Узоры на ковре

Кейт рывком сел и наклонился к бескровному, в полумраке казавшемуся бледной маской лицу Гриды, неподвижно застывшей на алтарном камне.

– Жива?! Жива!

Дрожащими руками Кейт стал лихорадочно освобождать её руки и ноги от креплений. Отец ему помогал.

– А где этот? – вспомнил про мага сын, когда, наконец, откинул рамку в сторону.

– Не знаю, – пожал плечами герцог. – Наверное, ушёл. Получил всё, что хотел, и ушёл. Я заметил всполох портала сразу после того, как алтарный камень побелел. Вряд ли мы об этом человеке ещё услышим. Ему выгоднее оставаться в тени.

Они перевязали бесчувственной девушке запястья и укутали широким подолом разорванного платья, спрятав её наготу.

– Почему ты отказался? – не выдержал и наконец решился спросить сына герцог. – Всё же вроде шло как полагается.

– Не знаю, почему отказался. Однако, у меня нет ни капли сомнений, что я поступил правильно, – ответил Кейт напряжённым тоном.

Сын повернулся к отцу и посмотрел ему прямо в глаза:

– Может, потому что хотел оставить ей хоть часть огня, если всё остальное забирал тот чёрный маг. Может, это был ответ на её благородство. Она вполне могла бы промолчать и уйти без всяких предложений и просьб, но пожалела меня. Может, от восхищения её силой духа. Она сопротивлялась как могла. Я не знаю! Не знаю! – он сорвался на крик.

– Выходит, весь этот ритуал мы затеяли зря, – заметил герцог. – Он не решил проблемы, но изменил тебя.

– Прости меня, отец, я был таким самонадеянным дураком. Моя огненная магия не вернулась и уже не вернётся. Теперь тебе нужно привыкать к мысли, что я, наследник, навсегда останусь посредственным магом.

– Ничего, это не самое страшное. Ты меня недооцениваешь, – не удержался от иронии герцог. – Поверь, я справлюсь.

Кейт наклонился и хотел было взять девушку на руки, но отец остановил его и отрицательно покачал головой:

– Не надо.

– Я должен отнести её в приют, как обещал, – Кейт снова протянул руки к лежащей на алтаре бессознательной девушке.

– Не надо. Уходим. Я уже послал Милейсу точные координаты пещеры. Он скоро явится сюда с толпой агентов и заберёт её. Согласись, это намного лучше, чем просто отнести её в приют.

Герцог открыл сияющую рамку портала и втянул туда покорного, ещё не вышедшего из шока сына.

Голубое сияние погасло. Наступила тишина, прерываемая лишь треском догорающих свечей. Пещера опустела, лишь на белом алтарном камне неподвижно лежала девушка, укутанная обрывками ткани, которая когда-то была красивым платьем.

Глава 24

Сознание выплыло из темноты и вернулось вместе со снами. Сумбурными, непонятными, рваными, в которых Грида ощущала себя то женщиной, то мужчиной.

Однако в какой-то момент она открыла глаза, увидела над собой потолок и осознала, что зрение её слушается и она может рассматривать эту белую ровную поверхность над собой без помех и уплывающего в сторону фокуса зрения.

Преодолевая слабость, Грида выпростала из под простыни руку, напряглась и подняла её к глазам. Ладонь не расплывалась, не меняла цвет и рассматривать её не составляло труда.

– Значит, сны закончились. Это реальность, – девушка пошевелила пальцами. Силы на этом закончились, и ладонь упала на грудь.

Грида вздохнула и постаралась вспомнить, почему она здесь. Память с готовностью откликнулась и хлынула волной, сообщая о самых последних событиях перед беспамятством. Пещера, алтарь, кровавый ритуал, плачущий в отчаянии Кейт…

– Итак, я осталась жива, и мой бывший друг выполнил своё обещание. Выходит, я в лечебнице при приюте?

Грида повела глазами по сторонам и осмотрелась. За окном сквозь густую зелень было виден кусочек синего неба. Значит, уже день.

Она сама лежала на кровати, укрытая тонкими белыми простынями. Больничная палата, бледно-голубые стены, белый потолок, окно с молочно струящимися занавесями, пустой стул неподалёку и никого рядом.

– Что-то здесь слишком чисто и просторно для приюта. Лечебница, но далеко не бедная. Меня Кейт куда-то подальше приюта упрятал? Чтобы никому ничего не рассказала? Зачем? Я же должна была память потерять. Но не потеряла… – внезапно осознала она этот простой факт, и чем он ей грозит. – Но он же не мог об этом знать, правда? Я сама только что это поняла. Значит, что-то после ритуала пошло не так и моя память осталась со мной?

Скрипнула дверь. Грида посмотрела в сторону двери и встретилась глазами с женщиной в небесно-голубом лекарском платье.

– Наконец-то очнулась! – лекарка сделала к ней быстрый шаг от порога. Её резкое движение испугало Гриду, а неопределённость положения и всколыхнувшиеся опасения вытянули из неё последние силы. Она снова упала в спасительную темноту.

Только на этот раз темнота была другой, злой и убийственной и теперь жаждала лишь силы и подчинения. Грида снова оказалась на алтаре, но это длилось всего лишь несколько мгновений. Сон исказился и превратился в худший кошмар. Она воплотилась в чёрного мага и наслаждалась, проводя тот кровавый ритуал.

Грида видела себя его глазами, следила за кровью, вытекающей из порезов на алтарь и не ощущала жалости. Волной накатывало предвкушение могущества, а внутри радостной струной звенело любопытство: каково это побывать в Зазеркалье. Ведь вся магия этой девчонки вместе с магией отражения должна перейти к нему, чёрному магу, и тогда он сможет путешествовать по зеркалам. А глупый герцогский сынок, который всё это затеял, получит лишь жалкий лепесток её огня.

Нахлынули видения других чёрных ритуалов, где жертвы мучались, кричали от боли и умирали, а на смену этим видениям приходили другие, не менее жестокие.

Лежать на алтаре было жутко, однако сцены из жизни чёрного мага были совсем невыносимы. Грида сопротивлялась, кричала, ломая сюжеты снов, и кошмары мало-помалу отступили, постепенно превращаясь во что-то иное, менее жестокое, а затем и вовсе вернулись в привычное русло её обыкновенных спокойных снов, наполненных бытовыми заботами.

Когда Грида вновь открыла глаза, вокруг ничего не изменилось. Опять был день и обстановка вокруг неё была всё та же. Однако прежняя безмятежность, что ощущалась в первое пробуждение, исчезла. На этот раз на душе было мерзко и отвратительно.

Грида прикрыла глаза и осторожно поковырялась в собственных воспоминаниях. Уф-ф-ф, какой ужас, так и есть. Подтверждались самые худшие её опасения: после ритуала память того чёрного мага в маске перешла к ней со всеми кровавыми и отвратительными подробностями. Грида теперь была обладательницей запретных знаний и при желании могла вспомнить всю жизнь этого неудачливого мага и провести любой из ритуалов, прочитанных им в тайных книгах. Единственное утешение, что вторая память уложилась в её сознании как бы в глубине и сама не проявлялась. Чтобы оттуда можно было что-то достать, нужно было в неё нырнуть.

Мысли заскакали, судорожно пытаясь уложить в голове новую, не самую приятную и весьма опасную ситуацию.

Что сделают Брамси, если узнают, что она теперь помнит всё в деталях, включая ту единственную предварительную тайную встречу самого герцога Вельма с чёрным магом? Да просто сотрут её в порошок. Кейт обещал отвести её в приют только потому, что был полностью уверен, что жертва после чёрного ритуала вообще не будет ничего помнить. А раз память не пропала, значит, теперь она опасный свидетель.

Грида открыла глаза и сжав зубы, коротко застонала. Снова прятаться, теперь от герцога Брамси? Какой ужас.

Стул рядом в этот раз не пустовал. С него к кровати сразу бросилась лекарка.

– Очнулась! Наконец-то! Все уж изволновались.

– Кто все? – спросила Грида чуть слышным хриплым шёпотом. Голос не слушался. – Мне пить…

– Ваша бабушка, господин Саймон, господин Крогер. Даже сам герцог Марсон приходили, – успокаивающе затараторила сиделка, одновременно приподнимая голову своей подопечной и поднося к её губам стакан с напитком.

– Значит, меня нашли и я выскользнула из рук семейки Брамси, – с облегчением выдохнула про себя Грида прошептала: – Где я?

– В королевской лечебнице Тигриса. Хотели было вас в столицу перевезти, да наш лекарь запретил. Говорит, вам дальние порталы сейчас противопоказаны.

Прохладный кисло-сладкий морс с горчинкой показался ей божественным нектаром. После него из шёпота прорезался голос.

– Сколько я тут лежу?

– Да с неделю уже. Вчера только глазки приоткрыла и снова в забытьё упала. А сегодня уже вон, разговариваете. Совсем всё замечательно.

Сиделка уложила девушку на подушку, поправила простыню и сообщила: