Место на серой треуголке

– Что, что? -сказал тот. – Ну-ка еще раз.

Л. прочитал еще раз.

– Дай-ка! – сказал художник, присел на брезентовый стул и стал читать.

– Ну и что? – сказал он.

– Что, что, за одну фразу можно Нобелевскую премию дать.

– А кто "он"?

– Да какая разница?

– Вечно ты какую-нибудь дрянь напишешь, ходишь, работать мешаешь.

– Сам ты козел, – обиделся Л., – забрал листок и стал его читать про себя.

Л. спал. Ему снился сон. Он сидел в кожаном кресле. Рядом в таком же кресле сидел журналист с диктофоном в майке с надписью "Огонек".

– Л. Гениусович, -говорил журналист, – Ваша слава уже превосходит все достижения в этой области, причем не только в писательской, а вы становитесь кумиром, звездой. Вы затмеваете славу "Битлз", футбольных или актерских звезд, политических деятелей. Недавно программу "Время" заменили прямой трансляцией Вашего второго визита в США, там даже "Боинг", на котором Вы прилетели разломали на сувениры. Для такой, в общем-то, малозаметной профессии как мульти-литератор, это небывалый успех, да и для любой другой тоже. Как Вы относитесь ко всему этому шуму?

– Все это замечательно, но я несколько уже утомился, знаете, хочется уюта, спокойствия. Приходится отключать телефон, недавно мне заменили дверь на другую, шумонепроницаемую. Звонок, конечно, пришлось снять. И это все, несмотря на то, что у подъезда всегда дежурит наряд милиции, и по первому их зову прибывают целые подразделения внутренних войск. Нормально чувствую себя только в ванной, запираюсь там и включаю воду, чтобы не слышать рев толпы под окнами, который не прекращается ни днем, ни ночью.

– Ничего, скоро привыкнете.

– К этому очень трудно привыкнуть.

– А как к этому относятся Ваши близкие, знакомые?

– Им тоже несладко приходится, даже мою бабушку буквально затерроризировали журналисты и мои поклонники, пришлось и ей нанять охрану. Ну, а знакомые просто не заикаются обо мне, а то и их разорвут на части. Ну разве что в тихом домашнем кругу, они вспоминают какие-то давние истории, да и то с большими предосторожностями.

– Вам не мешает все это работать?

– Нет, потому что я все равно не работаю.

– Ну а какие дальнейшие планы?

– Никаких планов, давайте говорить на другие темы.

– Вам нравится наш журнал?

– Нет не нравится, у вас довольно пошлый журнал, та демократия, за которую вы так ратуете, дискредитирует духовность, духовную личность, потому что подлинные достижения вы подменяете сенсационными дешевками, немало спекулируя при этом и подлинным. Вы подменяете демократию духа, демократией буржуазной, я не ругаю Запад, нет, ни в коем случае, я беру все человеческое общество в целом. Я, конечно, читаю ваш журнал, но как журнал порнографический, я не имею в виду конъюнктурный, сейчас трудно быть конъюнктурным, но порнография вечна и заманчива и вы доказываете это каждым своим номером, и подтверждаете это своим существованием.

– Что же Вам нравится? "Наш современник"?

– На "Наш современник" мне вообще наплевать.

– Мы просто стараемся быть в центре общественной жизни.

– Врете, врете, вы хотите создать из себя центр общественной жизни. Вы и ко мне пришли, чтобы поднять авторитет вашего журнала. Но это ваше дело.

– А как Вам прошедший Съезд народных депутатов?

– Никак. Видите ли, чем отличается наше буржуазное общество от западного. Там люди занимаются промышленностью и творчеством, у нас же все занимаются политикой. А я хочу заниматься только собой.

– Вы очень примитивно все изобразили.

– Не мое дело вдаваться в это глубоко.

– А почему Вы отказались от звания Героя Социалистического Труда?

– Я не буду сейчас говорить о том, как это звание себя скомпрометировало. Просто я вообще не понимаю, как можно быть героем труда. Ты работаешь больше других, получай больше других, но при чем тут героизм. Героизм на фронте, в экстремальных условиях. А в труде надо не награждать тех, кто преодолевает экстремальные условия, а наказывать тех, кто их создает.

– Но ведь "Битлз" получали ордена Британской империи.

– Я не "Битлз", а орден Британской империи не звание Героя Соцтруда, тем более, в моем случае говорить о труде вообще не приходится, такого бездельника, как я, редко можно встретить.

– А кого из мульти-литераторов Вы считаете близким себе?

– Из нынешних никого.

– А из прошлых?

– Тоже никого.

– Что же Вам никто не нравится?

– Нет, почему? Мне нравится очень много разных книжек.

– Какие, например?

– О, это тема для отдельного разговора. Приходите еще, я вам расскажу, а сейчас простите, я должен принять журналиста из "Штерна", он уже четыре месяца ждет встречи.

– Большое Вам спасибо.

– Что вы? Не за что. Очень рад был с вами побеседовать.

Л. и В. ходили, искали винный магазин.

– Сейчас бы пива, – сказал В.

– Да вряд ли найдем…

Они купили сухого вина, поднялись в каком-то подъезде на подчердачный этаж. Там стоял строительный "козел". Усевшись на него, Л. попытался открыть бутылку зубами. В. забрал у него, опалил пластмассовую пробку спичкой, и от этого она снялась зубами, как по маслу.

– Знаешь, браток? Что я на днях узнал, – сказал Л.

– Ну?