Прости мне мои капризы

Законченность.

Полноту.

Удивительным здесь, однако, было то, что эта самая в ней «незавершенность», хрупкость – обладали, если можно так сказать, – «эффектом обратного действия». Необъяснимым совершенно образом – обращали на себя внимание! Привлекали! Гипнотически влияли на сознание.

Но, пожалуй, наиболее притягательным, из внешних черт, в этой женщине было – почти всегда бледное, малоподвижное, с минимумом проявляемых эмоций – лицо. В редкую минуту на лице Виктории Владимировны можно было увидеть – улыбку. В основном, это происходило, когда она – медлительным и ровным движением руки – выводила в классном журнале шариковой ручкой противоположные по своему значению оценки: пятерку и двойку (характер улыбки от оценки – не менялся…). Четверки же и тройки улыбки на ее лице почему-то – не вызывали.

И этот внешний, субтильный, облик женщины: с выражением неразгаданной грусти – в огромных, темных, или темно-коричневых, ее глазах, с глубокой отстраненностью от материального, «вещественного» нашего мира, иногда – самой что ни есть холодностью и недоступностью во взгляде, направленном, может быть, «в никуда», а может, в мрачную «космическую даль», вместе с длинными и черными, как уголь, волосами, резко контрастирующими с бледным, возможно, несколько болезненным, ее ликом, – обладал поистине непостижимой, волшебной силой, оказывающей чрезвычайно сильное влияние на окружающих, главным образом, разумеется, на мужчин.

Ходила молва, что и в наши края Прохорова Виктория Владимировна приехала – не только лишь в рамках продолжения профессиональной своей деятельности, а используя переезд, как возможность избавиться от одного из поклонников – ухажеров, в которых (опять же, по той самой народной молве…) у нее не было недостатка. Правда, подтвердить истинность последнего фактически, по причине отсутствия конкретной информации, – было трудно, и доказать на местном «материале» не представлялось возможным, поскольку здешние энтузиасты – обожатели, которые, время от времени, пытались себя, соответствующим образом, проявить, добиться от Виктории Владимировны благосклонности, расположения, – конечной цели не достигали. А, значит, их, поклонников и обожателей, в природе как бы и не существовало…

Лишь единожды Виктория Владимировна была замечена в обществе мужчины, который оказался ее коллегой – учителем физкультуры: накаченным и неженатым тридцатилетним здоровяком. Встреча проходила в черешневом (осыпавшемся…) саду, высаженном на пришкольной территории, – в начале ноября, в один из пасмурных, хмурых, но еще продолжавших хранить последнее осеннее тепло – вечеров.

Никакого вывода – «по существу дела» – из этого, конечно, сделать было нельзя…

В общем, совершенно естественным было то, что я – влюбился в необыкновенную эту женщину.

(Сначала – не понимая всей глубины и силы этого своего чувства. А затем – в полной мере, кажется, что в полной, осознав случившееся…).

Целиком и полностью!

Произошло это, когда однажды я проснулся в своей постели – сам не свой – рано утром, намного раньше обычного.

Проснулся я с единственной и неотступной мыслью – увидеть Викторию Владимировну! Увидеть – как можно скорее! Сейчас! Немедленно! Увидеть в реальности. Наяву…

Если бы таковое возможно!

Это было бы необыкновенным продолжением (завершением…) необыкновенного же моего сна, в котором Виктория Владимировна мне привиделась. Один единственный раз – за все время. И как привиделась-то? Фантастическим совершенно образом!

Виктория Владимировна предстала не в «живом», то есть пленительно-обольстительном своем – женском – облике и, вообще, не в образе человека. Она была – воздухом! Атмосферой! Прозрачным и неосязаемым эфиром, окружавшим меня – со всех сторон… Виктория Владимировна была в нем – как будто растворена, раздроблена на миллиарды мельчайших, невидимых глазом, частиц. Я мог ею дышать. Остро чувствовал ее «природный» – женский запах, глубоко проникавший в трепещущую мою плоть, круживший мне голову. А прикоснуться к ней рукой (чего мне очень хотелось…) – не мог…

И это обстоятельство – невозможность до женщины дотронуться, почувствовать живую ее плоть – меня угнетало!

Но, вот, неожиданно – все начало меняться. Мириады мельчайших, невидимых этих частиц – пришли вдруг в движение. Они стали собираться вместе. Стекаться. Соединяться друг с другом, – создавая действительный, естественный облик Виктории Владимировны. Рука моя уже не проходила свободно сквозь воздух, никакого не встречая сопротивления, а вторгалась теперь – в область осязаемого. Ощутимого. «Соприкасаемого»…

Однако, до конца удивительный этот процесс – «очеловечения» Виктории Владимировны – не был завершен. Сон мой просто-напросто прервался…

На мое счастье, увидел я Викторию Владимировну – в этот же день.

В школе.

На уроке.

До его начала произошла – весьма странная история, которую следует отнести к разряду мистических, или сверхъестественных…

Как только прозвенел звонок, и через несколько секунд в классе открылась дверь, – на пороге возникли, одновременно – как будто две Виктории Владимировны. Одна – настоящая, зримая, из плоти и крови, другая – «воздушная», «эфирная», из мимолетного моего сна. Но «эфирная» – не в той первоначальной форме, то есть, по сути, без всякой формы, лишенной каких бы то ни было очертаний, контура, а приобретшей как будто – вязкий по структуре, тягучий, желеобразный, но самое главное – почти завершенный облик «оригинала».

Обе они – точно обрушились на меня. Разом! Оглушили – всей своей сокрушительной силой и мощью…

И обе, одновременно, заняли место перед аудиторией.

Когда «настоящая» Виктория Владимировна, окинув отстраненно-задумчивым взглядом ученическую братию, – произнесла несколько первых слов, – с «нематериальной» ее «копией» произошло следующее. Она как будто тоже намерилась что-то сказать нам. Это было видно по тому чрезвычайному напряжению, охватившему весь ее «киселевидный» облик. Он начал «волноваться» – то увеличиваться в объеме, то уменьшаться. Проявлять активность… «Подобие» Виктории Владимировны пыталось выдохнуть из пузыреобразной своей груди какие-то звуки, но не могло этого сделать. Казалось, еще немного бесплодных таких усилий, и оно (она) – задохнется…

В какой-то неуловимый миг «ненастоящая» Виктория Владимировна – вновь приняла первоначальный свой вид. Также неуловимо – она заполнила собой все пространство аудитории, сделалась невидимым, прозрачным эфиром, к которому снова нельзя было прикоснуться рукой, а можно было только дышать им и ощущать тот самый «природный», женский запах…

Затем она исчезла…

С этого момента – ни о каком уроке я уже не думал. Вместо урока – придумал себе другое занятие.

В то время, как Виктория Владимировна, стоя около доски, какого-нибудь учебного экспоната, или медленно прохаживаясь по классу, с учебником в руках, время от времени погружая в него свой взор (вольно, или невольно вовлекая нас в образовавшуюся вокруг нее – необоримую атмосферу притяжения…), но, большей частью, полагаясь на крепкую свою память, скрупулезно и добросовестно объясняла материал…

– Первыми признаками полового созревания мальчиков являются – увеличение размеров семенников и наружных половых органов. В семенниках начинают созревать сперматозоиды и вырабатывается мужской половой гормон. Гормон попадает в кровь, и под его влиянием формируются вторичные половые признаки: появляются волосы внизу живота, на лобке, в подмышечных впадинах и на лице, быстро растут скелет – ежегодная прибавка в росте может достигать десяти сантиметров – и мышцы. Плечи расширяются, а таз становится узким. Это придает фигуре мальчика мужской силуэт…

Звучал в просторной аудитории негромкий и, как будто слегка дрожащий, ее голос.

– К 14-летнему возрасту начинает выделяться сперма. Она может выделяться, в том числе, непроизвольно – чаще всего это происходит ночью, во время сна, и называется поллюцией. Поллюции свидетельствуют о том, что семенники развиваются нормально: мальчик становится юношей. Образование сперматозоидов и половых гормонов в мужском организме продолжается до 50–55 лет, затем постепенно прекращается…

Не обращая внимания на стоявший в классе, от непрерывных переговоров по излагаемой теме, гул, – педантично продолжала просвещать нас Виктория Владимировна.

… Все сильнее и сильнее притягивая к себе!

– У девочек к 10 годам увеличивается выделение гормонов гипофиза, которые вызывают рост яичников. Начинают вырабатываться женские вторичные половые признаки. На лобке и в подмышечной впадине растут волосы. Расширяются кости таза… Приблизительно через два года появляется менструация – признак созревания в фолликулах яичников яйцеклеток…

– Для тех, кто пропустил информацию мимо своих ушей, – повторяю: у девочек к 10 годам увеличивается…

Увеличивается… вырабатывается… расширяется… – вняв чье-то просьбе, повторила Виктория Владимировна сказанное только что, после чего вновь продолжила.

– В подростковом периоде в организме происходят изменения, подготавливающие половую, физическую и психическую зрелость. Для девочек это возраст с 12 до 15 лет, для мальчиков – с 13 до 16… Физический и умственный труд, занятие спортом, общественная работа – способствуют гармоничному развитию подростка, воспитанию здоровых, сильных и духовно богатых людей… Курение и употребление спиртного, наоборот, задерживают умственное и физическое развитие. В этом случае происходит нарушение деятельности нервной системы, сердца, кровеносных сосудов, печени. Претерпевает негативные изменения и работа половой системы. Спиртное также значительно ослабляет способность подростка контролировать свое поведение, адекватно оценивать обстановку. Даже в небольших дозах алкоголь притупляет такие чувства, как стыд, застенчивость, что может спровоцировать подростка на совершение необдуманных поступков, с возможными тяжелыми последствиями – особенно это касается девочек…) – я, – поправ все существующие этические, нравственные нормы и правила (сколько их, там, ни есть…), заглушив в себе очень и очень робкий голос совести и рассудка, – предался аморальному, непотребному совершенно, делу.

В соответствии с медлительным «темпом перемещения» Виктории Владимировны по классу, неспешным воспроизведением ею изложенной в учебнике темы, – вытворял с ней разные неблаговидные вещи. Перво-наперво – я «лишил» Викторию Владимировну ее одежды. Сначала «снял» с женщины кремового цвета пиджак и юбку (плотно облегавшую изящные ее бедра, с зауженным низом…), которые очень ей шли. Затем «извлек» Викторию Владимировну из красной, отливающей серебристым блеском, рубашки, с черным галстуком-бабочкой. После этого – «освободил» женщину от бюстгальтера и стянул с нее трусы. Далее – все оставшееся до окончания урока время – представлял Викторию Владимировну: голой. Четкого «изображения», при этом, достигнуть – у меня не получалось. Оно и не могло получиться, поскольку для этого, прежде, следовало увидеть «исходный», или «первичный» «материал», чего, естественно, не было и не могло быть…. Попытался я также – «вступить» с Викторией Владимировной в «физический контакт», что тоже как-то не очень ловко у меня «выходило»…

Все эти бесславные мои «подвиги» завершились – с пронзительно прозвеневшим звонком…

Впрочем, как однажды выяснилось, в мужском нашем кругу подобные «нездоровые» фантазии – под неотвратимым и мощным воздействием того самого «полового гормона», о котором Виктория Владимировна нам же и рассказала, – одолевали буквально всех; никакого с этим не было сладу.

А мой сосед по парте, он же и мой тезка, «продвинулся» еще дальше: все более, или менее свободное на уроках время посвящал тому, что – рисовал Викторию Владимировну. Рисовал ручкой. Карандашом. Фломастером.

Обнаженной.

(В ином случае само дело – теряло смысл…).

Для чего завел отдельную тетрадь.

В минуты творческого вдохновения – товарищ мой напрочь забывал обо всем, не обращая внимания на происходящее вокруг. Даже, если бы рухнули вдруг в классе стены – и этого он, наверное, не заметил бы… Так что, когда во время одного из таких «художественных сеансов», рядом с нашим столом (со стороны моего соседа…) неожиданно вдруг «нарисовалась» сама «изображаемая натура» – Виктория Владимировна, – это также не было замечено… Своевременно. А потом уже было поздно.

Тетрадь Виктория Владимировна – решительным образом – конфисковала и, по окончании урока, унесла с собой.

А дальше…