Безжалостней прочего,
Ясно разверстое нам в осознанье –
«Пьета»
Буонаротти,
Мрачно, громоздко, полично святая?
Со всем злом, что в нас и не в нас,
Мы придем к тебе, принесем
Клятву верности. В добрый час
Преступает порог Содом.
Обнажится для боя Давид.
Голиаф на него нарвется.
С гладкой юношеской щеки
Румянец предателем переметнется
В стан врага – а точней, в лицо,
Покрасневшее до ожога.
Это ли мы назовем отцом –
То, что было в паху до бога?
Прелесть
Неверия отчего,
Гением вбитая в мрамор и знанье!
Ересь
Буонаротти,
Нагие красавцы и пена морская.
В пути
Укачаны и уночены,
Мраком усыновлены,
Спят пассажиры в вагончиках
Поезда, жизни, страны.
Укатаны крутогоркою,
Умчаны прочь во тьму,
Они и во сне, будто гончие,
Бегут, и бегут и бегут.
Здесь можно лежать, расслабившись –
Все за тебя бежит…
Принцессами на горошинах
Состав беспокойно спит.
Кругом плывут, заболочены,
Пространства бесплотней сна –
Но и на них сколочены
Капиталы, что Смит не знал.
Постели весьма укорочены –
Плюгав планировок Прокруст.
Чаю с морошкою хочется
Язычникам мест и уст.
Проснувшиеся фланируют,
Стучатся к проводникам.
Слетается все недочитанное
К пригашенным ночникам.
Все прочие спят расстрелянно,
С прикушенною губой,