Мужское счастье

И последнее на сегодня. Прежде чем ответить на приведенное ниже предложение, хорошо подумай, решение останется за тобой, но положительный ответ поможет как нашему делу, так и твоей будущей карьере, если продолжишь ее в нашей структуре. Суть проблемы: в исправительной колонии под Тихомировском находится свидетель, готовый сотрудничать по направлению, которым мы сейчас занимаемся. Официальные попытки встретиться с ним или перевести в другое место закончатся для него плачевно, очередной "повесившийся" или "наступивший в бане на обмылок и упавший виском в кафель" (цитирую из списка капитана Стольского) будет на нашей совести. Руководство приняло решение отправить в колонию своего человека, который после встречи со свидетелем будет освобожден "по вновь открывшимся обстоятельствам". Так как я рассказываю о плане тебе, ты понимаешь, что "засланцем" предложили тебя. Лучшей кандидатуры не придумать: недавно был судим, беспрепятственно влился в тюремную иерархию, имеешь условный срок, при этом негласно работаешь на "контору". На тебя заведут уголовное дело по фальшивому обвинению, реальное алиби на суде не представят, его покажут после твоего разговора со свидетелем, чтобы вернуть обратно без объявления, что ты выполнял задание. Если что-то пойдет не так, изымем тебя оттуда любым способом, вплоть до привлечения столичных силовиков – на случай если местные власти заартачатся. Операция находится на стадии проработки, ответ от тебя требуется в течение недели. Надеюсь, ты хорошо подумаешь, прежде чем сказать "да" или "нет". До скорой встречи, Коляус».

Слишком много новостей сразу. Они усваивались постепенно, последняя придавила ответственностью решения, как тапок зазевавшегося таракана, но покоя не давала другая.

Пономаренко Лала. Почему «Лала»? У Маши было прозвище или она сменила имя? И почему Стольский подозревал Машу? О старшей сестре плохо отзывались все, от бабулек на лавочках до Даброго, успевшего побывать с ней в недолгом браке. Но при чем здесь Маша?!

Иван набрал номер Даброго.

– Надо поговорить.

Совладать с голосом не удалось, волнение прорвалось.

Дабрый понимал, когда хохмить и ерничать, а когда быть серьезным. Не прозвучало ни одного лишнего слова, только необходимая информация, как в боевых условиях:

– Насколько срочно?

– Средне.

– Ты где?

– У вашего офиса.

– Я далеко. Через час устроит?

– Да. Приезжай ко мне, буду ждать дома.

– К Маше?

– Я и говорю.

Дабрый приехал через пятьдесят минут.

Взвинченный и не находивший себе места, Иван впустил его в квартиру. Разувшись, Дабрый открыл дверь гостиной, не перепутав ее ни с кухней, ни со спальней, двери в которые Иван тоже предварительно закрыл.

Неприятно, когда кто-то по-хозяйски ориентируется в квартире твоей невесты.

– Бывал здесь?

– Конечно, когда встречался с Леной.

Иван опустился на диван.

– Я еще не спрашивал Машу напрямую, но, по-моему, у нее с Леной не очень хорошие отношения. Маша говорит о ком угодно, только не о родной сестре.

– «Не очень хорошие отношения» – мягко сказано, сестры давно не общаются.

– Почему?

– Вряд ли кто-то знает правду, а они отмахиваются в стиле, что, типа, с сестрами такое бывает. – Дабрый заглянул Ивану в глаза: – На тебе лица нет. Что случилось?

– Появились вопросы к жизни. Расскажи о бывшей жене, если можно.

– Салон «Лиана» видел? В последний раз мы с тобой разговаривали около него. Лена – его хозяйка. Парикмахерская, косметический кабинет, массажный салон. Гостиница.

– Разве в маленьком городе это прибыльно?

Дабрый опустился в кресло и закинул ногу на ногу.

– Скажу честно, популярностью у горожан салон не пользуется, дорого и душком неприятных слухов попахивает – некоторые считают «Лиану» борделем. Зато от приезжих отбоя нет. Медцентр предлагает услуги лучше столичных за меньшие деньги, люди едут со всей страны, будто им тут медом намазано. Гостиница «Лиана» – как и салон, тоже дорогая по меркам райцентра, но для гостей города цены приемлемы. Согласись, проще ночевать рядом с местом, куда приехал, чем в затрапезной «Привокзальной», где сервис, обстановка и персонал сохранились с советских времен. Там даже телевизоры с выпуклыми кинескопами, если тебе это о чем-то говорит.

– Ламповые?

– Транзисторные. Ты, оказывается, «шаришь» в технике?

– Примерно как ты в рукопашке. А ты, значит, тоже шаришь?

– С недавних пор. Изучаю по работе. У нас, как в Зазеркалье, кто стоит – тот бежит назад. Приходится соответствовать.

Надо же, разбитной жизнелюб взялся за ум. Впрочем, Коляус написал, что Дабрый пошел на повышение.

– Почему вы не отмечали свадьбу как принято, – спросил Иван, – с размахом, застольем, с друзьями и родственниками?

– Лена не хотела привлекать внимания. Говорила, что слухов о ней напустили достаточно, зачем лишний раз попадаться на глаза и плодить новые?

– Почему вы разошлись?

– Из-за меня. Обойдемся без подробностей, лады?

Видно, что говорить о разрыве Даброму неприятно, но проклятая интуиция нашептывала: «Не все так просто, он что-то скрывает или специально наводит тень на плетень».

Если истинный повод развода утаивают, однажды правда так или иначе выплывет наружу, все тайное становится явным. «Чтобы тайное стало явным, – говорил батяня-комбат, – нужны время, деньги или еще немножко надавить на болевую точку». В случае с Дабрым давить не стоило, как и лезть в душу. Само вылезет.

Иван созрел для главного вопроса.

– Машу когда-нибудь называли именем «Лала»?

– С чего бы? Наоборот, так она звала сестру.

– Лену?!

– Зачем? Клару.

– С этого места, пожалуйста, поподробнее. Какую Клару?

– Третью сестру.

– Ты говорил, что у Анастасии Афанасьевны были дочки, погодки. Младшая – Маша, старшая – Лена.

– Все верно. Я же не говорил, что дочек было две, и не смог бы так сказать. Дочек три, Клара средняя, еще ее звали Лалой, с подачи Маши, и Магдой.