставника щитом по голове, но в итоге всё-таки получил свою затрещину и отступил.

Когда очередь дошла до моего брата, строй замер в ожидании. Гром казался грозным противником. Никто не знал, чего ожидать от него и его смертоносного крюка вместо правой кисти. Сперва я думал, что сержант заставит его снять это приспособление, но Кроули оказался полностью уверенным в своих силах.

Гром атаковал неистово и яростно. Он, равно как и Мэйнард Гук, показал себя самым настоящим берсерком с залитыми кровью глазами. Брат, несмотря на его размеры, двигался быстро, наносил удары своей булавой очень умело и неистово, также довольно метко блокировал своим крюком выпады наставнических мечей. Сержант то и дело отпрыгивал в сторону, пригибался и уклонялся, стараясь не блокировать атак Грома, потому что сила удара у великана явно была куда выше. Вместо этого Кроули буквально танцевал вокруг, выискивая возможность для атаки. В пылу сражения он даже успел нам дать наставление о том, что каким бы грозным ни был противник, наша задача – нанести всего один удар, но при этом так, чтобы наверняка вывести врага из строя.

Так и произошло. Через пару минут запыхавшийся Гром допустил ошибку и ударил слишком размашисто. Этой заминки хватило для того, чтобы сержант влетел в соперника, словно пушечное ядро. С аналогичными пушечному снаряду последствиями. Брат, покрытый градом ударов, потерял равновесие и упал, но при этом не издал ни звука.

Кроули оказался доволен результатом и очень похвалил Громмера. Не словами, конечно, а одобрительным кивком и почти дружеским похлопыванием по плечу, но всё равно приятно.

Я оказался в списке на получение тумаков последним. Все остальные в строю выглядели ужасно уставшими, хотя каждый провёл в бою от силы всего несколько минут. Солнце уже тем временем близилось к зениту, от вчерашней погоды не осталось и следа, становилось ощутимо жарко. Особенно хорошо жара чувствовалась под стальным панцирем, на котором под прямыми солнечными лучами можно было жарить яичницу.

Сержант вызвал меня на плац, оглядел со всех сторон и сообщил рекрутам:

– Поясню, чем хорош тот набор вооружения, что выбрал наш младший господин Веллер. Щит не громоздкий, но при должном мастерстве даже им можно будет ловить стрелы, выпущенные из лука и самострела. Удар секиры или большого меча он, конечно, не выдержит, поэтому для блока этот баклер не предназначен, а только для парирования и отклонения удара. Как говорил ещё мой наставник, правильно отмерив угол отражения щитом атаки, можно переправить в никуда даже выстрел баллисты. Конечно, это шутка, но велика в ней и доля правды. Далее – короткое копьё. Сулица, дротик, плюмбата, малая рогатина – в разных частях света её называют по-разному, внешний вид также может разниться. Но не стоит забывать, что копьё – древнейшее оружие, замены которому всё ещё не придумали. При грамотном использовании даже простой заострённой палкой можно вывести из строя тяжеловооружённого рыцаря. Да и крупного зверя – вепря, волка, медведя – гораздо проще пришпилить именно копьём, нежели мечом, топором или булавой. И последний элемент вооружения, который добавил лично я, это запасной клинок. Потеряв основное оружие, вы должны будете сразу же взять в руку дополнительное. Так что…

Кроули, не предупреждая, напал. Мне лишь чудом удалось отскочить назад и встать в боевую стойку, выдвинув баклер чуть вперёд, а копьём отведя назад для мгновенного удара. Сержант совершил ещё несколько выпадов, которые мне удалось отвести в сторону, но я уже чувствовал, что ноги мои держат тело очень неуверенно; ещё пара ударов – и прощай Клод Веллер.

Один из ударов наставника мне удалось отбить так, что Кроули пошатнулся и на миг открыл свой левый бок, и я не преминул начать контратаку. Сделав короткий замах, я выбросил руку с копьём вперёд, целясь в область рёбер, но в самый последний миг сержант увернулся, скрестил два меча и, схватив ими древко моего оружия словно ножницами или хирургическим зажимом, потянул в сторону, перенаправив удар в землю. Я был готов к такому повороту событий, и потому позволил Кроули меня обезоружить. Пока наставник откидывал копьё в сторону, в моей руке оказался меч, который сразу же был обрушен на моего противника в область плеча.

Разумеется, у меня ничего не вышло и на этот раз. Сержант выставил оба клинка в блок, без труда отбил удар, после чего сильно пнул меня ногой, попав в баклер. Силы ему было не занимать: рука, державшая щит, онемела от боли, но сдаваться я так рано не собирался. Мне удалось выгадать момент, когда Кроули нанесёт очередной удар, и пригнуться как раз для того, чтобы ударить гранью баклера наставнику по колену.

Буквально через долю секунды его сапог прилетел мне в подбородок, и я, сам того не желая, упал навзничь, больно врезавшись затылком о деревянный забор.

– Ну что же ты, маленький брат? – причитал Кроули, подавая мне руку. – Какой смысл сминать мне наколенник, если можно было ударить по берцовой кости, что дало бы куда более мощный эффект. Но, всё-таки, ты молодец. Большой брат может тобой гордиться.

Отдышавшись и сплюнув кровь на землю, я кивнул:

– Спасибо, сэр…

– Спасибо скажешь тогда, когда твои приобретённые здесь, в лагере, навыки помогут тебе не умереть в первом же бою. Ладно, возвращайся в строй.

Когда мы все снова встали в ряд, ожидая дальнейших указаний, сержант снял с себя шлем, вытер со лба испарину и хлопнул себя по лбу:

– Вы ж не жравшие сегодня ни хрена, да?

– Так точно, сэр, – вразнобой ответил наш строй.