Запах теней

«Какая концентрация содержания и великих эмоций»!

Только молоденькая девушка подняла голову и с недоумением метнула взгляд на толстуху, которая, решив больше не затягивать с неловкой паузой, тут же продолжила:

– Чё смотришь? А? – злость настолько отравила закипевшую кровь, что она не могла связать слова и выразить накопившиеся, по-видимому, за время Диминого сна, эмоции.

Ошарашенная девушка только вертела головой, бросая испуганный взгляд то на Знакова, то на кондукторшу. Диме стало смешно, и он поспешил улыбнуться, таким образом, весьма оригинально ответив на вопрос толстухи.

– Чё лыбишься? Ну, чё ты лыбишься? – взорвалась она, оглушив салон автобуса мерзким басом прокуренных голосовых связок. – Щас долыбишься, понял?

Но, в ответ Дима залился хохотом. Его веселила нелепость самой ситуации, распалившаяся физиономия кондукторши, которая теперь на глазах приобретала багровый оттенок. Радостно наблюдать за бессмысленной агрессией. Повстречаться вновь, чтобы выяснить отношения – это круто! Вот только, во всём этом что-то определённо не так.

– Чё ты ржёшь, казёл? – закричала женщина-паровоз, ещё больше напугав недоумевающую девушку, которая только и хлопала испуганными глазами. – Ты узнал меня? А?

Знаков не ответил, поскольку уже ржал во всё горло. (Мирры больше нет). Нахлынувший так внезапно истерический смех, будто невидимый заряд, с каждым хохотом вливал в тело энергию и прибавлял сил. Согнувшись пополам, он уронил туловище на сиденье и уже не видел ни кондукторшу, ни девушку.

– Ты больной что ли? Щас вылетишь отсюда! – последнюю фразу она выкрикнула с особой интенсивностью в голосе, словно сделала важное заявление, до которого додумалась сама. А после, решив, что сказала нечто особенное и очень умное, она издала те самые звуки, после которых Диме ещё тогда она напомнила обезьяну.

– Ты быстро у меня… щас вылетишь!

Обезумевший от безудержного смеха он и не заметил как совсем тихонько сквозь плотный слой невидимого препятствия, будто преодолевая барьер, в голове включилось радио. Звук был настолько приглушённым и тихим, что обуявший Дмитрия дикий хохот просто заглушал его.

Не было ни тревоги, ни страха – ничего не происходило внутри, лишь с безнадёжным усердием пробирался чрез преграду радиошум. Знаков заливался смехом до тех пор, пока не перехватило горло, и лишённые воздуха лёгкие не застонали от боли. Сколько продолжался приступ неестественной радости – сказать трудно. Минуту или две. И всё это время в салоне никто и слова не проронил – молчание, словно наблюдали за его весьма неадекватным, даже идиотским, поведением.

С раскрасневшимся от напряжения лицом, будто помидор, с улыбкой умалишённого и вполне довольного собой человека Дима поднялся на сидении. Сделав глубокий вдох и уняв, наконец, непослушные мышцы лица, которые натягивали рот аж до ушей, он открыл глаза: кондукторши уже не было. Вместо жирной нахальной физиономии на него смотрело оно. Всё та же серая колеблющаяся масса и беспросветные злобные глаза, всё тот же пронизывающий до костей холод, идущий от бездушного существа. И вновь Знаков поймал себя на мысли, что знает его.

Такой нежданный поворот событий Дима не смог бы предугадать даже будучи в полном здравии. Он просто окаменел, но больше от внезапности происходящего, нежели от страха. Сейчас, после смерти Мирры и его собаки, его уже трудно будет чем-либо напугать. Теперь при виде серого монстра в сердце Дмитрия вздрогнуло и зашевелилось совсем другое чувство.

В безмолвной схватке двух наполненных ненавистью душ они смотрели друг другу в глаза. Каждый хотел одно – убить. Оно не торопилось наброситься, и Знаков не спешил. В его сердце уже не возникали бессмысленные лишённые откликов вопросы «зачем» «почему» «что ему надо» – только жажда мести и больше ничего. На Дмитрия глядел он – тот, кто однажды попытался убить его в чужом теле, кто убил Мирру.

«Мирры больше нет, тварь! Ты ответишь мне за это»

Может быть, немой поединок продолжался ещё, пока один из них не выдержал бы и накинулся, но дальше произошло то, что окончательно привело Знакова в ступор. Краем глаза он заметил непонятное движение справа. Повернув голову туда, где секунды назад сидела молоденькая девушка, Дима обнаружил серую палящую злобой физиономию, которая с той же противоестественной сдержанностью чёрным взглядом сверлила его. В тот же миг автобус резко остановился, да так, что его сильно тряхануло и развернуло в сторону. Но в это время ни один монстр не пошевелился, даже не вздрогнул, и, спустя секунду, из кабины в салон автобуса вылез ещё один демон.

«Вот это да! Западня»!

Вот теперь Знаков ожидал чего угодно: стремительное нападение, крякающие душераздирающие крики или очередной провал. Но они смотрели на него и ничего не делали, только наблюдали с той же неиссякаемой враждой и злобой. Такое впечатление, что они чего-то ждали. Может быть, команды или кого-то ещё. Что происходит?

Окончательно обескуражив окаменевшего мужчину, в голове внезапно взвыл радиошум.

«Нет, Дима, не надо. Беги… беги… беги…»

Вот теперь до Знакова дошло, что с каждой секундой он теряет шанс на спасение, поскольку происходящее – не что иное, как спланированная западня.

«Беги, Дима… беги… Не сейчас… Только не сейчас… Ещё не время… Беги…»

Будто услышав невидимых помощников, главный из существ, что был в толстухе, шире открыл рот и завизжал:

– Низкое… – оглушил салон треск рвущейся бумаги, – …раздавить!

В тот же миг с великой силой супергероя напряжённым до безумия телом Дмитрий выбил окно и, чуть было, не распластался на асфальте, в последний момент стремительным и быстрым движением сгруппировав руки и ноги в неестественной для человека позе. Он не обратил внимания на мелкие ядрышки стекла, впившегося в ладони и колени, не услышал, кровожадный рык взбесившихся существ, которые ринулись следом, не увидел других, таких же безобразных серых монстров, которые в бледном свете фонарей практически ничем не отличались от обычных людей – на разум обрушился оглушительный звон. Преодолевая болезненное мимолётное замешательство, Знаков поднялся на ноги и что есть мочи помчался вперёд. Сквозь душераздирающий гул не возможно было услышать собственное дыхание, биение обезумевшего сердца, лишь слабый клик радио рябил оглушившую мозг власть:

«Дима, беги… ты сможешь… мы знаем… не время… не время…»

Минуя сумрачный свет редкой вереницы уличных фонарей, Знаков ринулся в темноту, туда, где по его убеждению будет легче уйти от погони. Но с каждым вздохом с каждым новым рывком, он всё больше и ярче ощущал на теле пронизывающий холод, который будто выворачивал его изнутри. Они были рядом, они настигали, они желали одно – уничтожить, раздавить, сожрать. Их было тысячи, десятки тысяч – нефтяным пятном они разливались по улице города, стирая с лиц всё человеческое и обнажая свою сущность. Как в чёрно-белом кино картина кошмарного сна, однажды посетившая Диму, появилась вновь и набросила темную вуаль безумия.

Он не слышал их беспощадный рёв – звон заполнил всё внутри, – не видел того ужаса, преследующего сзади. Животный инстинкт самосохранения взял верх над ослабевшим от повышенных нервных напряжений телом, подавил всё, что относилось к человеческой сущности. Знаков рванул, что есть мочи, разрубил невидимые леденящие кровь путы и ощутил «прилив». Скрывающаяся до сих пор энергия, лишь изредка давала о себе знать в те трудные минуты, когда ситуация казалась безвыходной, а теперь – вырвалась на свободу.

Серые дьявольские маски просыпались в идущих мимо людях, выскакивали из подъездов домов, выпрыгивали из окон, наполняли улицу неудержимым криком безрассудной ненависти, сливались в океан бездушных сердец. И только громоподобный звон, словно щит, защищал Дмитрия от этой сжигающей в прах сознание и несущей смерть злобы.

Диким зверем Знаков перепрыгнул через высокий забор, погнув металлические стойки, одним прыжком преодолел огромный глубокий ров, чудом ухватившись в последний момент за перекрученную арматуру, и оказался у высокого недостроенного здания. Погоня не завершилась – преследователи хоть и немного отстали, всё же не желали сдаваться.

Действуя по зову инстинкта, Дмитрий устремился в бетонное сооружение без стен, где были лишь площадки и колонны. Что заставило его выбрать именно этот путь? Может, в подкорке головного мозга вспыхнули отголоски воспоминаний безумного полёта во сне и наяву, а после, направили сделать как раз этот шаг?

Знаков бежал, не ведая страха, поднимался всё выше и выше. Злобная тень чёрно-серого тумана неуклонно мчалась в след, отравляя всё вокруг бумажным треском. Казалось, все живые существа в городе, с покорностью подчинившись воле неведомого зла, бесследно исчезли, и только один единственный человек ещё сопротивлялся, содрогаясь слабым огоньком надежды в океане серой бездушной массы.

Дима преодолел последний лестничный марш и оказался на площадке, где уже с дерзкой непоколебимостью властвовала ночь. Город погас – он уже не принадлежал людям. Полная кромешная тьма с издевательской ухмылкой вздрагивающих меж облаков звёзд приветствовала Знакова и манила в пучину беспросветных объятий.

Не раздумывая ни секунды, Дмитрий прыгнул. Ласкающий ветер, чёрное покрывало ночи и больше ничего. Не было ни дурманящего света, ни бесконечного восторга и чарующего счастья, потоки воздуха не успокаивали кожу, а сон не обнимал тёплым одеялом приятных головокружений. Ничего, только реальность. Настоящий реальный мир.

Душераздирающий шум внезапно исчез, уступая место другому не менее ужасному звуку рвущейся бумаги. Дикий зверь выскочил из лона рассудка, и Дмитрий понял, что этот полёт может оказаться конечным в его жизни. Осознав всю серьёзность сложившейся ситуации, мозг выдавал всё более и более безумные идеи, пока, наконец, в чахлом мерцании вздрагивающих звёзд Знаков не заметил что-то, к чему в свободном падении стремительно приближалось его тело. В последнюю секунду он сумел ухватиться за невидимый сквозь беспросветную тьму предмет и почувствовал сильный рывок. Обхватив ногами какие-то твёрдые шланги, Дима повис в воздухе.

Внизу, вверху и сбоку – всюду бушевала буря кровожадных воплей. Их исполненные ненавистью голоса были безумны. Они не ведали пощады, не знали жалости. Они были бездушны. А наполненный холодной злобой воздух медленно отравлял остатки живой жизни вокруг.

Дмитрий повис на свёрнутом в небольшую бухту кабеле, подвешенном на крюке башенного крана – видимо таким своеобразным образом рабочие избегали возможной вероятности кражи дорогого материала. В этот момент он не думал о том, что же делать дальше, не предпринимал никаких попыток слезть. Да и бежать по существу было некуда – вокруг просто кишило изобилием отвратительных тварей, жаждущих его крови. Они наполняли пространство леденящим воем вражды. Они ревели, орошая землю невидимой энергией бездушия. Город окончательно захлебнулся в чёрной жиже зла. Ни один лучик света не смог бы протиснуться сквозь океан бушующей массы, которая заполнила всё вокруг. Улицы сгорели в сером пламени ада – ни одного живого существа не осталось. Город умер.

Крик проникал в каждую клеточку мозга, сжигал жалкие остатки воли, тушил последние огоньки надежды. Тогда Знаков понял, здесь находятся все. Те, кто с безумным трепетом желал ему смерти в том никому не известном мире. Те, кто по злой воле судьбы навсегда лишился души и теперь жаждет только одно – смерти. Те, кто заполнил ничтожно малое пространство во вселенной и не может выйти из него. Те, кто стал пленником случайного, но вполне закономерного, стечения обстоятельств, которое превратило их души в камень. Они здесь. Их нервный шёпот возник в голове человека, который висел над ними. И только тьма, так умело меняющая амплуа на арене последних событий, так навязчиво преследующая Знакова эти дни, теперь была на его стороне. Накрыв город непроницаемой тканью ночи, она невольно спрятала Диму, и те, кто всем своим темным нутром желал ему смерти, сейчас находились в растерянности.

«Где он?… Где он?… Где низкое?… Где…»

Вдруг, непрекращающийся до сих пор рёв превратился в беспорядочный хаос, и в образовавшемся шуме промелькнул слабый крик досады, в дребезги разбив враждебный образ зла. Дмитрий почувствовал, как стягивают невидимые путы, а душу словно отпускают на свободу.

Серые существа не видели человека, они потеряли Дмитрия и теперь пребывали в растерянности.

«Где он? Он не мог снова уйти от нас… да кто он такой?»

«Никому не подвластно пространство… никому не подвластно время…»

«Найти… во что бы то ни стало уничтожить…найти…убить…»

Где-то вдалеке вспыхнул маленький огонёк света, за ним ещё один, а потом ещё, и вот уже сказочной гирляндой разноцветных огней озарялся горизонт. Город воскрес. Крохотные пучки света взрывались то тут, то там, словно наполняющий лёгкие воздух, они зажигали жизнь, прогоняли смерть. Вестники спасения несли свет и дарили силу.

Очарованный таким великолепием Знаков не заметил, как исчез демонический гул в голове, всё же оставив глубокий след, глухим эхом наполняющий истерзанный рассудок. Голоса пропали. Он взглянул вниз, где минуту назад властвовала кромешная тьма, вынуждая пространство вязнуть в непроглядной бесконечности. Сквозь мутную пелену ожившей атмосферы Дима увидел расходившихся в разные стороны людей. Загипнотизированные, на время лишённые воли, навсегда потерявшие власть над трезвым рассудком они покорно шли к тому самому месту, где так дерзко и жестоко у них отняли единственную драгоценность – свободу, и где они получат её вновь. Каждый видел кошмарное видение и каждый знает, что это был вовсе не сон. Люди будут искать ответ, но получат вопрос, зададут вопрос и не получат ответ. Замкнутый круг бесконечных поиска и надежды. Так устроен мир. Так устроена вселенная. Никто и никогда не узнает правду, поскольку её нет. Для них нет.

Знаков сполз по толстому кабелю, когда последний человек уже скрылся из виду. Едкое чувство глубокого разочарования поселилось внутри. Да, он чудом остался жив, впрочем, как и прежде. Но сейчас это было делом случая, а не волей неведомой никому силы, которая на протяжении всех безумных дней так беззаветно приходила на помощь. Абсурдная случайность, поражающая крохотной степенью вероятности на счастливый исход, спасла ему жизнь.

Что же это могло быть? Его прыжок был лишь всплеском инстинкта самосохранения, не имеющим ничего общего с целью. Тогда ему помогли, тогда он погряз в слепом стремлении постичь истину и найти хоть какое-нибудь разумное объяснение случившемуся, и эта великая цель вела его непроглядной дорогой, имя которой «судьба». Но, наступает момент, когда ты вправе свернуть с пути – во всяком случае, так считает каждый разумный человек.

Мирра ушла, и вместе с ней умерла цель. Цель, которую так искусно и умело навязала ему судьба. На спину Дмитрия она накинула тяжкий крест и забрала то единственное и дорогое, что было у него. Даже сейчас, казалось бы, он находился в безвыходном положении, и наступил как раз тот момент, когда судьба просто обязана была помочь ему, но, увы…