Веселый Роджер

Услышав привычное «по уши», Вера выдыхает с облегчением. Почему-то боялась, что, очнувшись, Вик не узнает ее. Вот дура. Но он задал вопрос, нужно ответить. Она отрицательно качает головой:

– Ты лежи, всё нормально. Я никого не видела, кроме тебя. – И мысленно добавляет: «На полу, не отвечающего на крики, схватившегося за голову, шепчущего несусветную чушь». – А кто это был, как думаешь?

– Есть одна идея. Мне нужен телефон, подай, пожалуйста. И скажи, чем вы меня накачали? Симптоматика смутно знакомая. Понимаю, что мне войну объявили, а хочется смеяться и мультики смотреть.

Вик едва не помер на ее глазах от фантомной боли, сейчас лежит в кровати – наголо выбритый, бледный, моргает, глаза огромные, не может до конца осознать сквозь наркотики, что происходит, а Вере хочется только одного: нажаловаться.

Рассказать в подробностях, как кинулась на шею к Полине Сергеевне, едва та переступила порог два часа назад, и что случилось после.

* * *

– Верочка, что произошло? – простой вопрос матери, которой сообщили, что ребенок в беде. – Вик в порядке?

– Кажется, да. Он с врачом сейчас.

– На тебе лица нет. Ты здорова?

– Просто… я очень сильно люблю вашего сына.

Нелепый ответ, но что еще сказать, когда Платон Игоревич, психотерапевт Вика, осматривает его в комнате, и пока неизвестно, чего им будет стоить этот эпизод.

Приступ купировали быстро, но нужно было ждать, не придет ли вторая волна. Так иногда бывает. Платон Игоревич привез машинку для волос, и они с Верой первым делом побрили Вику голову, а затем Вера протерла его кожу подсолнечным маслом и мыльной водой, иначе было не избавиться от стойкого запаха бензина. Комнату хорошо проветрили.

– Я не могу жить без него. Если с ним что-то случится, не представляю, что со мной будет. Вы поймите меня, нас, я не хотела, чтобы так сложилось. И он не хотел.

– Знаю, дочка. Никогда в этом не сомневалась. – Полина Сергеевна, как и в прежние времена, по-матерински погладила Веру по голове, говорила ласково, с легкой теплой улыбкой. – Все будет хорошо. Артёму важна твоя поддержка, он должен скоро приехать. Но расскажи толком, что с Виком? По телефону я практически ничего не поняла.

Вера отстранилась, не сразу сообразив, о чем говорит Полина Сергеевна, несколько раз моргнула, потом приоткрыла рот от удивления, понимая, как сильно они с Беловым запутались сами и запутали остальных. Заперлись в его квартире от мира, спрятались под проклятым флагом, не думая о чувствах других. Поставили на первый план свои, изодранные на лоскуты, как после сильного шторма. Залечивали раны, влюблялись сильно, страстно в души и тела друг друга.

– Другого сына, Полина Сергеевна! – горячо заявила она. Аж сердце заболело, так много эмоций и любви вложила в эти слова. Как эта женщина не догадалась сама? Вера у Вика дома, в его футболке, позвонила с его сотового, попросив о помощи. – Я про Белова вам говорю. – И снова быстро, будто в последний раз обняла Полину Сергеевну, прежде чем та успела отойти от шока и что-нибудь сказать.

Руки Кустовой опустились, тело напряглось, словно Верины объятия ей стали неприятны.

Затем прибыли Арина с Артёмом. Вик оказался прав: Арина знала о местонахождении брата, но скрывала. Кустовы топтались на кухне, почти все в сборе, перепуганные, как тогда, после аварии Вика на годовщину свадьбы Полины Сергеевны и дяди Коли. К счастью, Платон Игоревич вышел практически сразу, дал знак Вере идти к Вику, остальным сказал ждать.

Врач ростом под два метра, широченный в плечах мужик лет сорока с чисто выбритым лицом и проницательными светлыми глазами, занял собой весь коридор. Седой, как старик, хотя кожа на лице гладкая, да и осанка говорит о недюжинной силе. Никто не рискнул спорить, даже Артём притих и отступил к стене. Платон Игоревич, видимо, давно знал всех присутствующих, поэтому с ходу завел неторопливую беседу.

Оказавшись в комнате, Вера пододвинула кресло ближе к кровати, забралась в него с ногами. Теребила волосы, рассматривала кончики, выискивая посеченные, параллельно отвечала на сообщения Софии, которой тоже успела написать.

Живой, и ладно. Но какой же смешной Белов без волос: череп ровный, гладкий, кожа на несколько тонов бледнее, чем на лице, слегка блестит от местами плохо стертого масла. Вик ощупывает голову, несколько раз проводит ладонью по гладкой коже.

– А я-то думаю, почему холодно.

– Пока ты лежал без сознания, мы с Платоном Игоревичем отрывались. Еще и ногти тебе накрасили.

Он, конечно, не верит, но бросает быстрый взгляд на руки-ноги, которые высовывает из-под одеяла. Вика пришлось раздеть, потому что частицы бензина, казалось, намертво въелись даже в ту одежду, на которую не попала едкая жидкость.

Белов улыбается уголками губ, оценив шутку.

– Вик, может, полицию нужно вызвать? Я так и не поняла, что случилось. Кто это сделал? Он облил тебя, да?

– И без полиции очевидно, что за клоун. Проверим. Судя по голосам, вся семья в сборе?

Вера обреченно опускает голову:

– Я еще и скорую вызвала, но Платон Игоревич приехал раньше и попросил отменить бригаду. Ты как?

– Штормит. У нас самолет скоро.

– Улетел уже.

– Трындец. Вер, где телефон, мать его? – повышает голос Вик, выбираясь из-под одеяла, встает. Затем садится, давит на виски, давая себе передохнуть. Смягчается. – Прости, родная, что срываюсь на тебе. Неадекват. Не хотел грубить. Принеси, пожалуйста, гребаный мобильный.

Она кивает, направляется на поиски телефона. Встречается в коридоре с Платоном Игоревичем, чувствующим себя здесь как дома. Вероятно, нередкий гость. Но едва Вера заходит, дверь позади закрывается и Артём начинает кричать. Негромко и сквозь зубы, как умеет только он:

– Что вы сделали? Это ты сделала с ним? Я же говорил, что ему нельзя. Ты хоть представляешь, как тяжело обходятся эти откаты в траханое прошлое?!

– Я? – ахает Вера.

Видеть Артёма страшно, еще и такого агрессивного. Не зажили многочисленные засосы на шее, плечах и груди, синяки на руках. Воспоминания о медвежьей силище, скалой навалившейся на нее, рождают очередной приступ паники, но Вера чувствует себя дома, а значит, увереннее. Она не бежит, вместо этого шагает вперед и прищуривается:

– А может, это ты решил добить брата? Ты ведь один из немногих знаешь о его слабостях, вот и решил воспользоваться. Лицом к лицу слабо встретиться? Какая же ты сволочь! Клянусь, когда Вик придет в себя, я не буду даже пытаться за тебя заступиться! Как ты вообще посмел явиться сюда как ни в чем не бывало?!

– Он мой брат, а ты кто такая? Он из-за тебя рискнул и снова на транках? Ты стоишь этого, сама-то как думаешь?

– Что здесь происходит? – Полина Сергеевна вскакивает со стула и встает между ними. – Вы что несете оба?!

– Вера, Тёма здесь ни при чем. – Арина берет Веру за руку, ободряюще кивает. – Мы втроем, с ним и Марком, кофе пили, когда мама позвонила. Но что случилось-то?

– Вера нам сейчас все подробно расскажет, – медленно произносит Полина Сергеевна, оглядывая невестку с ног до головы. Оценивая с какой-то новой, известной только ей точки зрения.

Хорошо, что Вера натянула шорты. Врача она так и вовсе встретила в одной футболке и трусах: боялась отойти от Белова, оставить даже на минуту.

В квартире резко становится жарко и тесно, хочется встать ближе к сплиту, хотя бы сунуть под него голову. Вик попал в беду, но, кажется, на Верин зов о помощи прибыли новые враги.

Рассказывать о проблемах больше не хочется. Присутствующие давят, любое слово рискует прозвучать оправданием.

– Мама, я в курсе об этой сладкой парочке твикс, всё в порядке. Этот вопрос мы закрыли. Никаких обид, – говорит Артём и выразительно смотрит на Веру.

Дверь на кухню открывается, Белов в спортивном костюме, но без носков. Держится за косяк, смотрит слегка рассеянно, старается сфокусировать взгляд на лице каждого по очереди.

– Так, помощники, давайте тише. Вера, быстро в комнату и жди меня там.

Он тормозит маму и сестру, пытающихся его обнять, что-то спросить, подходит к столу, не отрывая внимательного взгляда от Артёма. Он словно ожидает начала драки в любую секунду. Берет со стола мобильный. Артём в это время стартует с места и скрывается в коридоре, следом хлопает входная дверь.

– Сука, сбежал опять, – как будто с досадой, но скорее безэмоционально проговаривает Вик. – Вера, тебя там Платон Игоревич ждет, – кивает ей в сторону комнаты.

Вера наконец уходит, слыша его спокойный голос: