Куда исчезают города? Кукла Палача

– Не стой у добычи Палача.

Гадёныш мурлыкал в своё удовольствие. Работа у демона-вязальщика спорилась. Комнату завалили полосы чернильной пряжи. Дорожки колдовских пут лежали кольцами будто змеи. А вместо голов на конце змей красовалась боевая амуниция. Одна «голова» – это ореховидный шлем с вмятиной на затылке. Другая – свёрнутый воротник из подранной кольчуги. «Где-то Юг уже видел подобную защиту. Точно! На мертвецах перед таверной». У ног свалены в кучу нагрудные пластины. Листы, заляпанные мозгами прошлого владельца. Неужели Палач хочет сшить доспехи из хлама под окнами?

– Что хуже мародёрствовать или бабьей вышивкой увлекаться? – хохотнул Юг. Голова двинулась с болезненным щелчком.

– Надо будет и рот зашью! – припугнул демон. – Должно же быть у палача дело в свободное время. Устаешь нести справедливость на лезвии топора. Тьфу. Балладу прервал. Итак…

– Раз голова, два голова,

– Глупо прожил, себя лишь любил.

– Раз голова, два голова,

– Что заслужил, то получил.

В конце куплета вмятина на ореховидном шлеме разгладилась.

– Добрая песня и доспехи скрепит! – демон припомнил кабацкую присказку. Юг всегда думал, что в ней говорилось о боевом духе. Но все лучше, чем нацепить хлам без надежды на победу. Шлем проваливается вмятиной ещё глубже.

– Не вздумай ржать гнида! – рыкнул Палач, видя ехидную ухмылку хозяина. – Знаешь, как говорят, на человеке смотрится лучше, чем на вешалке. Примерь-ка.

Плетеные змеи на перегонки поспешили к связанной жертве. Юга одевали и били одновременно. Наконец мышцы просели под весом железного костюма. Душу сдавило чужое негодование. Бывшие владельцы доспехов приняли Юга за вора. Конечно. Именно Юг одел чужую броню. Голоса мертвецов звучали всё громче. Они проклинали, угрожали. Тело, как гигантская ракушка, наполнилась звукам. Ропот сковал душу, а тело заперли доспехи.

– Так его! Держи вора! – хохотал Палач, будто мальчишка, который пришёл бить хулигана со старшаками. – Я сейчас разберусь, где, что и мигом верну защиту до последней заклёпки.

Тяжёлая правая первой поддалась чужой воли. Демон изо всех сил сжал пряжки на поясе.

– Хватит с меня волнений! – Палач сжал пряжку на поясе с выпуклым черепом. Вместо глазных яблок у черепушки выкатились клубки ниток. Путы закрутились, накидывая на прочих обитателей тела узду. Когда нити остановились доспех обрел гибкость. А Юга зашвырнули куда-то вглубь тела. В ушах звучала убаюкивающая мелодия: «Раз голова, два голова». Наверняка эта же песня сдерживала недовольство прошлых хозяев доспеха.

Демон брезгливо глянул на свежескованную защиту. Руки и ноги перемотали грязные рубашки, еще пахнущие потом убитых. Поверх мятой ткани вилась тонкая ржавая кольчуга. На каждую конечность хватит одного рубящего удара. Рука у мехогара тяжёлая. Единственное, что внушало оптимизм – железные перчатки из сломанного оружия с острыми пальцами.

– Вы люди, мучаете друг друга, убиваете за жалкий металл. Даёте демонам столько простора, что даже ленивый дух соберет броню из боли, которую вы причинили. Кстати, ты заметил, что шлемов в защите столько же, сколько слов «голова» в куплете? Чем крепче связь брони с балладой, тем она мощнее. Так что не бурчи там. Или нас обоих зарубят.

Юг крикнул во всё горло. Треклятая песня, звучащая отовсюду, перекрикивала любой ответ. «Раз голова, два голова».

Демон удовлетворённо хмыкнул.

– Пора укоротить мехогара на голову! – Палач потянул за деревянную ручку, торчащую из спутанных ниток. На плечо лёг двуручный топор.

Коридор потревожило зычное причмокивание. Кто-то или что-то усердно работало жвалами. Палач нервно сглотнул. Ух, как чавкает прожорливый. К столовой возне добавились крики, причём не вопли боли, а шум задора. Будто наверху смотрят денежные бои. Ноги звучно скользнули по кровоподтёкам. Ровные багровые полосы вели вперед. Поодаль стены изрезаны глубокими бороздами, то ли от когтей, то ли от плуга. Палач неосознанно вздрогнул. Следы «плуга» мешались с круглыми вмятинами. Углубления напоминали…

– Отпечатки, – упавшим голосом шепнул Палач, рассматривая свою трясущуюся руку. Жертва до последнего цеплялась за жизнь. Худые пальцы так и остались у косяка. Демон хотел играючи перепрыгнуть останки. Однако лодыжки налились свинцом. Поношенная броня не хотела идти к тому, кто сломает ее окончательно.

Проклятье! Споткнулся. «Надо укрепить связь доспехов и песни, пока не полезли новые чувства».

Под пяткой перекатился пыльный кусок плоти. Бледное мясо напоминало вяленую рыбу, профессионально прокопчённую поваром. Приступ жалости пробудил Юга.

«Печально кончили постояльцы, – Юг послал мысленное предупреждение демону. – Осторожно. Из гостей выпили жизнь, когда хозяйке трактира потребовалась сила».

Глаза сами увлажнились.

– Нечего мне сопли навязывать! – рыкнул Палач, смахивая слезу с такой силой, что над щекой остался порез. «Нельзя откладывать укрепление связи. Осталась строчка куплета, которую я не исполнил».

Слегка пошатываясь, демон подобрал скользкую швабру. Жаль мыльная палка мало кого приведёт в трепет. Железные перчатки аккуратно отделили тряпку, и зажали навершие. Под пальцами зарделся оранжевый свет. Будто раздули крохотную кузницу на ладони. Когда Палач убрал руку, на конце красовался воронёный наконечник. Когти подогнали древко, и получилось сносное копьё с гранёным лезвием. Хотя Юг назвал бы его длинный спицей. Металл сверкал будто факел.

Демон ощутил приятный холодок от ног. Наколенник показал дыру по размеру наконечника.

– Эй доспехи! Дырка на видном месте достаточная глупость? Теперь подходит словам из куплета «глупо прожил»? Будете слушаться! – демон раздражённо пнул истерзанный труп. «Помогло». Ни следа людской жалости. Шаг вернул лёгкость. Сердце спокойно разгоняло кровь, хотя поблизости таился противник. Если Палач хочет пережить ночь, придётся драться.

– Когти прочь от моей добычи! – зарычал демон, замахиваясь копьём. Прыжок вышел корявым. Древко больно садануло шлем. Но вместо глухого удара – тишина. Просторная комната, словно ненасытная бездна поглотила внешний шум.

«Где же копошение? Неужели агрессор хотел разжечь любопытство и выпускал лишь нужный шум? Ещё одна ловушка. Хитро. Хочешь быть найденным? – добавь громкого скрежета или криков. Нужно спрятаться? – выключи звуки, тогда гости пройдут мимо бесшумной комнаты – решат, что пустая».

Но помещение переполняла жизнь. Жизнь, которая стремилась вырваться, раз и навсегда заключить смерть в тёплые объятья. Посреди переломанной мебели сцепились двое. Обычно костлявая, но в нашем случае вполне упитанная смерть предстала коренастым бугаем. Его одежду скрывала плотная завеса пыли. Воин двигался так стремительно, что слился в серое пятно. Мощные руки, широкие плечи, Палач не хотел признавать, но фигура выдавала хозяина огнеметов. Тот самый мехогар в чёрной шкуре. Кто же второй «защитники жизни»? Среди клубов пыли вырисовывалось неуклюжее сплетение мышцы. Казалось, могучий воин дерется с не менее могучим дубом. Вскоре мехогар ударами посоха разогнал пыль, «показывая» соперника.

Первыми сверкнули золотые монеты, заменившие шкуру существа. Воздух рассекли толстые лапы из сплетения человеческих рук. Удивительно, как тварь передвигалась, с таким-то грузом драгоценностей. Широкая спина едва гнулась, а рога опасно торчали из бычьей морды. Вместо лба впритирку устроились лысые головы. Лица часто кривились от ударов жезлом. Однако, судя по движению губ, пленники всей душой «болели» за своего монстра. Те самые вышибалы, которые прислуживали трактирщице, продолжили дружно исполнять последний указ. Их тела срослись, породив гибрид быка и человека. Сплетенные ноги вышибал безвольно свисали, позволяя бычьему телу держаться на монолитных копытах. Общее тело заменила дородная туша, с людскими костями по бокам. Два торса дали монстру естественную защиту – кирасу из рёбер. Тварь неуклюже махала передними лапами, стремясь решить дело одним ударом. Грубые копыта на конце играючи проломят любую преграду.

Мехогар держался уверенно. Он искусно бил в стыки золотых чешуек. Когда сплетённые руки мелькали слишком близко, боец круговым движением палки поднимал пыль. Бык беспомощно мычал в глухом облаке.

– Эй, уродец помочь? – запальчиво осведомился демон, привлекая монстра зычным свистом. Но голос исчез вместе с прочими звуками. Словно некто протянул границу тишины, за порогом. А парочка увлеченно сражалась, точнее мехогар продолжал выколачивать дурь из кучи мышц. Он даже не оглянулся на гостя.

Уклонившись от пары незамысловатых атак, мехогар обломал рога существу. Монстр взвыл, пропуская финальный тычок. Подкрученный шест, словно раскалённый нож, вошёл меж глаз твари. Жезл упёрся в нечто твёрдое. Даже под пологие маскировки угадывалась торжествующая улыбка бойца. Руки отточенным движением повернули шест до щелчка. К-р-р-рац звук, прорвал завесу молчания. Демон поморщился. Шум походил на работу плотника, когда тот хватает ржавый гвоздь и силиться вырвать. Ноги инстинктивно дёрнулись. «Вот он шанс – подумал Палач». Единственное оружие врага застряло меж глаз чудища. Горящее копьё само соскочило с руки, устремившись к агрессору. Демон побежал за собственным снарядом, надеясь, если промажет достать вблизи.

– Наконец пожаловал! – Палача встретил скрипучий рассудительный бас в голове. – Я устал выбивать звуки из чудища и ждать, когда ты одолеешь ступени. Дешёвая броня, а копьё, похоже, из швабры делал. Не старайся меня разглядеть. Тебе повезло ослабить «размывающие» чары. Но снять их можно только изнутри.

Время застыло. Вот-вот демон должен был раскроить висок супостата, а вместо упоения битвой – беседа. Незнакомец до сих пор не повернулся в его сторону. А диалог внутри не замолкал.

– Жаль задание руки вяжет, а так бы на площади тебя прихлопнул.

Демон шевелил челюстью чтобы ответить, но губы слиплись даже, грудь застыла на вдохе. В искривлённом времени мог говорить только мехогар.

– Думаешь свету нечем ответить на вашу тёмную погань? – чужак наконец повернулся. Из-за маскировки выступил кожаный капюшон. Блеснул хищный оскал молочно-белых зубов. Глаза еще скрывали чары, но Палач каждой клеточкой ощутил тяжёлый взгляд. Пробрало до мурашек. Агрессор смотрел на одержимого, как волк на курицу. – Борись, если сможешь, мрачник!

Время ускорилось, причём картинки мелькали с удвоенной быстротой, словно реальность нагоняла запоздалый ход. Мехогар перехватил копьё на подлёте и ударил Палача другим концом его же оружия. Демон отшатнулся, точнее, хотел отшатнуться. Ускоренное время снова спутало карты и тело пытаясь уйти в бок, закружилось волчком. В итоге демон здорово, швырнул себя об пол, хотя рассчитывал просто поменять стойку.

Палач поднял затуманенный взгляд. Голова звенела будто колокол. Демон с трудом разглядел, как враг вынул край жезла из обмякшей морды другой твари. Клыкастое существо рухнуло, объятое золотистым дымом. На конце палки трепыхался белый рогатый малыш. Миниатюрное тело из тонких молний стянули крохотные узелки-бабочки, укреплённые на хлипких суставах. Голова напоминала набухший бутон с лепестками-рогами. Заряды в панике пульсировали, предчувствуя конец.

Воин сделал незнакомый жест над павшим монстром. Он отточенным движением рук нарисовал пару перекрещенных линий, хлопнул кулаком плечо и склонился. Во время странного ритуала кроху поглотили угловатые символы посоха. Палач лежал достаточно близко, чтобы разглядеть жезл, но слишком далеко для ответного удара.

– Второй пошёл! – на распев декламировал мехогар. Ноты приобрели стальной оттенок. Скрипучий бас сменили громогласные трубы. – Дерись!

Чужак за пару шагов навис над жертвой и пинком поддел Палача. Неведомая сила поставила демона на ноги, будто манекен на ристалище. Лицо раскраснелось, ноздри храпели. Он не кукла! Юг кукла! Он хозяин!

– Не нравится, когда дёргают за ниточки? – холодно просипел враг, наставляя посох на открытую грудь. А юнцу каково?

– Ненавижу! – взревел демон, одной рукой отводя жезл, а второй подхватывая топор. Лезвие устремилось к горлу. Враг едва заметно отклонился, позволяя демону уйти вслед за широким ударом. Топор упал вниз, а сверху надавил локоть мехогара. Любому живому стоило вскрикнуть. Но демон только досадливо хмыкнул, слыша хруст собственных суставов. Топор остался торчать в половице. Свободный кулак полетел в голову мехогара. Враг отбил перчатку так, что рука застыла внутри доспеха без шансов даже пальцы согнуть.

Следом посох, как консервный нож, сорвал наплечники. Гранённый наконечник палки работал не хуже бронебойного копья. Палач вертелся, будто угорь на берегу. Сразу несколько выпадов прошли даром. Враг задорно притопнул и удвоил лавину ударов. Палач, мокрый с головы до ног, на скоро выставлял блоки. Часть выпадов приняла броня, но супостат наращивал темп. Жезл пронзал бока, перебирал позвоночник, враг буквально обстукивал тело, как бондарь новенькую бочку.