Просто фантастика. Рассказы

Муж Елены Ивановны – невысокий крепыш в дубленке, чья стоимость измерялась окладами Карины в течение века – посерьезнел:

– Проблемы?

Бывшая начальница, а ныне счастливая жена обернулась к мужу:

– Милый, это с прежней работы. Я еду на своей машине, там и поговорю. Если все нормально, позвоню. Карина, я тороплюсь, и если ты не за рулем…

– Добралась на попутке.

– Тогда пошли, обсудим все в дороге.

Елена Ивановна поцеловала подозрительно косившегося на Карину супруга, и два телохранителя сопроводили хозяйку с гостьей до закрытой стоянки, где передали двум новым, а те посадили в заблаговременно прогретую машину. Охрана села в подъехавший черный внедорожник. Оба транспорта, в чьем отношении лозунг «Автомобиль не роскошь, а средство передвижения» не работал, грозно рыкнули на окружающих и, убедившись, что ни одна глупая антилопа львам дорогу не перебежит, вальяжно выкатились на шоссе.

Светлая кожа салона казалась Карине мягче собственной, все блестело, и пружины нежных мест не домогались. Наоборот, как вышколенные слуги, они согревали, массировали и проветривали. Заднее сиденье занимала спортивная сумка – багаж доставили заранее.

– Какими судьбами? – спросила Елена Ивановна, с удовольствием правя сухопутным дредноутом.

– Хотелось бы задать пару вопросов.

– Застой на работе? Опять в стену уперлись? Знакомо. Расскажи обо всех, как дела, как Бедолага справляется.

Бедолагой «за глаза» называли Бедуллаха Бамматовича со времен, когда он был капитаном, а отношения в маленьком коллективе еще не испортила подозрительность. Пять лет многое изменили.

– Майор погиб в аварии.

– Соболезную, умнейший был мужик. Кто теперь? Григорович? Если Григорович, то учти: Васильев тянул его вверх, пока не выяснилось, что тот сирота.

Елена Ивановна собралась еще что-то сказать, но судорожно сглотнула, щеки напряглись, а губы превратились в тонкую нитку. Съехав на обочину, она некоторое время размеренно дышала, и только через минуту всклокотавший движок вновь бросил машину вперед.

– Прости, немного подташнивает. После полета, наверное.

Карина кивнула. Полюбопытствовать, не ждет ли собеседница пополнения, она не решилась.

– Чем подполковник занимался в дни перед взрывом? – спросила она о том, ради чего приехала.

Елена Ивановна пожала плечами:

– Те же направления. Поиск людей, которые не умирают, не болеют, имеют мало родственников или не имеют вовсе, не заводят детей, живут уединенно или, по крайней мере, к этому стремятся, часто переезжают и кардинально меняют круг общения, а там, где ненадолго оседают, наоборот, жгут на полную катушку, ничего не боясь и не стесняясь. Часто пропадают совсем, а их тела, если найдутся, оказываются подставными, после чего, со временем, исчезнувших видят на другом континенте живыми и невредимыми. Ничего нового. Впрочем… Меня напрягало, что в последние дни Васильев всего боялся, стал скрытным, часто спал не дома, а в кабинете…

Из-за боязни ли? Сплетни упорно связывали подполковника с симпатичной заместительницей, что было второй причиной для встречи Карины с Еленой Ивановной. Оставаясь «помочь Васильеву бояться», Бойкая Бойко могла услышать что-то сверх того, о чем рассказывали на планерках.

Карина повернулась к задумавшейся водительнице:

– Причины для страхов были реальны?

– Казалось, что нет, но после случившегося… Теперь я ни в чем не уверена. Он говорил, что Вечные пойдут на все, чтобы на них не вышли. Эти слова, как и другие советы, помогли мне принять единственно верное решение. Тебя куда отвезти? Домой?

– Домой, если можно. – В мутной от снега черноте проносились светлячки встречных фар. Говорить стало не о чем. – Жаль, я надеялась узнать что-нибудь, от чего оттолкнуться. Теперь придется поднимать отчеты и записи камер наблюдения и минута за минутой отслеживать передвижения Васильева в последнее время: куда ездил, с кем встречался, о чем говорил.

– Я сделала это в первую очередь, отчет лежит в сейфе руководителя.

– После вашего ухода отчет ушел наверх, отдел ним не ознакомили, что вызвало у сотрудников некоторые подозрения. Теперь по крупицам надо воссоздавать снова.

– Я поступила бы так же, – согласилась Елена Ивановна. – Собственно, я так и поступила в свое время. Ты, наверное, как все, считаешь, что я гулянками-танцульками на работе занималась? Я искала. Васильев не только раздобыл козырь против Вечных, он оставил наводки, видимые умному человеку, а также подсказал, что в курирующих отдел верхах возможна утечка. Твой план полностью повторяет то, с чего начала я. Прости, у меня опять.

Затормозив и прикрывая ладонью рот, Елена Ивановна выскочила из машины. Явный токсикоз, через несколько месяцев нужно поздравить, ведь до сих пор у Бойкой Бойко не было детей. И у ее мужа не было. Вообще, странная семья: совершенно разные, она – майор из конторы, которую все боятся, поскольку на любого, как бы высоко не летал, найдет управу, а он – вылезший из грязи в князи неизвестно кто, о ком несколько лет назад даже не слышали. И нате вам: счастливая пара, решившая уехать за тридевять земель, чтобы…

Щелкнули закрытые с брелока дверные замки. За окном Елена Ивановна садилась в автомобиль охраны, о тошноте она забыла, будто и не было. В тишине сзади послышалось: тик, тик, тик…

Кожа пошла мурашками. Бомба? Подбросили конкуренты, о которых говорил капитан, но перепутали машины? Нет, таймер включился сейчас, одновременно с закрытием дверей. И будущие следователи, когда дойдет дело, естественно, начнут копать под конкурентов…

Липкий пот мешал думать. Карина рванула поочередно ручки дверей. Бесполезно. Стекло выдержало удар локтя. Понятно, при такой охране автомобиль обязан быть бронированным от люка до шин. Карина потянулась к сумке на заднем сиденье и вжикнула молнией: несколько белых цилиндров скручены проводами, сверху на блоке с электронным табло мелькали цифры: ноль пять, ноль четыре, ноль три, ноль два…

«Если все нормально, позвоню», – сказала Елена Ивановна в аэропорту мужу, которого нашла при поиске Вечных. Она не позвонила.

И за прошедшие пять лет она изумительно сохранилась.

Однажды в Вероне

– Буон джорно, синьор Валентино. – Я положил на прилавок картонное сердечко.

Словарный запас иссяк. Продавец, лысоватый низенький итальянец, знал о проблеме и ответил по-русски:

– Добрый день, синьор. Рад, что вы воспользовались новым купоном. Чем могу служить?

– Нужен еще один рассказ для конкурса.

Синьор Валентино усмехнулся:

– Надеетесь выиграть?

Я улыбнулся. Мы друг друга поняли. Для вампира, который питается надеждами, выгода небольшая, но в обмен просят не всемогущество, а всего лишь рассказ.

Да, синьор Валентино – вампир. На самом деле вампиры – вовсе не кровососы из страшных сказок.

– У вас есть выражение «энергетический вампир», это ближе, но тоже не то, – объяснял он при знакомстве. – Мы, вампиры, не люди и ничто из того, что человек способен представить. В человеческих языках нет нужного слова. С вашей точки зрения мне подойдет определение «сущность вне времени и пространства, чья пища находится в мире, на который эта сущность умеет воздействовать в определенных пределах». Я исполняю желания, но питаюсь надеждами, связанными с этими желаниями. Если попросите миллион долларов, надеясь жить долго и счастливо, вы получите свой миллион, но проживете несчастливо и недолго.

Вспомнился анекдот, как за душу, которую надо отдать после смерти, мужик потребовал у дьявола вечную жизнь. Я рискнул:

– А если попрошу бессмертие?

– Почему нет? Но вы учли, с какой надеждой связано ваше желание? Подумали, где и кем проведете вечность, когда я заберу оплату?

Воображение нарисовало вечного узника, замурованного, как мумия в пирамиде. Затем – олигарха, чьи деньги веками множатся в банке, а сам он лежит в гробу закопанным на километр. И любимца женщин, у которого при касании прекрасного пола случаются понос или импотенция. Как обойти нежелательное? Потребовать вечность в раю? Но я не представляю райских кущ, разве только в виде болтания ножками сидя на облаках, и здесь подставить меня еще проще. А вопрос «кем» просто размазал по стенке. Кем меня могут сделать? Вечно шпыняемым бесом, обязанным являться по чужому желанию? Камнем? Элементарной частицей?

Если попрошу, чтоб меня сделали Богом, не сойду ли с ума от одиночества и безысходности? Утешат ли меня послушные людишки, которых создам, и не разозлят ли непослушные?

А если забыть о себе и сделать что-то для человечества? Чтобы все были счастливы. Чтобы не было войн. Чтобы люди не болели. Чтобы не было бедных. Чтобы разделенные встретились, а поссорившиеся помирились.