Веселый Роджер

Леонова весь вечер строит новенького, а остальные с любопытством наблюдают, чем это закончится. Посвящение нужно пройти. Если ты не выдержишь напряга кухни «Веранды», KFC тебя примет с удовольствием. Все зависит от тебя.

– Вера, Маша, на следующей неделе поедете на мастер-класс шефа Симоне Райана по десертам, потом расскажете нашим.

Вера быстро кивает, продолжая работать. Ее руки двигаются с огромной скоростью, движения точны. Она практически не смотрит на таймер, уже интуитивно чувствуя, как долго нужно обжаривать стейк, варить соусы, запекать индейку. Она все это знает и уже много месяцев практически не портила продукты. В нее верят, иначе бы не пихали на каждый мастер-класс, не доверяли такую ответственность и не вкладывали в Веру деньги.

* * *

Белов ждет у выхода, должно быть, уже минут сорок. Вера задерживается – они не успевают обслуживать очередной корпоратив. Удается только выскочить на минуту в подсобку, чтобы написать: «Вик, море работы, меня не отпускают. Прости, езжай домой. Спишемся позже».

Освобождается она только в начале одиннадцатого, пошатываясь, выходит на улицу, жадно вдыхает свежий, прохладный ночной воздух. Не верится, что этот безумный, бесконечный день закончен, впереди отдых, ванна и сон.

Как же сильно Вера устала от жара кухни! Руки горят, она обожглась по меньшей мере раз пять. Несильно, конечно, но дискомфорт чувствуется. Это часто случается, она давно привыкла не обращать внимания на такую боль.

Белов ходит вокруг машины, с кем-то разговаривает по телефону. Ждет все это время? Он точно не в своем уме. Вера надеется, что он уезжал домой, а не торчал тут два с половиной часа. Подходит ближе, Вик ей машет, быстро говорит: «Минуту» – и продолжает разговор, который ведется на повышенных тонах:

– Да ничего подобного, – говорит раздраженно. Глаза выпучены, выражение лица такое, будто Белов вот-вот бросится в драку, да только оппонент для физических контактов недоступен, с ним возможно общение только посредством трубки. – Я свои условия контракта выполнил. Нет, это вы меня послушайте… Марат Эльдарович… Мать вашу, меня сейчас послушайте! – Его голос звенит.

Вера вздрагивает, отступает на пару шагов, чтобы не мешать. Белов ходит вперед-назад.

– Планы вам были переданы точно в срок, вы не имеете права разрывать договор, не уплатив неустойку. Это вы не знаете, с кем связываетесь… Нет, я говорю не про себя, а про «Континент»…

Он слушает, слушает, глаза становятся еще круглее. Вик стискивает зубы, сжимает ладонь в кулак, ударяет себя по бедру несколько раз.

– Я на вас не ору, – произносит на пределе. – Нет. Не ору. – Опять слушает, пораженно выдыхая и качая головой. – Вам не дадут построить мой отель на халяву. Вы считаете, что первый такой умный? Я вам не хамлю… Не хамлю… Вы поставьте себя на мое место… Ну посмотрим. Хорошо, увидимся в суде. И вам хорошего вечера.

Вик заканчивает разговор и несколько раз в ярости с разбегу пинает колесо машины.

– Черт, черт, черт! – Он проводит руками по волосам.

– Что-то случилось? – напоминает о своем присутствии Вера. И видя его раздраженный взгляд добавляет: – В смысле я вижу, что случилось. Насколько все плохо?

– Плохо? Не плохо, нормально все. – Белов снова смотрит на мобильный, ругается сквозь зубы. – Клиент кинул. Такое бывает, но редко. Нашел лазейку в договоре, якобы я предоставил эскизы и планы позже сроков, и разрывает контракт. Черта с два у него это получится, я ему не пацан, чтобы позволить себя грабить. Садись, поехали.

Вера запрыгивает в машину, поглядывает на Вика, раздумывая, стоит ли ей что-то говорить, и если да, то что именно?

– Большой проект был? – спрашивает нерешительно.

Он кивает.

– Я им одним, по сути, занимался последние месяцы, отделка уже заканчивается, материалы закуплены. Кстати, с моей личной скидкой. Я свою работу практически сделал. Да, считай, сделал, остался только контроль, но это по ходу отделки. А этот ублюдок просрочил все платежи, а теперь, оказывается, его юристы с нами контракт расторгают, дескать, спасибо за ваш труд, дальше мы сами!

– Много денег?

– Много! – рявкает Вик. – Сейчас суд затянется на пару лет, но чувствую, выиграют они. Такие связи, знаешь. Уверенный в себе козел, по голосу слышно, что есть за чью спину встать. Но ничего, поборемся еще. В «Континенте» тоже не идиоты работают, не он первый вдруг в середине проекта решает, что сам бы сделал не хуже. Жаль только, деньги нескоро увижу.

– У тебя нет оклада?

Вик поворачивается к ней:

– Пятнадцать тысяч минус налоги, – усмехается, – остальное процент со сделок. У меня сейчас остаются только «Трахельки» да еще пара бассейнов, но это в частных домах, там не слишком много платят, учитывая процент «Континента». Мать вашу, гребаный трындец! – Он с психу ударяет ладонью по пластику машины. – Что за отстой?! Я столько интересных проектов отклонил из-за этого отеля, и всё зря! Голова пустая, все силы он из меня выжал. Самое обидное, Вера, вот увидишь, съездим туда через полгодика, – сделают все в точности по моим эскизам. На машину могу поспорить. Ни на сантиметр не отклонятся. Только вот я за это ни гроша не получу!

– Неужели вас никак не страхуют от такого?

– Я разговаривал с боссом сегодня, он мне и сказал о том, что отель на Яблоневой отплывает. А что сделаешь? Судиться будут. Мне мои пятнадцать минус налог выплатят в этом месяце, как и в трех предыдущих, и до свидания. А у меня ипотека да кредитов еще до хрена.

– Ого. – Вера понятия не имеет, как поддержать.

Поведение Вика настораживает. С другой стороны, он сейчас на грани, зол, как никогда раньше при ней. Да что там, он просто в бешенстве! Крупнейшая сделка провалилась, потерял деньги – скоро она увидит, каков Белов на пике гнева.

Вера смотрит на него во все глаза. Она знает, что когда злится Артём, лучше его не трогать: он себя не контролирует, может прилететь. Не кулаком, конечно – грубым словом. Потом Кустов будет долго извиняться, повторять, что стыдно, сорвался. Но клещи обиды еще долго не отпустят сердце.

По привычке она помалкивает, просто слушает.

– Да, такой вот хреновый из меня бойфренд, по уши в долгах и кредитах, – усмехается Вик, легонько толкает ее в плечо. – Не переживай, Вера, прорвемся. На самом деле, это не первый раз, когда меня кидают. Просто так сильно – впервые. Я потому и работаю на фирму, а не на себя, иначе просто не выжить. Любой говнюк, у которого родственник в мэрии, считает, что может вытереть об тебя ноги.

– Слушай, у меня есть немного денег, – начинает она, на что Белов откровенно хохочет, обнимает ее за шею и грубо притягивает к себе, целует в лоб.

– Добрая, щедрая Вера. Я не настолько бедный, поверь. – Он подмигивает. – На киношки и цацки тебе найдем. На кредиты тоже, придется, правда, залезть в копилку.

– А на что копишь? Не лучше ли скорее рассчитаться с долгами и потом уже откладывать?

Вик пожимает плечами, уклончиво качает головой.

– Коплю на разные крутые штуки. Ты прости за маленькую истерику, просто только сейчас смог дозвониться до этого козла. Ладно, у меня переписки, квитанции, этапы проекта с его подписями и датами сохранены. Повоюем.

Они подъезжают к дому Вика, но парковка битком, и приходится искать место в соседнем дворе. Идут, держась за руки. Начинается дождь, поэтому они ускоряют шаг.

– Да мать вашу, что за хреновый день! – вдруг восклицает Белов, замирая. – Вера, держи ключи, – пихает он ей в ладонь связку. – Дуй домой, разогревай ужин, я быстро.

Вера кивает, пробегает к подъезду, замечая, как Вик останавливается в нескольких метрах рядом с девушкой в красном платье. Лицо кажется знакомым, и только в квартире, вскипятив чайник и разложив по тарелкам приготовленные отбивные с овощами, Вера вспоминает, где видела девушку раньше. Медленно поднимается из-за стола, подходит к окну, ища взглядом Белова. Он прямо под дождем о чем-то разговаривает с Алисой, которая сжимает ладони в умоляющем жесте. Его руки в карманах, он над ней нависает, лица не видно.

Это та самая Алиса, чей лифчик Вера нашла под комодом. Становится не по себе, почему-то хочется уйти домой сейчас же. Они встречаются уже три недели после того, как приехали из Сочи. Вместе проводят вечера, ходят в кафе, даже в кино, болтают обо всем на свете. Занимаются сексом или, как говорит Белов, ненастоящим сексом.

Он считает, что настоящим заниматься не умеет, и неестественно, якобы беззаботно смеется при этом. Вера тоже улыбается, потому что происходящее между ними в спальне уж никак нельзя назвать баловством. Ну и подумаешь, что нет проникновения, ей и так нравится. Белов стоит того, чтобы смириться с его правилами.

Она почему-то решила, что Вик свои странности открыл только ей. Глупости. Вон, Алиса по всей квартире раскидала белье. Может, если поискать получше, удастся найти еще что-нибудь?

Белов о чем-то с ней разговаривает уже пятнадцать минут. Потом звонит, сообщает, что отъедет на полчаса, но чтобы Вера непременно оставила ему еды, не налегала, как она это умеет. Однако сегодня не смешно от его шуток.

Они никогда не говорили об отношениях или будущем, словно его не существует позднее середины августа. Все происходило само собой. С Беловым никогда не получается серьезно поговорить, вечно он ее смешит да переводит тему.

Вера никуда не уходит. Презирая себя, она ползает по полу, заглядывая под диван, кровать, проверяет ящики в его шкафу, комоде. В последнем так и лежат сексуальные игрушки, наручники, ленты, перчатки, всякие непонятные баночки. Теперь она понимает, зачем все это, и становится противно.

Больше чужих вещей Вера, к счастью, не находит. Но от этого легче не становится. Ей хочется продезинфицировать квартиру Белова, а все эти мерзкие, пользованные другими женщинами штуки выбросить. Но она не может это сделать без разрешения, потому что у нее по-прежнему нет статуса в его доме.

Вик возвращается через сорок три с половиной минуты, заходит в квартиру как ни в чем не бывало, моет руки, целует ее в щеку и усаживается за стол. Вера уже перекусила, поэтому просто сидит напротив.

– Часто к тебе ночами приходят девицы?