Отряд

В Киеве, истерично стуча кулаками по столам, требовали побед, и генералам ничего не оставалось делать, как продолжить наступление по самым невыгодным путям, обойдя Саур-Могилу и в Дмитровку. Они кое-как просочились за реку Миусс, но там их опять ждал провал, и окружённый украинский десант попал в плен. Однако из Киева по-прежнему истошно требовали побед, и, утерев разбитые носы, укры попёрли вперёд, как одержимые. После упорных боёв и большой крови им удалось ворваться в Довжанский и Краснопартизанск и пристрелять дороги, связывающие Луганск и Россию. Именно тогда мы и попали под обстрел вблизи Луганска по дороге в Ростов и обратно.

И если обстановка на северо-западе и западе после нашего рейда относительно стабилизировалась, то на южных и северных участках стала угрожающей. Противник начал медленно сжимать клещи между двумя республиками.

Хоровод событий опять завертелся 1 августа, когда меня пригласил к себе Захарченко. В своём кабинете он вглядывался в прижатую к столу автоматом и пепельницей карту. Брошенная на диван разгрузка топорщилась набитыми автоматными магазинами.

– Садись Бор. Или лучше Сергей Борисович?

– Лучше всё-таки Бор.

– Ладно, давай отложим реверансы. Так вот, Бор. Сегодня мы начинаем операцию на юге. Я с бригадой ополченцев отправляюсь в Шахтёрск. Сюда отзываю из Славянска Стрелкова с усиленным батальоном. А тебя с твоими орлами попрошу почистить наш тыл, – проговорил он с непроницаемым лицом.

Непроизвольно мои брови выгнулись вопросительным знаком, но, споткнувшись о его внимательный взгляд, я понял, что это не общие слова, а, по сути, поставленная боевая задача. Однако на всякий случай уточнил:

– В каком смысле, почистить?

– Ты наверяка в курсе, что у нас в донецком аэропорту засел десант противника, и торчит, как заноза в заднице. Мы их потеснили, но окончательно выбить пока не в силах. Нет у нас права на такие потери. Надежда только на твой отряд. Сделайте это, и я буду благодарен вам по гроб жизни. Операцию планируй на завтра и держи связь со Стрелковым. А теперь прощай, авось свидимся.

Мы пожали руки, и я отправился к своим, ломая на ходу голову, как за день сделать то, что донецкое ополчение не смогло сделать за два месяца. Поистине, ещё немало граблей, на которые ещё не ступала нога человека.

Собравшись вместе, мы восстановили картину событий вокруг аэропорта. Выяснилось, что в самом начале войны в апреле аэропорт захватили два украинских батальона. Ровно через месяц сводный отряд ополчения Александра Ходаковского с двух направлений атаковал аэропорт, и без единого выстрела захватил новый терминал и взлётно-посадочную полосу. И, хотя укры продолжали удерживать старое здание аэропорта, доставка им подкреплений с воздуха стала невозможной.

Переговоры о сдаче ни к чему не привели, но удалось добиться перемирия. Возможно, это была тактическая ошибка, поскольку, используя затишье, силовики прочно укрепились в терминале, рассредоточили на этажах снайперов из числа иностранных наёмников и оборудовали огневые точки миномётов и АГС.

Перемирие нарушилось внезапно вместе с воздушным налётом штурмовиков, от удара которых погибли все ополченцы, находящиеся на крыше нового терминала. Эти воздушные убийцы из миргородской авиабригады словно знали, что Ходаковский, выполняя условия перемирия, приказал защитникам не брать ПЗРК. Именно тогда в прошлой реальности от взрыва бомбы и погиб мой реципиент Жданов Сергей Борисович с позывным Бор.

Построенный всего два года назад корпус аэропорта обрушился и похоронил не только десятки защитников, но остатки веры в честь и совесть украинских вояк. Ошеломлённые подлым налётом ополченцы сразу же оказались под плотным перекрёстным огнём снайперов, миномётов и гранатомётов. После ожесточённого боя, потеряв полсотни человек, дончане отошли к границам аэропорта и блокировали его.

Вчера, силовикам удалось пробить в окружении коридор и притащить тяжёлое вооружение. И вот уже сутки со стороны аэропорта продолжается непрерывный артобстрел прилегающих районов Донецка, в которых уже погибли десятки мирных жителей, сотни получили ранения и лишились крыши над головой.

– Вот такая неприглядная картина, – перед своими мужиками я старался быть предельно убедительным и точным. – На данный момент в аэропорту засели настоящие волчары, которых на мякине не проведёшь. Поэтому придётся сильно поднатужиться и упереться всеми рогами. Наша конечная задача: выбить противника из аэропорта и уничтожить бронетехнику, миномёты и артиллерию, обстреливающие мирные кварталы. Финальную зачистку территории проведут ополченцы своими силами. А теперь выкладывайте свои предложения, – и мы склонились над картой.

Поскольку аэропорт и украинскую территорию связывало проходящее через село Пески шоссе, оттуда мы и решили начать операцию, от сложности и несоразмерности которой слегка захватывало дух. Я отправил ребят готовиться, а сам связался с Валетом для серьёзного разговора. Он появился через час, как всегда, строгий, чисто выбритый и подтянутый. Я обратил внимание, что он совсем не носил военную одежду, может быть принципиально, может быть, соблюдая некий конторский шик.

– Что случилось, Сергей Борисович? Если не по связи, значит, что-то важное.

– Да, Юрий, случилось, – я специально назвал его по имени, – Захарченко поручил нам завтра освободить донецкий аэропорт.

– Что, вот так сразу и освободить? Не больше, не меньше?

– А, у нас всегда так: пока гром не грянет, мужика в задницу жареный петух не клюнет. Но я понимаю Захарченко. Ему не на кого рассчитывать. На юге серьёзная заваруха, и туда стягиваются главные силы, а тут под боком затаились хищники, которые в любой момент могут начать резать всех подряд. Однако приказ получен, будем работать. Известно, что противник опытный и укрепился основательно, значит, нужно его ошеломить резким нестандартным ходом.

– Понятно. Что предлагаете?

– Во-первых, необходим расклад по составу и вооружению противника. Во-вторых, – боеприпасы и самая мощная взрывчатка.

– Добро. Подъезжайте в 18-00 на пивзавод в Красногвардейском. Всё там получите. С собой возьмите человек пять-шесть для погрузки.

Когда я сказал своим архаровцам, что ищу добровольцев для работы на пивзаводе, вызвались все, а потом долго ржали до икоты, узнав, что вместо пивка им придётся тягать ящики. Конечно, не вредно было бы и пивка прихлебнуть, но из-за блокады пивзавод уже месяц не работал, конвейер стоял, цеха пустовали, и потому некоторые помещения отдали под хозяйственные нужды ополчения. В одном из таких ангаров контора и устроила специальный склад, охраняемый взводом автоматчиков. Когда мы подкатили, наш заказ уже лежал отдельно в штабеле под присмотром двух бойцов. Более часа мы грузили тяжёлые ящики, пока не набили «Урал» и машины под завязку.

Итак, помимо штатного БК в нашем распоряжении дополнительно оказалось две сотни танковых снарядов, две тысячи снарядов к пушке БТРа, мины и гранаты. Общее внимание привлекли два небольших, залитых чёрной резиной и пластиком металлических ящика весом по пять кило. Закончив разгрузку, мы все вместе безуспешно пытались прочитать на тех коробках непонятную и незнакомую маркировку.

– Это новая взрывчатка CL-20 или сиэлтвенти, – мы обернулись и увидели неслышно подошедшего Валета.

– Что, что? Что за сиэлтвенти? Почему не знаю? – нахмурился Техник.

– Если интересно, то это диаминоазоксифурадан, – пояснил Валет, поймав недоумённый взгляд минёра.– Новая экспериментальная взрывчатка. Малыми партиями выпускалась в США, но не получила распространения из-за нестабильности. Нашим учёным эту проблему удалось решить. Эта взрывчатка сильнее тротила и по фугасному, и по бризантному показателю примерно в 20 раз. Вы фактически первые, кто опробует её в реальных боевых условиях.

– Охренеть и не встать, – поскрёб голову сникший Техник.

– В двадцать раз – это много, – задумчиво проговорил Ворон, – если в танковом фугасе 3,5 кило тротила, то с этой хреновиной он рванул бы как четыре с половиной пуда! Как «чемодан» главного калибра линкора, едрёныть!

– А 50 грамм в снаряде БТР превратились бы в килограмм! – восторженно прищёлкнул языком Хакас, – вот бы и мне в снаряды такую начинку.

Эти слова Хакаса меня, как током, тряхнули, и от поразительной идеи я даже вспотел. Моментально смекнув, что нужно сделать, я попросил ребят пока не загружать боеприпасы в танк и БТР, и напротив, вытащить уже загруженные. Они скорчили удивлённые физиономии, потом принялись недовольно ворчать и в нецензурных выражениях сказали всё, что обо мне думают, но боеприпасы из боевых машин выгрузили, понимая, что это не блажь. А я занервничал. Пришлось дожидаться, когда двор освободится от посторонних, и прежде всего мне мешал Валет. Но тот и не собирался задерживаться. Передав подробную карту района аэропорта с пометками и данные по составу сил противника, он заторопился по делам. Остальных зевак мои орлы потихоньку вытеснили за пределы видимости.

Вокруг ни души. Я осторожно отрезал ножом пластинку от новой взрывчатки, заложил её в пустой рекордер и вместе с образцом оружейной стали вставил в «композитор». А дальше началась нудная работа. Ребята протирали снаряды от смазки, раскладывали рядами, а я безостановочно действовал прибором.

Тщательно выверенная обработка заняла всё время до полуночи, зато теперь все снаряды имели зверски сильную начинку. Дёшево, сердито и убойно! Безусловно, я мог только догадываться, насколько мощнее сработают новые боеприпасы, но появилось ощущение успеха.

ГЛАВА 9.

3 августа затемно мы приготовились к выходу. Спали всего пару часов, но в предвкушении боя выглядели бодро. Перед рассветом колонна вытянулась из внутреннего двора и медленно покатила по безлюдным улицам на северо-запад. В серых сумерках миновав окраинный Кировский район, мы выбрались на недостроенную магистраль, чтобы подобраться к селу Пески с запада. Оттуда укры точно никого не ждут, кроме своих. Колонна двигалась обычным порядком, и, не имея опознавательных знаков, на первый взгляд ничем не отличалась от любой иной техники ВСУ.

Незадолго до шести утра мы добрались до шоссе. Повернули направо, и сразу за перекрёстком в просветах придорожной растительности я разглядел луг, на котором стояли четыре большие брезентовые палатки, а рядом с ними – шесть грузовиков и БТР. Явно тяжело загруженные машины выстроились одна за другой в направлении аэропорта. И хотя рисковать было не время, но до аэропорта было достаточно далеко, да, и оставлять противника за спиной не следовало.

– Внимание. Здесь Бор. По скоплению вражеской техники работают пушка БТРа и пулемёт Рокки. Цели стоят, как в тире, бейте прицельно и точно. Палатки не трогать, им и так достанется. Готовы?.. Огонь!

Коротко пролаяла пушка БТРа, потом ещё и ещё. И если бы я не знал, чем начинены снаряды, то подумал бы, что бьёт артиллерия. Рвануло ого-го!

Потом взорвался один из грузовиков, видно загруженный гаубичными снарядами или минами. Взлетел на воздух ещё один. Мощные взрывы слились, разметали и зажгли искорёженные машины. БТР попытался огрызаться, но, получив пару снарядов в борт и моторный отсек, густо задымил и вспыхнул. Ну, что ж, начало операции «Аэропорт» положено. И теперь эти боеприпасы никогда не разрушат жилые дома.

– Внимание. Задробить стрельбу. Отбой. Продолжить движение. БТР едет первым, порядок движения тот же.

На окраине села Весёлое БТР с хода снёс пост силовиков, а Черчилль и Хакас из пулемётов добили попытавшихся сбежать укров. За селом Пески перед нами открылось пространство аэропорта, и дорога, ведущая мимо занятого противником старого терминала.

– Марк, Док останьтесь с грузовиком на въезде. Хрен её знает эту новую взрывчатку. Не дай бог что-то большое влетит в борт. Пробить не пробьёт, но взрывчатку может разбудить. Возьмите автоматы и посматривайте на шоссе. Марк, как обычно, корректирует с воздуха. Док прикрывает тыл. Двигаемся по улице Стратонавтов. Танк последним, до перекрёстка с Садовой. Оттуда отлично просматривается диспетчерская башня в ней полно снайперов, наблюдателей и прочей руководящей шушеры. Как начнётся заваруха, Ворон влепишь в неё 3-4 фугаса и гоните до конца улицы, развернув пушку влево. Сразу за терминалом на площади увидите крупные стволы: пушки, танки, миномёты, они ваши. Теперь БТР. Свернёте к торговому центру «Метро», что напротив входа в терминал, оба квадроцикла следом. На месте разделитесь. Сержант и Лео работают издалека. Ромео и Сфера подбираются ближе. Техник и Финн с крыши следят за воздухом с двумя ПЗРК. Стингер прокатись пару раз по фасу, а ты, Хакас, постреляй сначала из пулемёта, вызови огонь на себя, засеки огневые точки, а потом врежь им из пушки в самое хайло. Черчилль и Хоттабыч продвинетесь дальше, ваша задача прижать артиллеристские и миномётные расчёты до подхода танка и не подпустить их к орудиям. Это предварительная диспозиция, но при необходимости действуйте, как считаете нужным, по ситуации. Мы с Дитрихом и Рокки проскочим до посёлка Спартак, зайдём и ударим с полутыла. Всем всё понятно? Тогда по коням. Атака по команде. Работаем.

Бормоча под нос ругательства, недовольные Марк и Док отошли за машину, все остальные начали разъезжаться по позициям, а мы на «Тигре», обгоняя ветер, рванули вобъезд до посёлка Спартак, откуда открывался вид на терминал со стороны взлётно-посадочной полосы.

Добравшись до приглянувшегося укрытия, мы разошлись. Рокки встал к пулемёту, Дитрих чуть в стороне взвёл АГС, а я, прихватив автомат и «деструктор», выдвинулся вперёд, чтобы видеть всю картину боя. Добравшись до места, я щёлкнул по микрофону:

– Внимание всем. Здесь Бор. Начали!

В монокуляр я отлично видел, как на высокой диспетчерской башне вспух огромный клубок взрыва, и спустя три секунды неслабо громыхнуло. Это наш «Буля» долбанул со всей дури. И впрямь, новая взрывчатка не имела себе равных! После второго взрыва башня окуталась пылью и дымом, а третий стал для неё последним. Она пошатнулась, стала оседать и исчезла. Громадное здание будто корова языком слизнула. Вот тебе и танковые фугасы!

Слева донеслась череда взрывов послабее. Начал работать БТР. Оттуда же послышались хлопки крупнокалиберной винтовки, пулемётные и автоматные очереди. Со стороны терминала в ответ залаяли пулемёты, и донёсся густой треск автоматов, а чуть погодя рванули гранаты и миномётные мины. Начался не слабый переполох.

Бой разгорелся вовсю, а я никак не мог отыскать удобное место для позиции, поскольку видимость перекрывали мелкие окраинные аэродромные постройки, не позволяющие толком разглядеть, что происходит. Ракурс неудобный и далековато. Выдав с досады горсть матюгов, я вернулся к машине.