Вернуть Яшечкина

Они очутились в комнате с выцветшим бордовым ковром на полу. Кровать–полуторка у стены, накрытая пледом в клеточку, а сверху треугольником возвышаются подушки, как заснеженные вершины. В углу стоял потертый шкаф с приоткрытой дверцей.

Степа присвистнул и подскочил к окну:

– Мы у бабушки! – оглянулся и показал на стену возле выхода. – Смотри, рюкзаки наши тут очутились. Ты снова в куртке, а я в теплой одежде.

Дверца шкафа пошатнулась, на пол вывалилась пожелтевшая толстая папка, перемотанная веревкой. Лида аккуратно подошла ближе и присела на корточки:

– Фотографии!

– Твоя награда за невидимость, – усмехнулся Яшечкин и поднял папку. – Будет тебе проект. – Он нахмурился и вздохнул.

– Может, родители твои и в настоящем помирились! – попыталась успокоить Лида. Но вспомнила слова Помощницы и призналась. – Правда, говорили, что полностью изменить прошлое, можно только заново его прожив. Но не может всё остаться, как раньше!

Из–за двери долетели трели телефона. Степа выглянул в коридор и прислушался. Трубку никто не снимал, а звонки не прекращались.

Он пошел в зал и осторожно ответил в телефонное пространство.

– Степка, – из трубки долетел довольный мамин голос. – Ты чего к бабушке удрал? Пара дней до каникул, контрольные, наверняка, будут.

– Как ты меня нашла? – растерялся Степа и оглянулся на Лиду, которая вошла следом.

Мама рассмеялась:

– В Марфино не утаишься. Баба Катя еще час назад позвонила. Бабушка–то сегодня на ярмарку поехала, вот баба Катя и удивилась, – мама хихикнула. – Да еще и не один, говорит.

Лида со Степой переглянулись. Значит, прошел всего час. Получается, словно они погуляли и сразу к Степиной бабушке заявились.

– Мам, – задумчиво протянул Степа, – а ты не знаешь, чей это розовый дом появился на окраине?

– Какой еще розовый дом, милый? – голос мамы источал любовь и заботу. – Приезжай лучше быстрее домой. Успеешь на шестичасовой автобус. Я ужин готовлю. Можешь и подругу свою пригласить. Ты что больше хочешь: курицу или мясо по–французски? Или может, пиццу вам заказать?

Степа нахмурился. Давно в их доме не было ничего подобного:

– По какому случаю праздник?

Мама смутилась и немного помолчала. Сын сквозь расстояние чувствовал, как она улыбается.

– Папа вечером прилетает.

– Навсегда? – выкрикнул Степа и вжался в телефон.

– Посмотрим, – шепнула мама и повесила трубку.

Блаженная улыбка растеклась по Степиному лицу, ореховые глаза заискрились. Он судорожно втянул воздух и с надеждой выдохнул. Засунул руки в карманы и вздрогнул. Шорты сменились на плотные джинсы, но содержимое карманов осталось прежним. Рука нащупала гладкую поверхность предмета, который Степа выудил из расщелины дерева.

Лида едва успела скинуть уличную одежду и проскользнуть в спальню, как вернулась мама. Мама измерила дочке температуру, посветила в рот фонариком и попросила пошмыгать носом.

– Это всё твое лечение помогло, мамочка! – ласково улыбнулась Лида.

Мама с сомнением посмотрела на полную кружку холодного чая с малиной. Но дочь прижалась к ней и зарылась в длинные черные волосы:

– Мамочка. Как же хорошо, когда ты рядом.

– Весь день места на работе не находила, – мама обняла дочь и чмокнула в макушку. – Дозвониться до тебя пыталась. всё страсти какие–то мерещились. Даже домой пораньше отпросилась.

– Ой, – протянула Лида, – я телефон до, – девочка запнулась, – на кухне оставила.

Из прихожей донеслась мелодичная музыка маминого телефона. Звонок не умолкал и ей пришлось выйти из комнаты и ответить.

Звонила Елена Ивановна и спрашивала, придет ли Лида завтра в школу. Первым уроком итоговая контрольная работа.

Девочка энергично закивала, и умоляюще сложила ладони. Мама расхохоталась и уверила классного руководителя, что дочери лучше.

На следующее утро Лида ворвалась в класс. Она улыбалась каждому, похвалила Коломина, что пришел пораньше. Пожелала Генке удачи на контрольной. И принесла всем большой пакет с карамельками.

– Лидон, ты в норме? – поинтересовался Генка, перекидывая конфету с одной щеки на другую.

– Еще в какой! Теперь все меня видят и слышат! – одноклассница взялась руками за край школьной юбки в складочку и сделала реверанс. Рассмеялась и подлетела к Тане. Подруга, не отрываясь, смотрела на дверь. На пороге застыл Степа.

Это был совсем новый Яшечкин. Вместо ярких кричащих футболок он был одет в темно–синюю водолазку. Шнурки переплели школьные туфли и аккуратно свисали бантиками. Но самое главное, волосы не торчали, как обычно, а были зачесаны на бок. Сам он оттягивал ворот водолазки, словно тот давил на горло, а глаза его бегали по классу, выискивая кого–то.

Одноклассники обступили его и загалдели. Подруги с улыбками пошли навстречу.

– Дурацкая прическа, – нахмурился Степа и разлохматил челку.

– А мне нравится – шепнула Таня и робко улыбнулась.

Яшечкин закашлялся и отступил, исподлобья поглядывая на Лапушкину.

Елена Ивановна вошла в класс. Под ее строгим взглядом ученики рассосались по местам и принялись листать учебник, надеясь в последнее мгновение подглядеть то, что пригодится на контрольной.

Лида погрузилась в решение примеров и задач. Она так боялась, что позабыла всё на свете, пока прыгала между прошлым и настоящим, что проверяла ответы по сто раз. Только под конец урока она вспомнила про Яшечкина. Обернулась. Вопрошающе кивнула в сторону его листка в клетку. Одноклассник отмахнулся, но девочка не отступала.

– Помощь нужна? – шепнула она и подтянула поближе к краю парты свое решение.

– Уж как–нибудь сам, – буркнул Степа и уткнулся в контрольную.

Остальные уроки протекали в ожидании оценок. Наконец Елена Ивановна собрала класс и зачитала результаты. Лида захлопала в ладоши, когда услышала свое и Танино “отлично”. Щитов пять с минусом, Яшечкин написал на четверку.

Генка подошел к Степе и величественно кивнул. С соседних парт поздравляли товарищи–баскетболисты. Но Яшечкин хмурился и смотрел перед собой. Словно решал, к чему приведут все эти изменения.

– А у меня “тройбан”, – вздохнул Коломин и с тоской добавил, – как обычно.

– Это всё потому, – улыбнулся Степа, – что твой коронный бросок трехочковый.

– Эх, – взгрустнул баскетболист, – жаль, пятиочковых не бывает. Или хотя бы четырех.

– Раз вопросов по оценкам не осталось, – четким голосом напомнила о себе Елена Ивановна, – тогда урок объявляю оконченным. Напоминаю, что завтра контрольная по–русскому, а в пятницу последний учебный день и защита проектов по окружающему миру. Все готовы? – она обвела класс и остановила взгляд на Каледонской.